Scritti politti
Оригинал взят у afanarizm в Scritti politti
В своё время уважаемый d-v-sokolov попросил меня поглядеть в «Историчке» имеющиеся там номера газеты «Крымский вестник» за 1918-19 годы. Просьбу я исполнил, и пусть, увы, того, что было попрошено, в газетах не обнаружил - зато зафиксировал пару довольно занимательных статей на общественно-политические темы. Правда, вот только сейчас решил их вы(б)ложить - надо чем-то наполнять ЖЖурнал, да и, мне кажется, публике будет интересна публицистика без малого столетней давности. К сожалению, газеты в таком состоянии, что значительные куски текста из второй статьи утеряны и не могут быть восстановлены (эти места я выделил как <...>), кроме того, типографская краска тоже осыпаетсмя, так что не все слова получилось разобрать (оттого знаки вопроса) - тем не менее, общий смысл понятен и, относительно той же второй статьи, заслуживает внимания (несмотря на велеречивость и некоторую косноязычность). Первая же статья, несмотря на велеречивость и некоторую косноязычность, заслуживает внимания прежде всего своей сугубой суггестивностью (я лично даже сбился со счёта, сколько раз за текстик на страничку автор употребил слово «сладострастие» и производные от него). К тому же, региональный разрез - так сказать, «взгляд с югов» (с сохранением стилистики, орфографии и пунктуации - разве что шрифт не могу сделать дореволюционный, с ятями, ибо тэг для ЖЖ потерял). Итак, приглашаю
ЕГИПЕТСКИЯ НОЧИ
«В моей любви для вас блаженство;
Блаженство можно вам купить…
Внемлите мне: могу равенство
Меж вами я возстановить.
Кто к торгу страстному приступит?
Свою любовь я продаю;
Скажите: кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою?»
Воплощенный Пушкиным в поэтическую форму разсказ Аврелия Виктора о том, что Клеопатра будто бы предлагала своим обожателям купить ценою жизни ночь своей любви, не лишен, однако, глубокаго, внутренняго смысла, если взглянуть на него с точки зрения человеческой и массовой психологии.
Внутренний смысл этой исторической легенды, несомненно, в том, что человек в неудержимом своем стремлении к наиболее пылкому и пышному, хотя бы и мимолетному удовлетворению своих желудочно-половых инстинктов готов купить предлагаемыя и практикуемыя средства для удовлетворения этих стремлений ценою самых высших благ, включая сюда и жизнь. Хоть час - да мой!...
Не надо думать, что эта грубая психология может быть отнесена только к той эпохе, один из эпизодов которой схвачен упомянутой легендой...
Напротив: египетския ночи, так дерзко провозглашенныя красивейшей и безнравственнейшей из цариц, практикуются, начиная с той далекой эпохи непрерывно и повсеместно.
И увы! эти египетские ночи во всем своем блеске их первобытнаго величия окружают нас со всех сторон и теперь...
Человек - животное, охваченное чисто сексуальным, сладострастным порывом все испытать, все перечувствовать, конечно, не знает, не может знать даже самаго близкаго, возможнаго будущаго; для него существует только настоящее, только момент... А ведь момент этот случайно, неожиданно дарит ему целое море грубых, плотских наслаждений...
Перед ним, перед этим человеком-животным лежит вызывающая, соблазнительная порочность, само сладострастие в лице Клеопатры анархии, и вид этой полуобнаженной, сладострастной вакханки туманит его мозг, парализует волю, заставляет молчать совесть...
Ценою чего бы то ни было готов он купить любовь этой царицы огня и безумия!
И если в эти минуты исступленно-сладострастнаго и еще неудовлетвореннаго вожделения, в эти минуты самоослепления и политическаго маразма этому человеку-животному сказать:
- «Прекрасно! путь одна эта ночь будет твоею; но помни: завтра и жизни и свободе твоей - конец!»
То человек-животное, ни минуты не колеблясь, ответит:
- «Ладно, хоть час, да мой!»
Такова психология разъяреннаго сладострастника, и вот эта-то психология момента без всякаго отношения его к будущему как нельзя более характера для нас, для массы, для нашей печальной эпохи...
Что такое в наше безбожное время весь этот давящий отовсюду кошмар, эта гражданская война, эта анархия, этот нигилизм, этот царствующий повсюду кровавый садизм (?), эти грабежи и насилия, эта золотая роскошь в ряду с нищетой страны и наступающим голодом, этот разврат, эта власть денатурата (?), это безделие, эти азартные игры, эта возможность безнаказанно применять дикие приемы необузданного злословия и насилия по адресу всех «не согласных с нами», эти вошедшия повсюду в моду дешевыя, безсодержательныя удовольствия на ряду с пустующими народными университетами... Что это такое?!
Что это такое, как не безстыдная, сладострастная, полуобнаженная Клеопатра-анархия, которая так легко и уверенно туманит совесть и разсудок человека-животнаго, готоваго «купить ценою жизни ночь любви?!»
Но, конечно, эта сатанинская сладострастная любовь Клеопатры-анархии с ея атрибутами не может длиться долго...
Только одна ночь!
И утро близко... утро, когда неминуемо должна кончиться и сладострастная оргия и свобода тех безумцев, которые ей слепо предавались.
Да! Именно потому что Клеопатра-анархия слишком сладострастна, слишком соблазнительна для человека-животнаго, именно поэтому она и ценит свою безумную любовь слишком высоко: ценою жизни, ценою свободы!..
И вот ценою высшаго блага, ценою свободы своей человек-животное покупает одну только ночь сатанинских наслаждений! Он прекрасно знает, что утром его ждет казнь, смерть, порабощение и тем не менее с диким восторгом принимает дерзкий вызов соблазнительной жрицы сатанизма...
Таково обаяние современной Клеопатры!
И такова психология преступнаго элемента, заражающаго своим печальным примером других, не ведающих, что творят».
Вместе с египетскими ночами наступают и сумерки революции, сумерки цивилизации...»
Г.И.
Крымский Вестник. Газета политической и общественной жизни. Севастополь. Пятница, 26 Января 1918 г. № 18 (9300)
ЭВОЛЮЦИЯ ВЛАСТИ
За последний период времени, в связи с грозными переживаниями смолкли все споры о власти, споры раздававшиеся все это время почти во всех политических центрах юга России.
А между тем этот вопрос, не только благодаря своей политической важности, а лишь в силу своей жизненности исчезнуть не может, время события развивающияся с головокружительной быстротой, не могут не заставлять проблему власти двигаться в общем темпе, выбросив в один прекрасный момент ее на поверхность бурлящей политической жизни России. В настоящее же время этот вопрос, быть может и незаметно для общества, оставаясь незримым для широких слоев населения, но все же совершает свою эволюцию на идущих по неуклонному пути исторической последовательности событий.
Пытаясь изследовать те фазы, в которых в данное время пребывает проблема, которая должна решать судьбы нашей родины, мы обязательно столкнемся с разделением бывшей России на целый ряд составных частей, окраин, государств, областей и т.д. В каждой из отпавших окраин, даже в федерации таковых, вопрос о власти проходит через известную стадию.
Абсолютизм, низвергнутый переворотом 1917 года, казалось навеки был скомпрометирован февральской революцией. Первые дни угара бурных переживаний создали в представлении всех понятия немыслимости возвращения не только к отжитым (?) формам самодержавия но и какой бы то ни было построенной не на широких демократических началах власти. Но время шло, с неуклонной последовательностью разрушая все, что создали февраль и март, безжалостно разбивая иллюзии, навеянныя русской революцией пережили июль, пережили октябрь, потом снова март <...> Россия лежала <...> у ног Вильгельма <...> В зависимости от хода событий русская общественность также переживала все соответствующие эволюции.
Россия пережила Корниловщину, долгое время была под гипнозом Калединского авторитета, был период когда верила в казачество, и, наконец, мечась из стороны в сторону, теряя постепенно всех своих мимолетных кумиров, от конституализма, пришла к мысли о твердой власти, стала думать о диктатуре.
Каждое новое лицо, появившееся случайно у государственного корабля или выброшенное на поверхность теми случайностями которых так много дает и война, и революция, облекались в соответствующую тогу и от него, ждали решительного слома.
Диктатурой еще ранней осенью 1917 года грезили все. Недолго верили в диктатуру Керенского, некоторое время многаго ждали от Корнилова, с трепетом следили за поступками Каледина. Но увы! никто не осуществил заветных мечтаний, все также быстро исчезали с политической сцены как и появлялись на ней.
Если России и суждено пройти через диктатуру, то попытки Корнилова и Каледина можно сравнить лишь с контурами этой формы правления. Корнилов - это грудной возраст всероссийскаго диктатора, Каледин - пожалуй детский, но это не диктаторы в том смысле, в каком принято понимать это слово и как трактует его история. Люди глубоко чистые, веровавшие в Россию и свой народ, они слишком рано были выкинуты на гребень революционной волны. Удержаться на нем они не смогли, последующим валом, несущим новых <...> предыдущих смыло.
Как нами отмечалось в <...> события отодвинули на второй <...> вопросы о власти <...> если бы они были способны отделить идею от тех людей, которые взяли на себя смелость осуществить ее, то без особаго труда поняли бы, что спустя полтораста лет после французской революции был сделан в России второй безумный опыт осуществления идеала «справедливой жизни» и что второй опыт дал те же результаты: доказал совершенную невозможность означенного идеала при духовной бедности не только русского народа, но и всего человеческого рода.
Вместе с тем безумный опыт выплеснул (?) Россию в бездну и быть может уготовил русским судьбу, постигшую римлян, греков и скифов (?) и могущую <...> возбудить сострадание мира.
Однако по существу жизнь неистребима, возможно что русский народ «оживет», по крайней мере, на это рассчитывают многие лелеющие мечты о возрождении России. Для достижения этой цели вот уже сколько времени возникают разнаго рода военные и политические «образования», но не возникло ни одного такого «образования», которому удалось бы снискать доверие, сочувствие и поддержку широких слоев населения. Нет веры к спасителям, да и только! Возникает ли где нибудь директория, или областное правительство; организуется ли военная сила, идет ли из далекой Сибири здоровая «свежая» армия для умиротворения России - русский народ, неорганизованный и организованный в союзы и группы, а также русская социалистическая интеллигенция, распределившаяся по разным политическим партиям, относятся ко всему этому подозрительно, недоверчиво. Их терзает страх, не таится ли в этих «спасительных» организациях и экспедициях идеи реставрации <...>
<...> во время сумели прекратить неуместные споры. Правда, южно-русский хаос безвластья от этого не разъяснился, но все таки появилось кое какое начало, с которым, быть может и временно, но все же примирилась большая часть общества.
На прочей территории России функционируют две власти, с которыми нужно более всего считаться, подходя к разсуждениям по этому вопросу, в силу обширности сферы их влияния и благодаря количеству населению, подчиняющегося этой власти. Мы говорим о «Совдепии» и Сибири, о диктатуре Троцкаго и Ленина и адмирала Колчака. К сожалению, последними событиями юг вытерт из числа правительств, которыя можно было бы поместить в последнюю рубрику, северное правительство слилось с сибирским, прибалтийския же находятся слишком в зачаточном еще состоянии. Два начала, два противоположных взгляда царствуют в России. Троцкий и Колчак, интернационалист и патриот, человек, соединивший в себе жестокость, лицемерие, коварство и старый солдат, привыкший действовать честно и открыто. Оба воплощение железной воли, смелости и решимости, оба - безусловные таланты, уже проявившие себя в области государственного строительства. Сейчас эти две силы сошлись в безпощадной, жестокой борьбе. Но и победа одного из них, торжество того или другого все же не решит вопроса столь нужнаго России, а в настоящее время и всему миру.
Оба они, как диктаторы, несомненно сильнее и зрелее Корнилова и Каледина, но они не окончательная форма <...> суждено вывести Россию <...> определенный путь.
<...>
Россия возстановится <...> приступить к созидательной <...> приходится. Подойдет время <...> новые требования, новых людей <...> вступит в свои права на новых началах. В данный же переходный период борьбы, нам нужно выяснить с чем <...> и за тем уже итти, не тревожась <...> выводами о будущем.
Л. Бадовский
Крымский Вестник. Газета политической и общественной жизни. Севастополь. Суббота, 5 апреля (23 марта) 1919 г.
З.Ы. Что удивило отдельно - обилие рекламы о средствах против... половой слабости, мужского безсилия, сифилиса, гонорреи-триппера и протч. Причём чем дальше в 1919-й, тем подобнаго больше. Интересный штришок.
В своё время уважаемый d-v-sokolov попросил меня поглядеть в «Историчке» имеющиеся там номера газеты «Крымский вестник» за 1918-19 годы. Просьбу я исполнил, и пусть, увы, того, что было попрошено, в газетах не обнаружил - зато зафиксировал пару довольно занимательных статей на общественно-политические темы. Правда, вот только сейчас решил их вы(б)ложить - надо чем-то наполнять ЖЖурнал, да и, мне кажется, публике будет интересна публицистика без малого столетней давности. К сожалению, газеты в таком состоянии, что значительные куски текста из второй статьи утеряны и не могут быть восстановлены (эти места я выделил как <...>), кроме того, типографская краска тоже осыпаетсмя, так что не все слова получилось разобрать (оттого знаки вопроса) - тем не менее, общий смысл понятен и, относительно той же второй статьи, заслуживает внимания (несмотря на велеречивость и некоторую косноязычность). Первая же статья, несмотря на велеречивость и некоторую косноязычность, заслуживает внимания прежде всего своей сугубой суггестивностью (я лично даже сбился со счёта, сколько раз за текстик на страничку автор употребил слово «сладострастие» и производные от него). К тому же, региональный разрез - так сказать, «взгляд с югов» (с сохранением стилистики, орфографии и пунктуации - разве что шрифт не могу сделать дореволюционный, с ятями, ибо тэг для ЖЖ потерял). Итак, приглашаю
ЕГИПЕТСКИЯ НОЧИ
«В моей любви для вас блаженство;
Блаженство можно вам купить…
Внемлите мне: могу равенство
Меж вами я возстановить.
Кто к торгу страстному приступит?
Свою любовь я продаю;
Скажите: кто меж вами купит
Ценою жизни ночь мою?»
Воплощенный Пушкиным в поэтическую форму разсказ Аврелия Виктора о том, что Клеопатра будто бы предлагала своим обожателям купить ценою жизни ночь своей любви, не лишен, однако, глубокаго, внутренняго смысла, если взглянуть на него с точки зрения человеческой и массовой психологии.
Внутренний смысл этой исторической легенды, несомненно, в том, что человек в неудержимом своем стремлении к наиболее пылкому и пышному, хотя бы и мимолетному удовлетворению своих желудочно-половых инстинктов готов купить предлагаемыя и практикуемыя средства для удовлетворения этих стремлений ценою самых высших благ, включая сюда и жизнь. Хоть час - да мой!...
Не надо думать, что эта грубая психология может быть отнесена только к той эпохе, один из эпизодов которой схвачен упомянутой легендой...
Напротив: египетския ночи, так дерзко провозглашенныя красивейшей и безнравственнейшей из цариц, практикуются, начиная с той далекой эпохи непрерывно и повсеместно.
И увы! эти египетские ночи во всем своем блеске их первобытнаго величия окружают нас со всех сторон и теперь...
Человек - животное, охваченное чисто сексуальным, сладострастным порывом все испытать, все перечувствовать, конечно, не знает, не может знать даже самаго близкаго, возможнаго будущаго; для него существует только настоящее, только момент... А ведь момент этот случайно, неожиданно дарит ему целое море грубых, плотских наслаждений...
Перед ним, перед этим человеком-животным лежит вызывающая, соблазнительная порочность, само сладострастие в лице Клеопатры анархии, и вид этой полуобнаженной, сладострастной вакханки туманит его мозг, парализует волю, заставляет молчать совесть...
Ценою чего бы то ни было готов он купить любовь этой царицы огня и безумия!
И если в эти минуты исступленно-сладострастнаго и еще неудовлетвореннаго вожделения, в эти минуты самоослепления и политическаго маразма этому человеку-животному сказать:
- «Прекрасно! путь одна эта ночь будет твоею; но помни: завтра и жизни и свободе твоей - конец!»
То человек-животное, ни минуты не колеблясь, ответит:
- «Ладно, хоть час, да мой!»
Такова психология разъяреннаго сладострастника, и вот эта-то психология момента без всякаго отношения его к будущему как нельзя более характера для нас, для массы, для нашей печальной эпохи...
Что такое в наше безбожное время весь этот давящий отовсюду кошмар, эта гражданская война, эта анархия, этот нигилизм, этот царствующий повсюду кровавый садизм (?), эти грабежи и насилия, эта золотая роскошь в ряду с нищетой страны и наступающим голодом, этот разврат, эта власть денатурата (?), это безделие, эти азартные игры, эта возможность безнаказанно применять дикие приемы необузданного злословия и насилия по адресу всех «не согласных с нами», эти вошедшия повсюду в моду дешевыя, безсодержательныя удовольствия на ряду с пустующими народными университетами... Что это такое?!
Что это такое, как не безстыдная, сладострастная, полуобнаженная Клеопатра-анархия, которая так легко и уверенно туманит совесть и разсудок человека-животнаго, готоваго «купить ценою жизни ночь любви?!»
Но, конечно, эта сатанинская сладострастная любовь Клеопатры-анархии с ея атрибутами не может длиться долго...
Только одна ночь!
И утро близко... утро, когда неминуемо должна кончиться и сладострастная оргия и свобода тех безумцев, которые ей слепо предавались.
Да! Именно потому что Клеопатра-анархия слишком сладострастна, слишком соблазнительна для человека-животнаго, именно поэтому она и ценит свою безумную любовь слишком высоко: ценою жизни, ценою свободы!..
И вот ценою высшаго блага, ценою свободы своей человек-животное покупает одну только ночь сатанинских наслаждений! Он прекрасно знает, что утром его ждет казнь, смерть, порабощение и тем не менее с диким восторгом принимает дерзкий вызов соблазнительной жрицы сатанизма...
Таково обаяние современной Клеопатры!
И такова психология преступнаго элемента, заражающаго своим печальным примером других, не ведающих, что творят».
Вместе с египетскими ночами наступают и сумерки революции, сумерки цивилизации...»
Г.И.
Крымский Вестник. Газета политической и общественной жизни. Севастополь. Пятница, 26 Января 1918 г. № 18 (9300)
ЭВОЛЮЦИЯ ВЛАСТИ
За последний период времени, в связи с грозными переживаниями смолкли все споры о власти, споры раздававшиеся все это время почти во всех политических центрах юга России.
А между тем этот вопрос, не только благодаря своей политической важности, а лишь в силу своей жизненности исчезнуть не может, время события развивающияся с головокружительной быстротой, не могут не заставлять проблему власти двигаться в общем темпе, выбросив в один прекрасный момент ее на поверхность бурлящей политической жизни России. В настоящее же время этот вопрос, быть может и незаметно для общества, оставаясь незримым для широких слоев населения, но все же совершает свою эволюцию на идущих по неуклонному пути исторической последовательности событий.
Пытаясь изследовать те фазы, в которых в данное время пребывает проблема, которая должна решать судьбы нашей родины, мы обязательно столкнемся с разделением бывшей России на целый ряд составных частей, окраин, государств, областей и т.д. В каждой из отпавших окраин, даже в федерации таковых, вопрос о власти проходит через известную стадию.
Абсолютизм, низвергнутый переворотом 1917 года, казалось навеки был скомпрометирован февральской революцией. Первые дни угара бурных переживаний создали в представлении всех понятия немыслимости возвращения не только к отжитым (?) формам самодержавия но и какой бы то ни было построенной не на широких демократических началах власти. Но время шло, с неуклонной последовательностью разрушая все, что создали февраль и март, безжалостно разбивая иллюзии, навеянныя русской революцией пережили июль, пережили октябрь, потом снова март <...> Россия лежала <...> у ног Вильгельма <...> В зависимости от хода событий русская общественность также переживала все соответствующие эволюции.
Россия пережила Корниловщину, долгое время была под гипнозом Калединского авторитета, был период когда верила в казачество, и, наконец, мечась из стороны в сторону, теряя постепенно всех своих мимолетных кумиров, от конституализма, пришла к мысли о твердой власти, стала думать о диктатуре.
Каждое новое лицо, появившееся случайно у государственного корабля или выброшенное на поверхность теми случайностями которых так много дает и война, и революция, облекались в соответствующую тогу и от него, ждали решительного слома.
Диктатурой еще ранней осенью 1917 года грезили все. Недолго верили в диктатуру Керенского, некоторое время многаго ждали от Корнилова, с трепетом следили за поступками Каледина. Но увы! никто не осуществил заветных мечтаний, все также быстро исчезали с политической сцены как и появлялись на ней.
Если России и суждено пройти через диктатуру, то попытки Корнилова и Каледина можно сравнить лишь с контурами этой формы правления. Корнилов - это грудной возраст всероссийскаго диктатора, Каледин - пожалуй детский, но это не диктаторы в том смысле, в каком принято понимать это слово и как трактует его история. Люди глубоко чистые, веровавшие в Россию и свой народ, они слишком рано были выкинуты на гребень революционной волны. Удержаться на нем они не смогли, последующим валом, несущим новых <...> предыдущих смыло.
Как нами отмечалось в <...> события отодвинули на второй <...> вопросы о власти <...> если бы они были способны отделить идею от тех людей, которые взяли на себя смелость осуществить ее, то без особаго труда поняли бы, что спустя полтораста лет после французской революции был сделан в России второй безумный опыт осуществления идеала «справедливой жизни» и что второй опыт дал те же результаты: доказал совершенную невозможность означенного идеала при духовной бедности не только русского народа, но и всего человеческого рода.
Вместе с тем безумный опыт выплеснул (?) Россию в бездну и быть может уготовил русским судьбу, постигшую римлян, греков и скифов (?) и могущую <...> возбудить сострадание мира.
Однако по существу жизнь неистребима, возможно что русский народ «оживет», по крайней мере, на это рассчитывают многие лелеющие мечты о возрождении России. Для достижения этой цели вот уже сколько времени возникают разнаго рода военные и политические «образования», но не возникло ни одного такого «образования», которому удалось бы снискать доверие, сочувствие и поддержку широких слоев населения. Нет веры к спасителям, да и только! Возникает ли где нибудь директория, или областное правительство; организуется ли военная сила, идет ли из далекой Сибири здоровая «свежая» армия для умиротворения России - русский народ, неорганизованный и организованный в союзы и группы, а также русская социалистическая интеллигенция, распределившаяся по разным политическим партиям, относятся ко всему этому подозрительно, недоверчиво. Их терзает страх, не таится ли в этих «спасительных» организациях и экспедициях идеи реставрации <...>
<...> во время сумели прекратить неуместные споры. Правда, южно-русский хаос безвластья от этого не разъяснился, но все таки появилось кое какое начало, с которым, быть может и временно, но все же примирилась большая часть общества.
На прочей территории России функционируют две власти, с которыми нужно более всего считаться, подходя к разсуждениям по этому вопросу, в силу обширности сферы их влияния и благодаря количеству населению, подчиняющегося этой власти. Мы говорим о «Совдепии» и Сибири, о диктатуре Троцкаго и Ленина и адмирала Колчака. К сожалению, последними событиями юг вытерт из числа правительств, которыя можно было бы поместить в последнюю рубрику, северное правительство слилось с сибирским, прибалтийския же находятся слишком в зачаточном еще состоянии. Два начала, два противоположных взгляда царствуют в России. Троцкий и Колчак, интернационалист и патриот, человек, соединивший в себе жестокость, лицемерие, коварство и старый солдат, привыкший действовать честно и открыто. Оба воплощение железной воли, смелости и решимости, оба - безусловные таланты, уже проявившие себя в области государственного строительства. Сейчас эти две силы сошлись в безпощадной, жестокой борьбе. Но и победа одного из них, торжество того или другого все же не решит вопроса столь нужнаго России, а в настоящее время и всему миру.
Оба они, как диктаторы, несомненно сильнее и зрелее Корнилова и Каледина, но они не окончательная форма <...> суждено вывести Россию <...> определенный путь.
<...>
Россия возстановится <...> приступить к созидательной <...> приходится. Подойдет время <...> новые требования, новых людей <...> вступит в свои права на новых началах. В данный же переходный период борьбы, нам нужно выяснить с чем <...> и за тем уже итти, не тревожась <...> выводами о будущем.
Л. Бадовский
Крымский Вестник. Газета политической и общественной жизни. Севастополь. Суббота, 5 апреля (23 марта) 1919 г.
З.Ы. Что удивило отдельно - обилие рекламы о средствах против... половой слабости, мужского безсилия, сифилиса, гонорреи-триппера и протч. Причём чем дальше в 1919-й, тем подобнаго больше. Интересный штришок.