ПОЙМАЮТ ПИОНЕРЫ «ПАРИКМАХЕРА»...
Дети как инструмент аграрной политики
Важнейшей обязанностью («первой заповедью») коллективных хозяйств, в массовом порядке созданных в советской деревне на рубеже 1920-1930-х годов, являлось бесперебойное обеспечение государства сельхозпродукцией, в первую очередь хлебом. Государство забирало у колхозов преобладающую часть произведённой продукции, так что сельское население зачастую оставалось без средств к существованию. Даже при условии получения богатого урожая колхозники вполне могли ничего не получить в качестве вознаграждения за труд, а выработанные трудодни превращались в формальные «палочки».
В итоге, поскольку даже активный труд не являлся залогом хорошей жизни, колхозники нередко стремились обеспечить своё материальное благополучие, точнее - продовольственную безопасность, не за счёт ударной работы на колхозных полях, а за счёт других источников.
Одним из методов самоснабжения колхозников в конкретноисторических условиях 1930-х годов было хищение хлеба и других продуктов на колхозных полях, на токах, в амбарах. Впрочем, официально употребляемые термины «хищение», «воровство» не в полной мере отражают специфику той трагической ситуации, которая сложилась в советской деревне в 1930-х годах. Скорее следует говорить не о «хищениях», о а методах социального протеста российского крестьянства против изуверской сталинской аграрной политики. Ведь ограбленные крестьяне совершали противоправные действия исключительно в силу безысходности, для спасения себя и своих семей от голода. С точки зрения самих жителей села (а не сталинского законодательства), присваивание колхозной продукции представляло собой восстановление нарушенной коллективизаторами социальной справедливости.
Т. А. Ерёмина "Убрать урожай до единого зерна!" 1941 г.
На плакате весьма точно изображены реалии колхозного производства 1930-х годов (да, впрочем, и двух последующих десятилетий). Невысокий уровень механизации в колхозах, порождаемый нехваткой техники или частыми её поломками из-за небрежной эксплуатации (а также уклонением колхозного руководства от помощи машинно-тракторных станций, которым надо было за это отдать значительную часть урожая), приводил к тому, что к уборке урожая привлекалось всё наличное население колхозов, в том числе женщины, старики и дети.
Хищения колхозного хлеба распространились довольно широко, достигнув огромных масштабов в первой половине 1930-х годов, когда сталинский режим с наибольшей жёсткостью выколачивал из колхозов максимально возможное количество сельхозпродукции. Подобные явления стали обычной практикой
на Дону, Кубани, в Ставрополье (до 1934 года они объединялись в границах Северо-Кавказского
края, а с 1934-го - в границах Северо-Кавказского и Азово-Черноморского краёв). Казалось бы, что в этих регионах, богатейших житницах России, хлеба должно хватить на всех. Однако, местные колхозы облагались столь высокими хлебопоставками, что их членам оставалось лишь мизерное количество продуктов. Поэтому крестьяне и казаки Юга России - как колхозники, так и единоличники - были вынуждены идти на откровенное воровство, чтобы попросту не умереть с голоду.
Хищения достигали впечатляющих размеров, и поэтому на Юге России разгорелась форменная война между похитителями хлеба, с одной стороны, и руководством колхозов - с другой.
Для охраны колхозных полей применялись стационарные и передвижные - устроенные на телегах - наблюдательные вышки, создавались штабы по охране урожая, руководившие объездчиками, сторожами, бригадными и «молодёжными» дозорами, которые патрулировали полевые массивы. Согласно установившейся с 1933 года практике колхозникам даже начислялось небольшое количество трудодней за
бдительную «охрану урожая». Если бланки годовых отчётов колхозов за 1932-й не содержали подобной графы начисления то в бланках образца 1933 года она появляется и формулируется как «охрана колхозных скирд и полей».
Одним из довольно эффективных методов охраны колхозных полей было создание «пионерских дозоров», то есть ПОСТОЕ и патрулей, состоявших из сельских подростков. В этом случае дети по окончании учебного года на всё лето выезжали в поля, жили в импровизированных пионерских лагерях, нередко в шалашах, и
занимались тем, что патрулировали полевые массивы колхозов и целенаправленно ловили «парикмахеров» - крестьян, ножницами срезавших колоски на полях.
По справедливому замечанию Александра Базарова, «школа не могла стоять на обочине важного государственного дела», и «вскоре юные помощники партии, дрожа от оказанного им доверия, засели в тихих дозорах, подстерегая неосторожных в голоде соседей и родственников»1.
На Юге России, судя по дошедшим до нас документам, пионеры в широких масштабах привлекались к охране урожая в 1933 году. В июле 1934 года начальник Азово-Черноморского краевого земельного управления (крайзу) Штейнгарт, начальник политсектора крайзу Березин, секретарь краевого оргбюро ЦК ВЛКСМ Ерофицкий вновь обратились «ко всем пионерам и колхозным ребятам» с призывом охранять поля от воров, противодействовать потерям зерна при косовице и обмолоте, а также бороться с грызунами2.
Сточки зрения представителей власти, привлечение пионеров к охране урожая способствовало не только его лучшей сохранности, но и воспитанию детей в духе, выгодном большевистскому руководству.
В краевой прессе утверждалось, что охраняющие урожай пионеры на «практике учатся коммунизму»3. В реальности пионеры-охранники воспитывались в духе прямолинейной социальной агрессии. Это, прочем, признавалось и в ряде газетных публикаций, в которых отмечалось, что «в заботе о колхозном урожае в юных ребячьих сердцах разгоралась классовая ненависть ко всякому, кто тянет воровскую руку к социалистической собственности»4.
Сталинский режим, таким образом, готовил тысячи будущих верных исполнителей своей политики: сначала они охраняли поля и ловили «парикмахеров», а повзрослев, могли пополнить ряды сельских «активистов», сотрудников карательных органов и других прозелитов системы.
Документы показывают, что сами дети, как правило, охотно соглашались исполнять обязанности охранников колхозных полей. Готовность подростков объяснялась довольно разными мотивами: кто-то видел в этом новую увлекательную игру; кто-то под влиянием сталинской пропаганды действительно
ненавидел «парикмахеров» и стремился к борьбе с ними, надеясь посильным участием сохранить урожай и увеличить выдачи зерна на трудодни; многие следовали зажигательному примеру Павлика Морозова, надеясь повторить его «подвиг»; другие же просто выполняли требования своих вожатых и школьного
руководства или следовали известному принципу «куда все - туда и мы».
Численность пионеров, привлекаемых к охране урожая на Юге России, была достаточно высока, что повышало эффективность охранных мероприятий с участием детей. Так, только в колхозах, расположенных в зоне деятельности Гулькевичской МТС Азово-Черноморского края, летом 1934 года для охраны колхозных полей властям удалось привлечь 898 пионеров5.
Смена пионерского поста на поле колхоза «Ленинец». Северный Кавказ. 1933 г. РГАКФД.
В целом по Азово-Черноморскому краю летом 1934-го, по данным краевого руководства, в охране урожая принимали участие 100 тысяч пионеров6.
Важнейшей обязанностью всех «пионерских дозоров» была, естественно, охрана колхозных полей непосредственно от «расхитителей социалистической собственности». Подростки дежурили на дозорных вышках, обозревая окрестности и примечая расхитителей. Увидев людей, срезавших колоски, они передавали информацию либо другим пионерам, либо колхозным объездчикам и сторожам, а те
уже ловили зазевавшихся воров. Часть пионеров патрулировала поля по периметру или охраняла дороги, рассекавшие полевые массивы. При этом бдительные «дозорщики» пытались задержать встреченных ими «расхитителей урожая» вне зависимости от того, сколько именно колосков и зерна они с собой несли (что удивительно, им удавалось задерживать даже взрослых мужчин,хотя иной раз случалось так, что попытка задержания приводила к избиению пионеров «парикмахерами»).
Так, 26 июля 1934 года пионеры колхоза «Красный кубанец» Усть-Лабинской МТС Азово-Черноморского края Нина Макси мович и Люда Балунцова задержали некоего Максима Уськова, собравшего н а колхозном поле всего-навсего 500 граммов зерна7. Таких фактов поимки «расхитителей социалистической собственности» насчитывалось множество, хотя и не все они попадали на страницы периодической
печати. В упомянутом выше обращении «ко всем пионерам и колхозным ребятам Азово-Черноморского края» Ерофицкий и Березин утверждали, что «уже не одна сотня кулацких «парикмахеров» поймана вами - зоркими и бдительными «лёгкими кавалеристами»8.
Безусловно, пионеры-охранники существенно облегчали сталинскому режиму задачу изъятия сельхозпродукции из колхозной деревни. Партийно-советские чиновники не могли нахвалиться столь
бдительными и добросовестными церберами в детском обличье. В 1934 году в партийной среде стало модным приглашать представителей пионерских подразделений «лёгкой кавалерии» на разного рода съезды, чтобы они публично демонстрировали свою готовность поддержать большевиков в их упорной борьбе с собственным народом. Так, на проходившем в Ростове-на-Дону 15-16 июня 1934 года съезде «ударников колхозных полей Азово-Черноморского края» выступали и пионеры - правда, не сельские, а
городские. Передав участникам съезда «ленинский жаркий привет» от «ростовской пионерии всей», группа подростков пообещала «летом не только отдыхать, но и сохранить тот большевистский урожай,
которого добились вы - знатные люди советских полей... Выезжая в лагеря, мы не только организуем сельских ребят на охрану урожая, но и сами, собирая колоски, окажем вам посильную помощь. Организуем своих товарищей - колхозных ребят, пошлём им культподарки» (как видим, в своём выступлении ростовские пионеры следовали неизменному большевистскому принципу доминирования
«класса-гегемона», то есть пролетариата, над «несознательным» и «отсталым» крестьянством, пусть и колхозным; в данном случае этот принцип экстраполировался на мир детства). Помимо торжественных заверений, представители «Ростовской пионерии» «коллективно» продекламировали участникам съезда
безыскусные вирши о своей неизменной готовности сберечь колхозный хлеб для «народного» государства: «Берегитесь воры! / / Враг, не угрожай! // Сохранят дозоры / / Богатый урожай! / / Год закончив, отдыхаем. / / Вместе с гвардией отцов. / / На охрану урожая // Будь готов! // Всегда готов!»9.
Для того чтобы пионеры-«дозорщики» могли лучше обмениваться накопленным полезным опытом, пропагандировать свои сомнительные достижения и привлекать к охране колхозных полей новые контингенты сверстников, представителями власти неоднократно устраивались различные слёты и совещания этих преуспевших в выполнении партийно-большевистского поручения подростков. Так, руководство Азово-Черноморского края намечало на 25 июня 1934 года проведение слёта «дозорников и ударников учёбы» в Ростовена-Дону, столице края10.
В отличие от высокопоставленных партийных функционеров и советских чиновников, далеко не все колхозники и даже работники колхозной администрации положительно воспринимали активность пионеров-охранников. В источниках зафиксировано немало случаев, когда колхозное руководство не обеспечивало пионерские лагеря хотя бы простейшими строениями, не заботилось о продовольственном обеспечении «охранников».
Пионеры за сбором колосков. Колхоз «Молочное». 1933 г. РГАКФД.
В конце июля 1934 года пионеры коммуны «Коминтерн» Некрасовской МТС писали в политотдельскую газету, что сначала на охране урожая задействовали 39 человек, а затем их осталось 15. Остальные пио-
неры вынужденно разошлись по домам. Первоочередной причиной сокращения численности «дозорщиков» стало то, что строения в лагере имели дырявые крыши, а потому в дождь пионеры прятались кто куда. Кроме того, в лагере отсутствовали настольные игры, интересные для детей.
Как писали пионеры, у нас даже «нет балалайки»11. В начале сентября 1934 года в Кореновском районе Азово-Черноморского края многие колхозные управленцы и даже секретари местных партийных и
комсомольских организаций «не помогли [пионерским] отрядам организовать их работу, формально подошли к делу воспитания подрастающего поколения»12.
Многие жители коллективизированной деревни Юга России относились к «дозорщикам» не просто безразлично, но и с нескрываемой иронией, а то и с откровенной злобой. Колхозники и единоличники
нередко оскорбляли подростков, порой даже избивали их. Члены «пионерских дозоров» частенько слышали о себе критические высказывания колхозников: «Не работают, а только жрут, какие это пионе-
ры», «Зря только шляются по бригадам, да объедают, на кой лях нам сдалась такая охрана»13. В колхозе «Политотделец» Березанской МТС Азово-Черноморского края летом 1934 года некто Константин Жадан не только избил пионера Синьговского, но и повыбрасывал «за ноги из шалаша всех пионеров 3-го звена», причём судебные органы не обратили на это внимания14.
Сколь бы жёстким не казалось вышеописанное поведение колхозников, оно было обусловлено самим характером деятельности сельских пионеров. Иной реакции бдительным «дозорщикам» нередко и не
стоило ждать. Ведь многие крестьяне, будь то колхозники или единоличники, воспринимали пионеров-охранников как верных и безжалостных пособников сталинского режима, препятствующих обездоленным хлеборобам бороться с голодом. Разумеется, подобное восприятие, прямо скажем, недалёкое от истины, заставляло сельских жителей относиться к «пионерским дозорам» весьма неприязненно, вплоть до прямой враждебности.
Итак, деятельность «пионерских дозоров» в коллективных хозяйствах Юга России в определённой мере способствовала реализации аграрной политики сталинского режима, которая имела одной из важнейших задач изъятие максимально возможного количества сельхозпродукции в ущерб интересам её производителей - колхозников и единоличников. Помимо охраны полей, деревенские пионеры участвовали в колхозном производстве, причём едва ли не наравне со взрослыми.
Однако заслуги сельской детворы в нелёгком крестьянском труде зачастую меркли перед их одиозной ролью охранников и доносчиков, бдительно следивших за неправомерными поступками колхозников.
Значительная часть сельского населения очень негативно относилась к «пионерским дозорам», справедливо расценивая их как пособников власти, мешавших им добывать недостающее для своих семей
пропитание на колхозных полях.
Виталий БОНДАРЕВ, доктор исторических наук
Татьяна САМСОНЕНКО, кандидат исторических наук
г. Новочеркасск
___
Примечания1. Базаров А. За горсть зерна - на плаху. Из судебных дел о «пяти колосках»// Родина. 2001. № 9.С. 75.
2. Ударник полей. Газета политотдела Миловановской МТС АзовоЧерноморского края. 1934.15 июля.
3. Тан же.
4. Молот. Газета АзовоЧерноморского крайкома ВКП(б) и крайисполкома. 1934. 24 июня.
5. Колхозный путь. Газета политотдела Гулькевичской МТС Азово-Черноморского края. 1934.31 июля.
6. Молот. 1934. 24 июня.
7. За большевистские колхозы. Газета политотдела Усть-Лабинской МТС Азово-Черноморского края.
1934. 29 июля.
8. Ударник полей. 1934.15 июля.
9. Центр документации новейшей истории Ростовской области (ЦДНИ РО). Ф. 166. On. 1. Д. 105. Л. 6-8.
10. Молот. 1934. 24 июня.
11. Большевистский колхозник. Газета политотдела Некрасовской МТС Азово-Черноморского края.
1934. 29 июля.
12. Знамя сталинцев. Газета политотдела Березанской МТС Азово-Черноморского края. 1934.4
сентября.
13. Там же.
14. Там же.
Опубликовано: Журнал "Родина", №9,2010 - с.146-148