Газета "Красный Крым", год 1938-й.
Имел не так давно удовольствие поработать с подшивкой главной крымской газеты за 1938 год. Что происходило в это время, объяснять не нужно. Шла жуткая мясорубка "Большого террора" или "ежовщины". Сталин, о котором у нас так любят последнее время воздыхать, запилил очередную кровавую баню по всей стране.
Но вот листая советскую прессу того периода, Вы ни за что не догадаетесь, что в стране шли аресты, неистовство НКВД и расстрелы, и общество парализовано страхом. Нет, советская пресса преуспела в рисовании парадного портрета, в лакировке реальности. Поэтому газеты тех лет мало отличаются от газет предшествующих, и в чем-то даже похожи на послесталинскую прессу. Вообще, все советские газеты имели определенный набор тем, которые тасовали в разных пропорциях:
1. Прославить очередного вождя, партию и правительство
2. Рапортовать о том, какие у нас успехи во всем
3. Попугать советского человека рассказами про ужасы в капиталистическом мире
4. Побичевать отдельные недостатки.
Вот четыре темы, которые всегда были присущи советской прессе. До самой "перестройки". Но тем, не менее, перечень этот не исчерпывающий. Ведь время от времени совдепию захлестывали всевозможные кампании: то борьба с Церковью, то коллективизация, то очередные "чистки", то борьба с культом личности. И эти кампании разбавляли общий фон.
Так и здесь. В газете за 1938 год очень много упоминаний про вскрытые недостатки в работе партийных организаций, уволенных, исключенных из партии коммунистах. Ну и еще сказывался дух шпиономании.
Но вот реальная истерика в прессе, наконец, позволяющая понять, что в СССР идет страшный террор, поднимается в связи с процессом антисоветского троцкистского центра в Москве. Сверху спустили методичку, редакции газет и трудовые коллективы сказали: "одобрямс", и там на целую серию номеров идут такие вот полосы:
На самом деле фото значительно больше, просто не все это обработано. Коллективы торжественно собирались, принимали резолюции, голосуя за расстрел "врагов народа". Т.е. реальный такой кровавый спектакль, имитация всенародного требования и одобрения террора.
И вот в этих условиях, когда в стране шли массовые убийства, тысячи и тысячи истязали на допросах, отправляли в тюрьмы и лагеря, советский народ...пугали рассказами о терроре в нацистской Германии. Мол, Гитлер либералов и коммунистов репрессирует - какой ужас:
В общем, сталинский агитпроп умел наводить тень на плетень и лакировать реальность. Тем не менее, пресса тех лет - ценный источник по самой эпохе. Даже в официозном варианте, далеком от реальности. Можно какие-то фото найти, какие-то заметки интересные. Но если писать книгу по террору 1937-1938 гг. в Крыму - то здесь пресса только как третьестепенный источник, и реально нужны архивы.
Скажу также, что пресса за 1937-й год и 1938-й сохранилась фрагментарно. Моему изумлению, что за 38-й год сохранилась целая подшивка газеты "Красный Крым" - не было предела. А вот севастопольская газета "Маяк коммуны" за тот период просто изъята. Но вообще, работая с прессой того периода, даже в сохранившихся выпусках видишь, что кто-то уже потом поработал с ними. Например, из газеты аккуратно вырезаны бритвой фото Ежова, Берии, удалены тексты их выступлений (правда, не во всех случаях).
Но вот листая советскую прессу того периода, Вы ни за что не догадаетесь, что в стране шли аресты, неистовство НКВД и расстрелы, и общество парализовано страхом. Нет, советская пресса преуспела в рисовании парадного портрета, в лакировке реальности. Поэтому газеты тех лет мало отличаются от газет предшествующих, и в чем-то даже похожи на послесталинскую прессу. Вообще, все советские газеты имели определенный набор тем, которые тасовали в разных пропорциях:
1. Прославить очередного вождя, партию и правительство
2. Рапортовать о том, какие у нас успехи во всем
3. Попугать советского человека рассказами про ужасы в капиталистическом мире
4. Побичевать отдельные недостатки.
Вот четыре темы, которые всегда были присущи советской прессе. До самой "перестройки". Но тем, не менее, перечень этот не исчерпывающий. Ведь время от времени совдепию захлестывали всевозможные кампании: то борьба с Церковью, то коллективизация, то очередные "чистки", то борьба с культом личности. И эти кампании разбавляли общий фон.
Так и здесь. В газете за 1938 год очень много упоминаний про вскрытые недостатки в работе партийных организаций, уволенных, исключенных из партии коммунистах. Ну и еще сказывался дух шпиономании.
Но вот реальная истерика в прессе, наконец, позволяющая понять, что в СССР идет страшный террор, поднимается в связи с процессом антисоветского троцкистского центра в Москве. Сверху спустили методичку, редакции газет и трудовые коллективы сказали: "одобрямс", и там на целую серию номеров идут такие вот полосы:
На самом деле фото значительно больше, просто не все это обработано. Коллективы торжественно собирались, принимали резолюции, голосуя за расстрел "врагов народа". Т.е. реальный такой кровавый спектакль, имитация всенародного требования и одобрения террора.
И вот в этих условиях, когда в стране шли массовые убийства, тысячи и тысячи истязали на допросах, отправляли в тюрьмы и лагеря, советский народ...пугали рассказами о терроре в нацистской Германии. Мол, Гитлер либералов и коммунистов репрессирует - какой ужас:
В общем, сталинский агитпроп умел наводить тень на плетень и лакировать реальность. Тем не менее, пресса тех лет - ценный источник по самой эпохе. Даже в официозном варианте, далеком от реальности. Можно какие-то фото найти, какие-то заметки интересные. Но если писать книгу по террору 1937-1938 гг. в Крыму - то здесь пресса только как третьестепенный источник, и реально нужны архивы.
Скажу также, что пресса за 1937-й год и 1938-й сохранилась фрагментарно. Моему изумлению, что за 38-й год сохранилась целая подшивка газеты "Красный Крым" - не было предела. А вот севастопольская газета "Маяк коммуны" за тот период просто изъята. Но вообще, работая с прессой того периода, даже в сохранившихся выпусках видишь, что кто-то уже потом поработал с ними. Например, из газеты аккуратно вырезаны бритвой фото Ежова, Берии, удалены тексты их выступлений (правда, не во всех случаях).