В. Г. Зарубин, А. Г. Зарубин. Голод в Крыму (1921-1923)
Давняя статья А.Г. и В.Г. Зарубиных о голоде в Крыму 1921-1923 гг. Факты, приведенные в ней, в дополненном и более развернутом виде были изложены в других публикациях авторов, в частности, втором издании книги "Без победителей". Тем не менее, ее републикация является отнюдь не излишней.
Текст предоставлен В.Г.Зарубиным.
____
В. Г. Зарубин, А. Г. Зарубин
Голод в Крыму (1921-1923)
Один из самых тяжелых периодов в новейшей истории Крыма - трагедия семидесятилетней давности, голод 1921-1923 гг. Никто из исследователей специально историей голода не занимался. Имеются отдельные врезки в работах 20-х - 60-х гг., мемуарах, несколько газетных публикаций.Нестерпимо яркое художественное воплощение крымский голод получил в эпопее И. Шмелева «Солнце мертвых», ставшей доступной нашему читателю только в последние годы.
Этот пробел тем более абсурден, что архивы Крыма хранят множество всевозможных и весьма ценных документов, повествующих о голоде 1921-1923 гг. Историками они практически не изучались. Авторами проанализированы 42 дела Центрального Госархива Крыма, а также материалы дела 113 фонда 1 бывшего партархива и доку¬менты областных партконференций, хранящиеся в том же архиве.
Исключительно содержательны суточные свод¬ки ЧК(ГПУ) (обнаружено 27), дающие подробную информацию с мест в Центральную республи¬канскую комиссию помощи голодающими при ЦИК Крымской АССР (КрымЦКПомгол). Богаты статистические материалы самого Помгола, его переписка с местными органами, уполномоченными в различных регионах страны (Москва, Грузия, Азербайджан) и Турции. Много важного в декретах КрымЦИКа и СНК республики, постановлениях и прочих документах Областкома РКП(Б), КрымЭКОСО (Экономического совеща¬ния), комиссии по изъятию церковных ценностей, в переписке с центром и благотворительными орга¬низациями национальных общин, протоколах Все-крымской татарской беспартийной конференции (май 1922 г.) и др. По возможности, собраны устные свидетельства переживших трагедию.
Еще в 1920 г. в Крыму наметились признаки приближающейся катастрофы. Газета «Красный Крым» (статья М. Лившица «Продовольственное положение» в номере от 14 мая 1921 г.) успокаи¬вала себя и своих читателей: «Разумеется, будем надеяться, что крымскому пролетариату... не надо будет привыкать к голодовке. Новые мероприятия Советской власти в области продовольствия безус¬ловно облегчат положение и необходимо лишь некоторое спокойствие... Мы должны полагать, что худшее время проходит, что мы вступили в самый последний период недоедания и за ним наступит период безусловного улучшения быта рабочих». Надежды, однако, не оправдались. С сентября-октября 1921 г. голод стал неудержимо накатываться на полуостров.
В чем же причины страшного бедствия?
Прежде всего это экономические последствия первой мировой и гражданской войн: разруха, развал транспорта, полное обесценение сырья (табак, виноград, кожа и др.).
Климатические катаклизмы: невиданная за пос¬ледние 50 лет засуха 1921 г., нашествие саранчи, проливные дожди 1922 г.
Положение усугубили субъективные моменты. Например, безграмотная, игнорирующая местные I условия, нацеленная на «преодоление» кризиса путем грозных распоряжений и расстрелов I политика Крымревкома (ноябрь 1920 - октябрь 1921 г.). Беспартийная татарская конференция по докладу предЦИК и председателя КрымЦКПом-1 гола Ю. П. Гавена постановила: «Расследовать виновников подач статистических сведений о том, что в Крыму 9 миллионов пудов хлеба, в то время как на самом деле было 2 миллиона».* Продразверстка, отмененная X съездом РКП(б) в марте 1921 г., держалась в Крыму до июня. Политика изъятия хлеба по фантастическим цифрам задания разоряла крестьянство и вызывала его недовольство, вплоть до попыток восстания на Южном берегу.
Военно-коммунистические методы, запреты на свободное передвижение и товарообмен продол¬жали довлеть над населением Крыма по меньшей мере до осени 1921 г., а рецидивы наблюдались и позднее. Так, положение усугубила конфискация имений на побережье и попытка создания на их основе совхозов (около 1000, большей частью эфемерных и занявших до миллиона десятин земли). Это фактически лишало земли бывших батраков-арендаторов: в Крыму примерно 40% крестьян были в это время безземельными. Крымревкомом было принято решение изъять у крестьян-виноградарей 40 тыс. ведер вина, что привело к повальной вырубке виноградников.
Размах бандитизма в 1920-1922 гг. (группы, скрывавшиеся в лесах и горах, пополнялись за счет тех же крестьян) продемонстрировал неуме¬ние Крымревкома решить эту проблему. Только гибкая политика назначенного председателем тройки по борьбе с бандитизмом В. Ибраимова позволила нормализовать обстановку. К середине 1922 г. политический бандитизм был в Крыму ликвидирован.
Жесткую позицию занимали центральные орга¬ны власти. Наркомпрод РСФСР определил в голодном 1922 г. продналог для Крыма в 1,2 млн. пудов, причем запретил засеивать поля до его внесения. Наркомпрод Крыма запротестовал: «... В тяжелом положении Крыма и опасности примене¬ния к нему нажима во что бы то ни стало убеди¬лись и член Президиума Помгола ВЦИК тов. Бел¬кин и бывший здесь тов. Калинин, - сообщалось в ЦК РКП(б). - Намеченные... 800000 п. к 15/1Х были изъяты, причем никакой нужды употреблять какую бы то ни было «активность» не было. Считаем, что упреки, которые посылает ЦК, к нам не относятся...» (ЦГАК Ф.П-1. Оп. I. Д. 133).
Первой наступление голода почувствовала цы¬ганская беднота, перебивавшаяся случайными за¬работками. Затем настала очередь татарских крес¬тьян, которые имели минимальные земельные участки и, проживая основной массой в горном Крыму, почти не вели зернового хозяйства. В ноябре 1921 г. были зафиксированы первые смерт¬ные случаи. В целом за ноябрь-декабрь погибло около 1,5 тыс. человек. Реакция властей первона¬чально была слабой: сказывались и их беспечность, и шапкозакидательские настроения, и изолирован¬ный образ жизни горных селений. «... Татарин молча, без ропота, без протеста, без борьбы уми¬рал в своих деревнях, зачастую даже не выходя из хаты».**
Голод быстро охватывает города и степную часть Крыма. Игнорировать растущее бедствие было уже невозможно.
Осенью в Крыму проходила кампания помощи голодающим Поволжья. Действовали соответству¬ющие комитеты.*** Собирались налоги и даже вы¬возилось продовольствие. Из Москвы в Крым шли телеграммы о необходимости принять голодающих из Поволжья, в том числе татарских детей.
Центр, опираясь на завышенные данные о ко¬личестве хлеба, полученные от крымских властей, отказывался признать республику голодающим районом. Обращения крымчан в ЦКПомголВЦИК и другие центральные инстанции (с ноября 1921 г.) оставались безрезультатными: буквально крики о помощи тонули в бюрократической трясине мно¬жества учреждений. Уполномоченный КрымЦК-Помгола в Москве К. Е. Сорин докладывал: «... Я сразу же натолкнулся на целый ряд препятствий со стороны Госплана, ЦСУ, Наркомпрода, Нар-комзема, которые, каждый в отдельности, имели весьма разноречивые сведения о положении в Крыму».****
4 января 1922 г. Севастопольский, Ялтинский и Джанкойский округа официально были признаны неурожайными. И только 16 февраля, когда от голода умирали тысячи и тысячи, заседание прези¬диума ВЦИК пунктом 16 (!) постановило: «Отнес¬ти всю территорию Крымской ССР в число облас¬тей, признанных голодающими, со всеми вытекаю¬щими отсюда последствиями». (Интересно, что к этому времени имелось негласное решение Полит¬бюро ЦК о прекращении приема всех заявлений о признании отдельных территорий голодающими) (ЦГАКФ.Р-151. Оп. I. Д. 2).
Президиум КрымЦИКа, учитывая экстремаль¬ный характер ситуации, по собственной инициа¬тиве создает еще 1 декабря 1921 г. КрымЦКПомгол (с 19 октября 1922 г. по 1/16 августа 1923 г. - Последгол). Первым председателем Помгола стал секретарь Областкома РПК (б) А. И. Израилович. С середины февраля комиссию возглавил возглавлял Ю. П. Гавен (заместитель - Б. С. Шведов). Ее состав постоянно расширялся, в том числе и за счет крымских татар (включая таких известных деятелей, как будущий академик Б. Чобан-Заде, С. М. Меметов, У. Ибраимов, нарком земледелия). Помголу подчинялись окружные и районные помголы. В деревнях функционировали комитеты взаимопомощи, вынесшие на себе всю тяжесть первых месяцев голода.
С января по апрель 1922 г. резко расширяется география бедствия, стремительно растет количест¬во смертей. За январь умерло 8 тыс. человек. В феврале голодало 302 тыс., скончались 14413 (4,7%), в марте соответственно'- 379 тыс. и 19902 (2,8%), в апреле - 377 тыс. и 12753 (3,4%). Число голодающих составило 53% населения Крыма.
Статистику тех лет, при всей добросовестности служащих, нельзя считать совершенной. Поэтому в документах есть известный разброс цифр. В мае голодало от 360 до 500 тыс. 12 мая за подписью Ю. П. Гавена и председателя татарской беспар¬тийной конференции О. Дерен-Айерлы Азербайд¬жанскому СНК отправляется телеграмма: «В Кры¬му голодает более 400000 ч., более 60% всего крымского населения. От голода погибло уже око¬ло 75000 ч., в том числе больше 50000 татар. Больше одной пятой всего крымского татарского населения погибло от голода». Наиболее постра¬дали весь Ялтинский округ, районы - Евпаторий¬ский, Судакский, Карасубазарский, Коккозский, Бахчисарайский, Балаклавский, где голодало практически все население.
Пик голода - март 1922 г. Это самый страш¬ный месяц для Крыма, когда основная масса голо¬дающих была предоставлена сама себе. «Стадия эта отличается полным расстройством всех мора¬льных начал и установленных законов человечес¬кого общежития: идут повсеместно грабежи, кражи, убийства и мошенничества. Бандитизм, как один из спутников голода, дошел до высшей точки своего развития» (из Отчета Совету Труда и Обороны на 1 апреля 1922 г.). Голод разбудил эпидемию тифа. На крымской земле разыгрались дикие по своей жестокости сцены.
Дадим слово документам. «Ужасы голода начи¬нают принимать кошмарные формы. Людоедство становится обычным явлением: в Бахчисарае семья цыган зарезала 4-х детей и из мяса сварила суп. Цыгане арестованы и суп с мясом доставлен в ми¬лицию. В Севастополе на рынке валяются трупы, причем милиция отказывается (их убирать. -Авт.)... В Карасубазаре регистрируется 25-30 смертных случаев (ежедневно. - Авт.). Деятель¬ность компомгола проявляется слабо. Но если в городах заметны кой-какие признаки помощи, то в деревнях голодающие оставлены абсолютно на произвол судьбы». (Выписка из суточной сводки ЧК от 3 марта 1922 г.). «Каждый день сводки с мест сообщают о людоедстве. В Карасубазаре опять обнаружено людоедство. Мать зарезала сво¬его 6-летнего ребенка, сварила его и начала его есть вместе с 12-(лет) ней дочкой. Женщина была арестована и на допросе в милиции лишилась рас¬судка. По отправлению ее в больницу она сконча¬лась. Местный помгол из-за отсутствия продресурсов не в состоянии дать голодающими возможнос¬ти существовать хотя (бы) в полуголодном состо¬янии, вследствие чего является людоедство и упот¬ребление в пищу падали. Весь день на рынке про¬исходит ловля случайно забредших сюда собак... Голодные массы в большом проценте питаются во¬ловьей и овечьей кожей, также забирая из коже¬венных заводов отбросы, побывавшие в обработке и извести. Больницы переполнены голодающими, которые умирают от истощения...» (выписка из суточной сводки ЧК от 13 марта 1922 г.).
Вот свидетельство Земине Сулеймановой, про¬живавшей тогда в с. Такыл-Джаванак (ныне с. Аркадьевка Симферопольского района): «Толпы нищих ходили по деревням, выпрашивая объедки. Люди, у которых сохранилось какое-то имущест¬во, готовы были обменять его на еду на любых условиях».
К. Е. Сорин писал в «Правде» (18 февраля 1922 г.): «Фунт хлеба в Алупке стоит до 160000 руб. Все ужасы Поволжья имеются налицо в Кры¬му: целиком съеден весь скот и лошади, сельское население покидает свои жилища и наводняет го¬рода, процент смертности прогрессивно растет. По шоссейным дорогам Севастополь-Симферополь-Евпатория, в городах, на улицах и близ вокзалов, валяются трупы... и брошенные матерями дети».
Голод нанес сильнейший удар по крымскота¬тарскому населению. Это вызвало тревогу в союз¬ном наркомате по делам национальностей. Его представитель прямо заявил о необходимости предотвратить «гибель целой нации» (ЦГАК Ф.Р-151. Оп. I. Д. 2).
Как было уже не раз, в числе особо потерпев¬ших оказалась рядовая интеллигенция. Сельские учителя могли существовать только за счет крес¬тьянского самообложения, на государственном снабжении они не состояли. Поэтому голод, обру¬шившийся на крестьянство, рикошетом ударил по педагогам. В аналогичной ситуации оказалась и городская интеллигенция. Помгол отказал в ее просьбах о помощи, ссылаясь на СНК, а тот по¬мочь был не в состоянии. Документ свидетельству¬ет: археологи, музейные работники умирают от голода - в Севастополе и Керчи скончалось 15 человек, 4 близки к смерти, та же картина - в Бахчисарае и Евпатории. Зафиксированы случаи кражи детских пайков медперсоналом, получав¬шим меньше своих пациентов (положение на 7 июня 1922 г.).
Весной 1922 г. Крым оказался перед лицом полного распада общественных связей.
Отдадим должное КрымЦКПомголу. Вначале его работа была хаотичной и малопродуктивной: не хватало ни средств, ни опыта, ни связей. Результаты его деятельности заметны с апреля 1922 г. Выделим основные направления этой дея¬тельности.
Во-первых, осуществлялась координация в борьбе с голодом работы различных государствен¬ных ведомств, в том числе военных и морских, Крымсоюза и общественных организаций.
Во-вторых, был введен ряд налогов: чрезвы¬чайный ежемесячный на все хозрасчетные торго¬вые и промышленные предприятия, увеселитель¬ные заведения, 1%-ный сбор со всех торговых опе¬раций Крымсоюза, 3%-ный - с продажи импорт¬ных товаров, налог на стоимость трамвайных би¬летов и проезд в автомобилях, почтовые отправ¬ления, на имущие слои населения и др.
В-третьих, был произведен сбор добровольных пожертвований от граждан и учреждений, собра¬ны отчисления от заработка. С декабря 1921-го по апрель 1922 г. общая сумма собранных на борьбу с голодом средств составила 3460113149 рублей***** (из них 2 млрд. рублей - из центра). От граждан поступило всего 1900 вещей, включая графин, ско¬вородку, две курительные трубки, чернильницу, восемь подушек и т. п. Пожертвования поступали в основном от профсоюзов (ЦГАК Ф.Р-151. Оп. I. Д. 53).
19 апреля КрымОК получил секретное указа¬ние ЦК РКП(б) (от 22 марта, подписано секрета¬рем ЦК В. М. Молотовым) об изъятии церковных ценностей, преследовавшее цель не столько оказа¬ния помощи голодающим, сколько - уничтожения серьезного конкурента. В шифрованной телеграм¬ме официальных властей - постановлении ЦК РКП(6), в частности, говорилось: «... Внести рас¬кол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту госу¬дарственной власти только тех священников, кото¬рые открыто выступают в пользу изъятия». Вто¬рая сессия КрымЦИКа от 4 марта 1922 г. постано¬вила: немедленно изъять все ненужные для бого¬служения ценности «из церквей, синагог, монас¬тырей и проч. с немедленной их реализацией на питпродукты». Однако выясняется, что церковная община Симферополя (церковь Скорбящей Мате¬ри) по собственной инициативе сдала в пользу го¬лодающих 19 фунтов серебра, 35 золотников золо¬та и около 4 млн. рублей. На средства от пожерт¬вованных церковных ценностей в мае 1922 г. была создана детская трудовая колония (до 200 человек).
На Южном берегу из оставленных владельца¬ми вилл и дворцов были вывезены ценности, про¬изведения искусства (Всего - на сумму 899087 зо¬лотых довоенных рублей или - на 17405 турецких лир). Через КрымЦКПомгол они реализовывались на внутренних и внешних рынках (ЦГАК Ф.Р-151. Оп. I. Д. 79).
Велась и собственная предпринимательская деятельность Помгола и его филиалов (на кото¬рую было немало нареканий) и организация об¬щественных работ, восстановления сельского хо¬зяйства. Помгол осуществлял бартерные сделки, меняя на продовольствие вино, табак, соль, драго¬ценности, кожи, рыбу, кизиловые палки и т. д. Найдены сведения об экспедициях по обмену в Москву, Брянск, на Украину, Закавказье и в Тур¬цию. Что касается общественных работ, то с фев¬раля 1922 по май 1923 г. на них было выделено 971206 пудов хлебопродуктов (ЦГАК Ф.Р-1923. Оп. I. Д. 50).
Помголом также производилась эвакуация «пришлого населения». В январе 1922 г. Крым ставит в известность Москву, что здесь скопилось пришлых до 50 тыс. русских и украинцев, 10 тыс. подданных Турции, 25 тыс. греков, 3 тыс. армян, а также грузины, азербайджанцы, прибалты, по¬ляки, бывшие австро-германские военнопленные.
С января до 1 мая Крым покинуло 6353 человека (без стихийной эвакуации). Предполагалось также вывезти до 5 тыс. турок и до 10 тыс греков, отпра¬вить 5-10 тыс. крымских детей в Турцию. Сведе¬ний об осуществлении этого замысла не обнару¬жено.
Но главное в деятельности КрымПомгола - это развертывание сети столовых, т. н. питпунктов, детских приютов и очагов, продажа удешевлен¬ного хлеба. В июле 1922 г. Помгол кормил 51% голодающих. За весь 1922 г. было выдано 1481127 пайков (107228 детских, 408859 взрослых). За ян¬варь-февраль 1923 г. - 138900 детских, 22000 взрослых (ЦГАК Ф.Р-1923. Оп. I. Д. 52).
Правящая партия позаботилась о «подкормке» своих членов. 21 декабря 1922 г. секретарь ЦК РКП(6) В. В. Куйбышев подписал строго секрет¬ный документ: «Предложить Крымобкому исполь¬зовать переводимые кредиты для взаимопомощи в первую очередь для удовлетворения нужд комму¬нистов голодающих районов... Предложить ЦК Последгола выяснить вопрос о возможности ока¬зания помощи коммунистам голодающих районов Крыма и (в) случае необходимости перевести для этой цели Последголу Крыма соответствующие средства». До этого КрымПомгол выделял 1% от имеющихся средств в фонд помощи коммунистам. В феврале 1923 г. Президиум КрымПомгола, по решению центра, выделил для голодающих комму¬нистов 300 тыс. рублей дензнаками и 10 тыс. пу¬дов хлеба (ЦГАК Ф.Р-1923. Оп, I. Д. 20).
Наконец, была налажена организация поставок из других районов страны и из-за рубежа. Крым официально был «прикреплен» к Грузии, Азер¬байджану и Московской губернии. Основную часть помощи взял на себя центр. С января по сентябрь 1922 г. в Крым поступило 318091 пудов хлеба. Вагоны с продовольствием шли из различ¬ных областей РСФСР и Украины, свою лепту в борьбу с голодом внесли Американская админист¬рация помощи (АРА)*******, Международный комитет рабочей помощи голодающим в Советской России (Межрабпомгол), международное общество «Ве-рельф», еврейский «Джойнт», миссии Фритьофа Нансена, папы римского, голландская и итальян¬ская, турецкая - Красного Полумесяца, американ¬ские квакеры, немецкие меннониты, зарубежные татарские и мусульманские благотворительные об¬щества и др. Выделим АРА, оказавшую наиболее существенную помощь. На 1 сентября 1922 г. она кормила 117276 тыс. взрослых, 42293 ребенка, 3100 больных.********
Национальные общины крымских татар, евре¬ев, караимов с разрешения КрымЦКПомгола со¬вершали закупки и получали продовольствие от благотворительных организаций в Константино¬поле. Бундестрей (Крымский союз южнорусских колонистов и граждан германской расы) получал помощь из Германии.
Столь мощное содействие мирового сообщества помогло сбить накал трагедии.
Голод в Крыму, однако, длился дольше, чем в других районах страны. С осени 1922 г. он вновь начал набирать силу. Как и в предшествующем году, в ноябре стали умирать люди. В этом месяце голодало 90 тыс. человек, в декабре - до 150 тыс., (40% взрослого населения). Пришлось опять раз¬ворачивать систему поддержки. Теперь это было сделать легче: Крым оставался единственным голодающим районом страны.
К лету 1923 г. кошмар голода наконец-то ушел в прошлое. Еще раз подчеркнем, что в немалой степени этому содействовала активная деятель¬ность Помгола (Последгола) Крыма.
Общая оценка погибших составила около 100 тыс. человек. Это примерно 15% населения Крыма на 1921 г. Председатель КрымЦИКа В. Ибраимов подчеркнул на XII облпартконференции (январь-февраль 1927 г.): «... По данным статуправления в 21 (1922 - Авт.) году во время голода погибло около 76000 татарского населения...» (ЦГАК Ф.П-1. Оп. I. Д. 592).
Население Крыма с1921 по 1923 г. сократилось с 719531 человека до (приблизительно) 569580. (Другой источник дает: 720428 - 579739. Делаем поправки на эмиграцию - в северные области и в Турцию). В Карасубазаре численность жителей упала на 48%, в Старом Крыму - на 40,9%, в Феодосии - на 35,7%, в Судакском районе - на 36%, многие деревни горного Крыма вымерли совершенно.
Бедствие нанесло огромный ущерб сельскому хозяйству Крыма. Площади садов и виноградни¬ков в 1923 г. сократились, сравнительно с 1921-м, с 17,4 тыс. га до 15,9. Зерновые площади состав¬ляли в 1922 г. 625,3 тыс. га, в 1923-м - 224,4 тыс. Поголовье скота уменьшилось более, чем вдвое: с 317,7 тыс. голов (1921) до 145,6 (1923). Если ва¬ловой сбор с одной десятины составлял в 1916 г.: сады - 3220500 пудов, то в 1921 г. - 420000, 1922-м - 300000; виноградники соответственно •" 1100000 - 300000 - 280000; табак - 199640 -10000 - 21000. Минимальная норма питания -3500 кал. в день - восстановилась (в среднем по Крыму) только в феврале 1923 г. Годом ранее она составляла 1786 кал.
На иждивении государства в июне 1923 г. оста¬валось более 150 тыс. детей и до 12 тыс. взрос¬лых. Количество сирот и беспризорных дошло до 25 тыс., инвалидов и нуждающихся - до 17 тыс., безработных - до 15 тыс (ЦГАК Ф.Р-1923. Оп. I. Д. 50).
Считаем, что нет нужды в послесловии. Исто¬рия дала свои уроки. Выводы делать - нам с вами.
Примечания:
______
*По статданным, приведенным Н. П. Ракитским -1829730 пудов. Для сравнения: урожай 1917 г. дал 23650800 пудов зерновых.
**О том же на VI облпартконференции (март 1922 г.) говорил Ю. П. Гавен: «Крымские татары так связаны со своей деревней, что даже голод не может выгнать их оттуда, и они спокойно умирают в своих деревнях. Вот почему многие работники, не знающие деревни, не зна¬ют истинного положения вещей, особенно городским работникам трудно представить эту картину».
*** Ставшие основой организационной структуры КрымЦК Помгола.
**** 26 июля 1922 г. президиум КрымПомгола награ¬дил К. Е. Сорина серебряными часами с гравировкой: «За выдающуюся работу по борьбе с голодом в Крыму».
****** Цены (Симферопольский рынок, 21 марта) были таковы: фунт белого хлеба: 150 тыс. рублей; черного -100 тыс.; говядины - 100 тыс.; масла сливочного - 500 тыс.; сахара - 200 тыс.. На Южном берегу за фунт ку¬курузной муки давали три пуда винограда и три бочки вина.
***'*** Документы АРА, в том числе и по Крыму, хранятся в Гуверовском институте войны, мира и революции (США, Калифорния).
******** Паек АРА составлял примерно 500 калорий в день (норма: 2700). Данные на ноябрь 1921 г. (23, л. 39).
Литература:
1. Баранченко В. Е. Гавен. - М.: Молодая гвар¬дия, 1967.
2. Зарубин В. Голод 1921-1923 гг. в Крыму (по сводкам ЧК/ГПУ). //Республика Крым, -1992. - №№ 4, 5, 6.
3. Зарубин В., Зарубина А. Голод в Крыму (1921-1923 гг.) //Ленинец. - 1991, 19 октяб¬ря;
4. Крымское экономическое совещание: Отчет Совету Труда и Обороны на 1-е апреля 1922 г.
- Симферополь: Изд. Кр. ЭКОСО, 1922.
5. Маргинов В., Зарубин А., Зарубин В. Голод в Крыму (1920-1923) //Крымский комсомолец.
- 1990, 8 декабря.
6. Паустовский К. Г. Повесть о жизни. - Т. 2, кн. 4; Время больших ожиданий. - М.: Совет¬ская Россия, 1967.
7. Ракицкий Н. П. Экспертные возможности Кры¬ма; Крубер А. А. Экономический очерк Суда-ко-Ускутского района горного Крыма. // Крым. - 1926. - № 2.
8. Усов С. А. Историко-экономические очерки Крыма. // Симферополь: Крымиздат, 1925.
9. Центральный Государственный архив Крыма (ЦГАК) (материалы И. К. Фирлевса).
10. Четыре года Соввласти в Крыму. - Симферо¬поль: Изд. КрымЦИКа и Совнаркома, 1924.
11. Шмелев И. Солнце мертвых //Согласие. -№1. - 1990; № 1. - 1991.
Впервые опубликовано: Клио (Симферополь), 1995. N1-4. С.34-38.
Текст предоставлен В.Г.Зарубиным.
____
В. Г. Зарубин, А. Г. Зарубин
Голод в Крыму (1921-1923)
Один из самых тяжелых периодов в новейшей истории Крыма - трагедия семидесятилетней давности, голод 1921-1923 гг. Никто из исследователей специально историей голода не занимался. Имеются отдельные врезки в работах 20-х - 60-х гг., мемуарах, несколько газетных публикаций.Нестерпимо яркое художественное воплощение крымский голод получил в эпопее И. Шмелева «Солнце мертвых», ставшей доступной нашему читателю только в последние годы.
Этот пробел тем более абсурден, что архивы Крыма хранят множество всевозможных и весьма ценных документов, повествующих о голоде 1921-1923 гг. Историками они практически не изучались. Авторами проанализированы 42 дела Центрального Госархива Крыма, а также материалы дела 113 фонда 1 бывшего партархива и доку¬менты областных партконференций, хранящиеся в том же архиве.
Исключительно содержательны суточные свод¬ки ЧК(ГПУ) (обнаружено 27), дающие подробную информацию с мест в Центральную республи¬канскую комиссию помощи голодающими при ЦИК Крымской АССР (КрымЦКПомгол). Богаты статистические материалы самого Помгола, его переписка с местными органами, уполномоченными в различных регионах страны (Москва, Грузия, Азербайджан) и Турции. Много важного в декретах КрымЦИКа и СНК республики, постановлениях и прочих документах Областкома РКП(Б), КрымЭКОСО (Экономического совеща¬ния), комиссии по изъятию церковных ценностей, в переписке с центром и благотворительными орга¬низациями национальных общин, протоколах Все-крымской татарской беспартийной конференции (май 1922 г.) и др. По возможности, собраны устные свидетельства переживших трагедию.
Еще в 1920 г. в Крыму наметились признаки приближающейся катастрофы. Газета «Красный Крым» (статья М. Лившица «Продовольственное положение» в номере от 14 мая 1921 г.) успокаи¬вала себя и своих читателей: «Разумеется, будем надеяться, что крымскому пролетариату... не надо будет привыкать к голодовке. Новые мероприятия Советской власти в области продовольствия безус¬ловно облегчат положение и необходимо лишь некоторое спокойствие... Мы должны полагать, что худшее время проходит, что мы вступили в самый последний период недоедания и за ним наступит период безусловного улучшения быта рабочих». Надежды, однако, не оправдались. С сентября-октября 1921 г. голод стал неудержимо накатываться на полуостров.
В чем же причины страшного бедствия?
Прежде всего это экономические последствия первой мировой и гражданской войн: разруха, развал транспорта, полное обесценение сырья (табак, виноград, кожа и др.).
Климатические катаклизмы: невиданная за пос¬ледние 50 лет засуха 1921 г., нашествие саранчи, проливные дожди 1922 г.
Положение усугубили субъективные моменты. Например, безграмотная, игнорирующая местные I условия, нацеленная на «преодоление» кризиса путем грозных распоряжений и расстрелов I политика Крымревкома (ноябрь 1920 - октябрь 1921 г.). Беспартийная татарская конференция по докладу предЦИК и председателя КрымЦКПом-1 гола Ю. П. Гавена постановила: «Расследовать виновников подач статистических сведений о том, что в Крыму 9 миллионов пудов хлеба, в то время как на самом деле было 2 миллиона».* Продразверстка, отмененная X съездом РКП(б) в марте 1921 г., держалась в Крыму до июня. Политика изъятия хлеба по фантастическим цифрам задания разоряла крестьянство и вызывала его недовольство, вплоть до попыток восстания на Южном берегу.
Военно-коммунистические методы, запреты на свободное передвижение и товарообмен продол¬жали довлеть над населением Крыма по меньшей мере до осени 1921 г., а рецидивы наблюдались и позднее. Так, положение усугубила конфискация имений на побережье и попытка создания на их основе совхозов (около 1000, большей частью эфемерных и занявших до миллиона десятин земли). Это фактически лишало земли бывших батраков-арендаторов: в Крыму примерно 40% крестьян были в это время безземельными. Крымревкомом было принято решение изъять у крестьян-виноградарей 40 тыс. ведер вина, что привело к повальной вырубке виноградников.
Размах бандитизма в 1920-1922 гг. (группы, скрывавшиеся в лесах и горах, пополнялись за счет тех же крестьян) продемонстрировал неуме¬ние Крымревкома решить эту проблему. Только гибкая политика назначенного председателем тройки по борьбе с бандитизмом В. Ибраимова позволила нормализовать обстановку. К середине 1922 г. политический бандитизм был в Крыму ликвидирован.
Жесткую позицию занимали центральные орга¬ны власти. Наркомпрод РСФСР определил в голодном 1922 г. продналог для Крыма в 1,2 млн. пудов, причем запретил засеивать поля до его внесения. Наркомпрод Крыма запротестовал: «... В тяжелом положении Крыма и опасности примене¬ния к нему нажима во что бы то ни стало убеди¬лись и член Президиума Помгола ВЦИК тов. Бел¬кин и бывший здесь тов. Калинин, - сообщалось в ЦК РКП(б). - Намеченные... 800000 п. к 15/1Х были изъяты, причем никакой нужды употреблять какую бы то ни было «активность» не было. Считаем, что упреки, которые посылает ЦК, к нам не относятся...» (ЦГАК Ф.П-1. Оп. I. Д. 133).
Первой наступление голода почувствовала цы¬ганская беднота, перебивавшаяся случайными за¬работками. Затем настала очередь татарских крес¬тьян, которые имели минимальные земельные участки и, проживая основной массой в горном Крыму, почти не вели зернового хозяйства. В ноябре 1921 г. были зафиксированы первые смерт¬ные случаи. В целом за ноябрь-декабрь погибло около 1,5 тыс. человек. Реакция властей первона¬чально была слабой: сказывались и их беспечность, и шапкозакидательские настроения, и изолирован¬ный образ жизни горных селений. «... Татарин молча, без ропота, без протеста, без борьбы уми¬рал в своих деревнях, зачастую даже не выходя из хаты».**
Голод быстро охватывает города и степную часть Крыма. Игнорировать растущее бедствие было уже невозможно.
Осенью в Крыму проходила кампания помощи голодающим Поволжья. Действовали соответству¬ющие комитеты.*** Собирались налоги и даже вы¬возилось продовольствие. Из Москвы в Крым шли телеграммы о необходимости принять голодающих из Поволжья, в том числе татарских детей.
Центр, опираясь на завышенные данные о ко¬личестве хлеба, полученные от крымских властей, отказывался признать республику голодающим районом. Обращения крымчан в ЦКПомголВЦИК и другие центральные инстанции (с ноября 1921 г.) оставались безрезультатными: буквально крики о помощи тонули в бюрократической трясине мно¬жества учреждений. Уполномоченный КрымЦК-Помгола в Москве К. Е. Сорин докладывал: «... Я сразу же натолкнулся на целый ряд препятствий со стороны Госплана, ЦСУ, Наркомпрода, Нар-комзема, которые, каждый в отдельности, имели весьма разноречивые сведения о положении в Крыму».****
4 января 1922 г. Севастопольский, Ялтинский и Джанкойский округа официально были признаны неурожайными. И только 16 февраля, когда от голода умирали тысячи и тысячи, заседание прези¬диума ВЦИК пунктом 16 (!) постановило: «Отнес¬ти всю территорию Крымской ССР в число облас¬тей, признанных голодающими, со всеми вытекаю¬щими отсюда последствиями». (Интересно, что к этому времени имелось негласное решение Полит¬бюро ЦК о прекращении приема всех заявлений о признании отдельных территорий голодающими) (ЦГАКФ.Р-151. Оп. I. Д. 2).
Президиум КрымЦИКа, учитывая экстремаль¬ный характер ситуации, по собственной инициа¬тиве создает еще 1 декабря 1921 г. КрымЦКПомгол (с 19 октября 1922 г. по 1/16 августа 1923 г. - Последгол). Первым председателем Помгола стал секретарь Областкома РПК (б) А. И. Израилович. С середины февраля комиссию возглавил возглавлял Ю. П. Гавен (заместитель - Б. С. Шведов). Ее состав постоянно расширялся, в том числе и за счет крымских татар (включая таких известных деятелей, как будущий академик Б. Чобан-Заде, С. М. Меметов, У. Ибраимов, нарком земледелия). Помголу подчинялись окружные и районные помголы. В деревнях функционировали комитеты взаимопомощи, вынесшие на себе всю тяжесть первых месяцев голода.
С января по апрель 1922 г. резко расширяется география бедствия, стремительно растет количест¬во смертей. За январь умерло 8 тыс. человек. В феврале голодало 302 тыс., скончались 14413 (4,7%), в марте соответственно'- 379 тыс. и 19902 (2,8%), в апреле - 377 тыс. и 12753 (3,4%). Число голодающих составило 53% населения Крыма.
Статистику тех лет, при всей добросовестности служащих, нельзя считать совершенной. Поэтому в документах есть известный разброс цифр. В мае голодало от 360 до 500 тыс. 12 мая за подписью Ю. П. Гавена и председателя татарской беспар¬тийной конференции О. Дерен-Айерлы Азербайд¬жанскому СНК отправляется телеграмма: «В Кры¬му голодает более 400000 ч., более 60% всего крымского населения. От голода погибло уже око¬ло 75000 ч., в том числе больше 50000 татар. Больше одной пятой всего крымского татарского населения погибло от голода». Наиболее постра¬дали весь Ялтинский округ, районы - Евпаторий¬ский, Судакский, Карасубазарский, Коккозский, Бахчисарайский, Балаклавский, где голодало практически все население.
Пик голода - март 1922 г. Это самый страш¬ный месяц для Крыма, когда основная масса голо¬дающих была предоставлена сама себе. «Стадия эта отличается полным расстройством всех мора¬льных начал и установленных законов человечес¬кого общежития: идут повсеместно грабежи, кражи, убийства и мошенничества. Бандитизм, как один из спутников голода, дошел до высшей точки своего развития» (из Отчета Совету Труда и Обороны на 1 апреля 1922 г.). Голод разбудил эпидемию тифа. На крымской земле разыгрались дикие по своей жестокости сцены.
Дадим слово документам. «Ужасы голода начи¬нают принимать кошмарные формы. Людоедство становится обычным явлением: в Бахчисарае семья цыган зарезала 4-х детей и из мяса сварила суп. Цыгане арестованы и суп с мясом доставлен в ми¬лицию. В Севастополе на рынке валяются трупы, причем милиция отказывается (их убирать. -Авт.)... В Карасубазаре регистрируется 25-30 смертных случаев (ежедневно. - Авт.). Деятель¬ность компомгола проявляется слабо. Но если в городах заметны кой-какие признаки помощи, то в деревнях голодающие оставлены абсолютно на произвол судьбы». (Выписка из суточной сводки ЧК от 3 марта 1922 г.). «Каждый день сводки с мест сообщают о людоедстве. В Карасубазаре опять обнаружено людоедство. Мать зарезала сво¬его 6-летнего ребенка, сварила его и начала его есть вместе с 12-(лет) ней дочкой. Женщина была арестована и на допросе в милиции лишилась рас¬судка. По отправлению ее в больницу она сконча¬лась. Местный помгол из-за отсутствия продресурсов не в состоянии дать голодающими возможнос¬ти существовать хотя (бы) в полуголодном состо¬янии, вследствие чего является людоедство и упот¬ребление в пищу падали. Весь день на рынке про¬исходит ловля случайно забредших сюда собак... Голодные массы в большом проценте питаются во¬ловьей и овечьей кожей, также забирая из коже¬венных заводов отбросы, побывавшие в обработке и извести. Больницы переполнены голодающими, которые умирают от истощения...» (выписка из суточной сводки ЧК от 13 марта 1922 г.).
Вот свидетельство Земине Сулеймановой, про¬живавшей тогда в с. Такыл-Джаванак (ныне с. Аркадьевка Симферопольского района): «Толпы нищих ходили по деревням, выпрашивая объедки. Люди, у которых сохранилось какое-то имущест¬во, готовы были обменять его на еду на любых условиях».
К. Е. Сорин писал в «Правде» (18 февраля 1922 г.): «Фунт хлеба в Алупке стоит до 160000 руб. Все ужасы Поволжья имеются налицо в Кры¬му: целиком съеден весь скот и лошади, сельское население покидает свои жилища и наводняет го¬рода, процент смертности прогрессивно растет. По шоссейным дорогам Севастополь-Симферополь-Евпатория, в городах, на улицах и близ вокзалов, валяются трупы... и брошенные матерями дети».
Голод нанес сильнейший удар по крымскота¬тарскому населению. Это вызвало тревогу в союз¬ном наркомате по делам национальностей. Его представитель прямо заявил о необходимости предотвратить «гибель целой нации» (ЦГАК Ф.Р-151. Оп. I. Д. 2).
Как было уже не раз, в числе особо потерпев¬ших оказалась рядовая интеллигенция. Сельские учителя могли существовать только за счет крес¬тьянского самообложения, на государственном снабжении они не состояли. Поэтому голод, обру¬шившийся на крестьянство, рикошетом ударил по педагогам. В аналогичной ситуации оказалась и городская интеллигенция. Помгол отказал в ее просьбах о помощи, ссылаясь на СНК, а тот по¬мочь был не в состоянии. Документ свидетельству¬ет: археологи, музейные работники умирают от голода - в Севастополе и Керчи скончалось 15 человек, 4 близки к смерти, та же картина - в Бахчисарае и Евпатории. Зафиксированы случаи кражи детских пайков медперсоналом, получав¬шим меньше своих пациентов (положение на 7 июня 1922 г.).
Весной 1922 г. Крым оказался перед лицом полного распада общественных связей.
Отдадим должное КрымЦКПомголу. Вначале его работа была хаотичной и малопродуктивной: не хватало ни средств, ни опыта, ни связей. Результаты его деятельности заметны с апреля 1922 г. Выделим основные направления этой дея¬тельности.
Во-первых, осуществлялась координация в борьбе с голодом работы различных государствен¬ных ведомств, в том числе военных и морских, Крымсоюза и общественных организаций.
Во-вторых, был введен ряд налогов: чрезвы¬чайный ежемесячный на все хозрасчетные торго¬вые и промышленные предприятия, увеселитель¬ные заведения, 1%-ный сбор со всех торговых опе¬раций Крымсоюза, 3%-ный - с продажи импорт¬ных товаров, налог на стоимость трамвайных би¬летов и проезд в автомобилях, почтовые отправ¬ления, на имущие слои населения и др.
В-третьих, был произведен сбор добровольных пожертвований от граждан и учреждений, собра¬ны отчисления от заработка. С декабря 1921-го по апрель 1922 г. общая сумма собранных на борьбу с голодом средств составила 3460113149 рублей***** (из них 2 млрд. рублей - из центра). От граждан поступило всего 1900 вещей, включая графин, ско¬вородку, две курительные трубки, чернильницу, восемь подушек и т. п. Пожертвования поступали в основном от профсоюзов (ЦГАК Ф.Р-151. Оп. I. Д. 53).
19 апреля КрымОК получил секретное указа¬ние ЦК РКП(б) (от 22 марта, подписано секрета¬рем ЦК В. М. Молотовым) об изъятии церковных ценностей, преследовавшее цель не столько оказа¬ния помощи голодающим, сколько - уничтожения серьезного конкурента. В шифрованной телеграм¬ме официальных властей - постановлении ЦК РКП(6), в частности, говорилось: «... Внести рас¬кол в духовенство, проявляя в этом отношении решительную инициативу и взяв под защиту госу¬дарственной власти только тех священников, кото¬рые открыто выступают в пользу изъятия». Вто¬рая сессия КрымЦИКа от 4 марта 1922 г. постано¬вила: немедленно изъять все ненужные для бого¬служения ценности «из церквей, синагог, монас¬тырей и проч. с немедленной их реализацией на питпродукты». Однако выясняется, что церковная община Симферополя (церковь Скорбящей Мате¬ри) по собственной инициативе сдала в пользу го¬лодающих 19 фунтов серебра, 35 золотников золо¬та и около 4 млн. рублей. На средства от пожерт¬вованных церковных ценностей в мае 1922 г. была создана детская трудовая колония (до 200 человек).
На Южном берегу из оставленных владельца¬ми вилл и дворцов были вывезены ценности, про¬изведения искусства (Всего - на сумму 899087 зо¬лотых довоенных рублей или - на 17405 турецких лир). Через КрымЦКПомгол они реализовывались на внутренних и внешних рынках (ЦГАК Ф.Р-151. Оп. I. Д. 79).
Велась и собственная предпринимательская деятельность Помгола и его филиалов (на кото¬рую было немало нареканий) и организация об¬щественных работ, восстановления сельского хо¬зяйства. Помгол осуществлял бартерные сделки, меняя на продовольствие вино, табак, соль, драго¬ценности, кожи, рыбу, кизиловые палки и т. д. Найдены сведения об экспедициях по обмену в Москву, Брянск, на Украину, Закавказье и в Тур¬цию. Что касается общественных работ, то с фев¬раля 1922 по май 1923 г. на них было выделено 971206 пудов хлебопродуктов (ЦГАК Ф.Р-1923. Оп. I. Д. 50).
Помголом также производилась эвакуация «пришлого населения». В январе 1922 г. Крым ставит в известность Москву, что здесь скопилось пришлых до 50 тыс. русских и украинцев, 10 тыс. подданных Турции, 25 тыс. греков, 3 тыс. армян, а также грузины, азербайджанцы, прибалты, по¬ляки, бывшие австро-германские военнопленные.
С января до 1 мая Крым покинуло 6353 человека (без стихийной эвакуации). Предполагалось также вывезти до 5 тыс. турок и до 10 тыс греков, отпра¬вить 5-10 тыс. крымских детей в Турцию. Сведе¬ний об осуществлении этого замысла не обнару¬жено.
Но главное в деятельности КрымПомгола - это развертывание сети столовых, т. н. питпунктов, детских приютов и очагов, продажа удешевлен¬ного хлеба. В июле 1922 г. Помгол кормил 51% голодающих. За весь 1922 г. было выдано 1481127 пайков (107228 детских, 408859 взрослых). За ян¬варь-февраль 1923 г. - 138900 детских, 22000 взрослых (ЦГАК Ф.Р-1923. Оп. I. Д. 52).
Правящая партия позаботилась о «подкормке» своих членов. 21 декабря 1922 г. секретарь ЦК РКП(6) В. В. Куйбышев подписал строго секрет¬ный документ: «Предложить Крымобкому исполь¬зовать переводимые кредиты для взаимопомощи в первую очередь для удовлетворения нужд комму¬нистов голодающих районов... Предложить ЦК Последгола выяснить вопрос о возможности ока¬зания помощи коммунистам голодающих районов Крыма и (в) случае необходимости перевести для этой цели Последголу Крыма соответствующие средства». До этого КрымПомгол выделял 1% от имеющихся средств в фонд помощи коммунистам. В феврале 1923 г. Президиум КрымПомгола, по решению центра, выделил для голодающих комму¬нистов 300 тыс. рублей дензнаками и 10 тыс. пу¬дов хлеба (ЦГАК Ф.Р-1923. Оп, I. Д. 20).
Наконец, была налажена организация поставок из других районов страны и из-за рубежа. Крым официально был «прикреплен» к Грузии, Азер¬байджану и Московской губернии. Основную часть помощи взял на себя центр. С января по сентябрь 1922 г. в Крым поступило 318091 пудов хлеба. Вагоны с продовольствием шли из различ¬ных областей РСФСР и Украины, свою лепту в борьбу с голодом внесли Американская админист¬рация помощи (АРА)*******, Международный комитет рабочей помощи голодающим в Советской России (Межрабпомгол), международное общество «Ве-рельф», еврейский «Джойнт», миссии Фритьофа Нансена, папы римского, голландская и итальян¬ская, турецкая - Красного Полумесяца, американ¬ские квакеры, немецкие меннониты, зарубежные татарские и мусульманские благотворительные об¬щества и др. Выделим АРА, оказавшую наиболее существенную помощь. На 1 сентября 1922 г. она кормила 117276 тыс. взрослых, 42293 ребенка, 3100 больных.********
Национальные общины крымских татар, евре¬ев, караимов с разрешения КрымЦКПомгола со¬вершали закупки и получали продовольствие от благотворительных организаций в Константино¬поле. Бундестрей (Крымский союз южнорусских колонистов и граждан германской расы) получал помощь из Германии.
Столь мощное содействие мирового сообщества помогло сбить накал трагедии.
Голод в Крыму, однако, длился дольше, чем в других районах страны. С осени 1922 г. он вновь начал набирать силу. Как и в предшествующем году, в ноябре стали умирать люди. В этом месяце голодало 90 тыс. человек, в декабре - до 150 тыс., (40% взрослого населения). Пришлось опять раз¬ворачивать систему поддержки. Теперь это было сделать легче: Крым оставался единственным голодающим районом страны.
К лету 1923 г. кошмар голода наконец-то ушел в прошлое. Еще раз подчеркнем, что в немалой степени этому содействовала активная деятель¬ность Помгола (Последгола) Крыма.
Общая оценка погибших составила около 100 тыс. человек. Это примерно 15% населения Крыма на 1921 г. Председатель КрымЦИКа В. Ибраимов подчеркнул на XII облпартконференции (январь-февраль 1927 г.): «... По данным статуправления в 21 (1922 - Авт.) году во время голода погибло около 76000 татарского населения...» (ЦГАК Ф.П-1. Оп. I. Д. 592).
Население Крыма с1921 по 1923 г. сократилось с 719531 человека до (приблизительно) 569580. (Другой источник дает: 720428 - 579739. Делаем поправки на эмиграцию - в северные области и в Турцию). В Карасубазаре численность жителей упала на 48%, в Старом Крыму - на 40,9%, в Феодосии - на 35,7%, в Судакском районе - на 36%, многие деревни горного Крыма вымерли совершенно.
Бедствие нанесло огромный ущерб сельскому хозяйству Крыма. Площади садов и виноградни¬ков в 1923 г. сократились, сравнительно с 1921-м, с 17,4 тыс. га до 15,9. Зерновые площади состав¬ляли в 1922 г. 625,3 тыс. га, в 1923-м - 224,4 тыс. Поголовье скота уменьшилось более, чем вдвое: с 317,7 тыс. голов (1921) до 145,6 (1923). Если ва¬ловой сбор с одной десятины составлял в 1916 г.: сады - 3220500 пудов, то в 1921 г. - 420000, 1922-м - 300000; виноградники соответственно •" 1100000 - 300000 - 280000; табак - 199640 -10000 - 21000. Минимальная норма питания -3500 кал. в день - восстановилась (в среднем по Крыму) только в феврале 1923 г. Годом ранее она составляла 1786 кал.
На иждивении государства в июне 1923 г. оста¬валось более 150 тыс. детей и до 12 тыс. взрос¬лых. Количество сирот и беспризорных дошло до 25 тыс., инвалидов и нуждающихся - до 17 тыс., безработных - до 15 тыс (ЦГАК Ф.Р-1923. Оп. I. Д. 50).
Считаем, что нет нужды в послесловии. Исто¬рия дала свои уроки. Выводы делать - нам с вами.
Примечания:
______
*По статданным, приведенным Н. П. Ракитским -1829730 пудов. Для сравнения: урожай 1917 г. дал 23650800 пудов зерновых.
**О том же на VI облпартконференции (март 1922 г.) говорил Ю. П. Гавен: «Крымские татары так связаны со своей деревней, что даже голод не может выгнать их оттуда, и они спокойно умирают в своих деревнях. Вот почему многие работники, не знающие деревни, не зна¬ют истинного положения вещей, особенно городским работникам трудно представить эту картину».
*** Ставшие основой организационной структуры КрымЦК Помгола.
**** 26 июля 1922 г. президиум КрымПомгола награ¬дил К. Е. Сорина серебряными часами с гравировкой: «За выдающуюся работу по борьбе с голодом в Крыму».
****** Цены (Симферопольский рынок, 21 марта) были таковы: фунт белого хлеба: 150 тыс. рублей; черного -100 тыс.; говядины - 100 тыс.; масла сливочного - 500 тыс.; сахара - 200 тыс.. На Южном берегу за фунт ку¬курузной муки давали три пуда винограда и три бочки вина.
***'*** Документы АРА, в том числе и по Крыму, хранятся в Гуверовском институте войны, мира и революции (США, Калифорния).
******** Паек АРА составлял примерно 500 калорий в день (норма: 2700). Данные на ноябрь 1921 г. (23, л. 39).
Литература:
1. Баранченко В. Е. Гавен. - М.: Молодая гвар¬дия, 1967.
2. Зарубин В. Голод 1921-1923 гг. в Крыму (по сводкам ЧК/ГПУ). //Республика Крым, -1992. - №№ 4, 5, 6.
3. Зарубин В., Зарубина А. Голод в Крыму (1921-1923 гг.) //Ленинец. - 1991, 19 октяб¬ря;
4. Крымское экономическое совещание: Отчет Совету Труда и Обороны на 1-е апреля 1922 г.
- Симферополь: Изд. Кр. ЭКОСО, 1922.
5. Маргинов В., Зарубин А., Зарубин В. Голод в Крыму (1920-1923) //Крымский комсомолец.
- 1990, 8 декабря.
6. Паустовский К. Г. Повесть о жизни. - Т. 2, кн. 4; Время больших ожиданий. - М.: Совет¬ская Россия, 1967.
7. Ракицкий Н. П. Экспертные возможности Кры¬ма; Крубер А. А. Экономический очерк Суда-ко-Ускутского района горного Крыма. // Крым. - 1926. - № 2.
8. Усов С. А. Историко-экономические очерки Крыма. // Симферополь: Крымиздат, 1925.
9. Центральный Государственный архив Крыма (ЦГАК) (материалы И. К. Фирлевса).
10. Четыре года Соввласти в Крыму. - Симферо¬поль: Изд. КрымЦИКа и Совнаркома, 1924.
11. Шмелев И. Солнце мертвых //Согласие. -№1. - 1990; № 1. - 1991.
Впервые опубликовано: Клио (Симферополь), 1995. N1-4. С.34-38.