О богах и учёных
Как думаете, что может явиться настоящей вершиной карьеры исследователя? Кем может стать учёный - заведующим лабораторией или кафедрой? Директором НИИ? Академиком? Нобелевским лауреатом, в конце концов? А что если - богом?
Чертовщина какая-то, - скажете вы. - Быть такого не может! Но, перефразируя известный анекдот, - одна британская девочка таки смогла. Разумеется, я говорю о Кэтлин Мэри Дрю-Бейкер, известной английской исследовательнице водорослей.
Жизненный цикл растений вообще сильно отличается от привычного нам, "человеческого". У большинства растений (но не у всех, кстати) существует два различных организма, последовательно сменяющих друг друга: гаметофит, производящий половые клетки (и познавший все прелести полового размножения), и спорофит, в одиночестве выбрасывающий споры - клетки, произведённые бесполым путём. Мы редко обращаем на это внимание, потому что у хорошо знакомых нам цветковых растений гаметофиты очень малы - в них трудно распознать отдельные организмы. Так, огромное дерево дуба - это лишь одно поколение, спорофит, а второе его поколение - невесомая пыльца и микроскопические зародышевые мешки, упрятанные глубоко внутрь завязей цветов. Только представьте: пыльцевое зерно - такой же полноценный дуб, как и дерево, только его другая ипостась!
У примитивных растений оба эти поколения хорошо различимы и ведут самостоятельные жизни. Иногда они очень похожи, иногда - невероятно отличаются, и тогда исследователи прошлого, не до конца разобравшись в хитросплетениях растительных биографий, записывали их в разные рода. Так было и с порфирой - красной водорослью, наверняка знакомой вам по японской кухне, ведь именно из неё делают знаменитые нори.
Изначально под именем порфиры (Porphyra) описали именно гаметофиты водорослей (те самые, которые у цветковых стали пыльцой и нутром завязей) - широкие красноватые ленты, употребляемые в пищу людьми. А спорофиты у порфиры имеют вид ниточек, паразитирующих (!) на раковинах моллюсков - и потому изначально были описаны как отдельный род Conchocelis (от слова concha - раковина).
Когда мы возделываем цветковые растения, то их "двухпоколенность" ускользает от нашего взгляда - со взрослого спорофита мы снимаем семена, внутри которых уже сидят новые маленькие спорофиты - зародыши, а вся жизнь гаметофитов умещается в цветке. Но у водорослей не так - их разные поколения живут в разных местах, питаются по-разному и вообще... Как же нам их культивировать? Что высевать?
Да никак и ничего. До середины ХХ века приморские жители полагались в основном на удачу. Ставили, конечно, специальные шесты и сети, на которых порфире расти посподручнее, а вот вырастет ли (а как мы теперь знаем - принесёт ли течение споры) - на всё воля морских богов. Плачевным результатом этого явился голод в Японии в середине ХХ века - экономика страны и так была подорвана проигранной войной, а теперь ещё обрушились тайфуны, разрушившие многие побережья, где традиционно были большие урожаи порфиры.
И вот тут-то мы и сталкиваемся с гением Дрю-Бейкер. Именно её исследования - казалось бы, совершенно фундаментальные, максимально отвлечённые от насущных проблем! - показали, что порфира вовсе не берётся из ниоткуда, что маленькие "червячки" конхоцелисов из раковин моллюсков - на самом деле "родители" порфиры. Её краткая - всего на страницу - статья, посвящённая этому частному альгологическому вопросу, была опубликована в Nature и мигом стала достоянием всего научного сообщества.
Такое знание о "замыкании" жизненного цикла порфиры позволило японским агрономам (или как правильно назвать эту профессию?) наконец-то разработать адекватные агротехнологические приёмы для выращивания порфиры, до небывалых высот поднять её урожайность и наконец-то накормить Японию. Благодарные японцы в память о Дрю-Бейкер и её заслугах воздвигли в городе Уто святилище и ввели британскую исследовательницу в круг синтоистских божеств ками под именем "Матери моря". Раз в год, 14 апреля там устраиваются празднества в честь этой морской богини.
К сожалению, земной путь Кэтлин Мэри нельзя назвать лёгким и беззаботным. Ей стоило огромных трудов получить достойное образование в патриархальном британском обществе начала ХХ века, и она не просто получила диплом с отличием, но и осталась там работать, получив в конце концов PhD. А когда она вышла замуж, то её уволили из университета, потому что по трудовому законодательству того времени замужние женщины в этой сфере работать не могли. Нет, на деле руководство университета понимало, сколь ценного сотрудника теряет, поэтому ей разрешили приходить в лабораторию и продолжать работу, а зарплату платили какими-то очень обходными путями - что-то вроде добровольных пожертвований из казны города Манчестера, а не самого университета, потому что законы, вы же понимаете... Не довелось ей и увидеть окончательные плоды решения порфирного вопроса в Японии, она застала только самое начало этих агрономических изысканий.
С другой стороны, была ли судьба Геракла, Ромула и прочих людей, ставших богами, простой? Вот и Кэтлин Мэри встала в один ряд с ними. И если вы сегодняшним пятничным вечером надумаете сходить в суши-бар - уж не поленитесь принести жертвы Матери моря, ибо лишь она одна вдыхает жизнь в конхоспоры, дабы сети были тяжелы от богатого урожая, а ваша тарелка всегда была полна нори.
Чертовщина какая-то, - скажете вы. - Быть такого не может! Но, перефразируя известный анекдот, - одна британская девочка таки смогла. Разумеется, я говорю о Кэтлин Мэри Дрю-Бейкер, известной английской исследовательнице водорослей.
Жизненный цикл растений вообще сильно отличается от привычного нам, "человеческого". У большинства растений (но не у всех, кстати) существует два различных организма, последовательно сменяющих друг друга: гаметофит, производящий половые клетки (и познавший все прелести полового размножения), и спорофит, в одиночестве выбрасывающий споры - клетки, произведённые бесполым путём. Мы редко обращаем на это внимание, потому что у хорошо знакомых нам цветковых растений гаметофиты очень малы - в них трудно распознать отдельные организмы. Так, огромное дерево дуба - это лишь одно поколение, спорофит, а второе его поколение - невесомая пыльца и микроскопические зародышевые мешки, упрятанные глубоко внутрь завязей цветов. Только представьте: пыльцевое зерно - такой же полноценный дуб, как и дерево, только его другая ипостась!
У примитивных растений оба эти поколения хорошо различимы и ведут самостоятельные жизни. Иногда они очень похожи, иногда - невероятно отличаются, и тогда исследователи прошлого, не до конца разобравшись в хитросплетениях растительных биографий, записывали их в разные рода. Так было и с порфирой - красной водорослью, наверняка знакомой вам по японской кухне, ведь именно из неё делают знаменитые нори.
Изначально под именем порфиры (Porphyra) описали именно гаметофиты водорослей (те самые, которые у цветковых стали пыльцой и нутром завязей) - широкие красноватые ленты, употребляемые в пищу людьми. А спорофиты у порфиры имеют вид ниточек, паразитирующих (!) на раковинах моллюсков - и потому изначально были описаны как отдельный род Conchocelis (от слова concha - раковина).
Когда мы возделываем цветковые растения, то их "двухпоколенность" ускользает от нашего взгляда - со взрослого спорофита мы снимаем семена, внутри которых уже сидят новые маленькие спорофиты - зародыши, а вся жизнь гаметофитов умещается в цветке. Но у водорослей не так - их разные поколения живут в разных местах, питаются по-разному и вообще... Как же нам их культивировать? Что высевать?
Да никак и ничего. До середины ХХ века приморские жители полагались в основном на удачу. Ставили, конечно, специальные шесты и сети, на которых порфире расти посподручнее, а вот вырастет ли (а как мы теперь знаем - принесёт ли течение споры) - на всё воля морских богов. Плачевным результатом этого явился голод в Японии в середине ХХ века - экономика страны и так была подорвана проигранной войной, а теперь ещё обрушились тайфуны, разрушившие многие побережья, где традиционно были большие урожаи порфиры.
И вот тут-то мы и сталкиваемся с гением Дрю-Бейкер. Именно её исследования - казалось бы, совершенно фундаментальные, максимально отвлечённые от насущных проблем! - показали, что порфира вовсе не берётся из ниоткуда, что маленькие "червячки" конхоцелисов из раковин моллюсков - на самом деле "родители" порфиры. Её краткая - всего на страницу - статья, посвящённая этому частному альгологическому вопросу, была опубликована в Nature и мигом стала достоянием всего научного сообщества.
Такое знание о "замыкании" жизненного цикла порфиры позволило японским агрономам (или как правильно назвать эту профессию?) наконец-то разработать адекватные агротехнологические приёмы для выращивания порфиры, до небывалых высот поднять её урожайность и наконец-то накормить Японию. Благодарные японцы в память о Дрю-Бейкер и её заслугах воздвигли в городе Уто святилище и ввели британскую исследовательницу в круг синтоистских божеств ками под именем "Матери моря". Раз в год, 14 апреля там устраиваются празднества в честь этой морской богини.
К сожалению, земной путь Кэтлин Мэри нельзя назвать лёгким и беззаботным. Ей стоило огромных трудов получить достойное образование в патриархальном британском обществе начала ХХ века, и она не просто получила диплом с отличием, но и осталась там работать, получив в конце концов PhD. А когда она вышла замуж, то её уволили из университета, потому что по трудовому законодательству того времени замужние женщины в этой сфере работать не могли. Нет, на деле руководство университета понимало, сколь ценного сотрудника теряет, поэтому ей разрешили приходить в лабораторию и продолжать работу, а зарплату платили какими-то очень обходными путями - что-то вроде добровольных пожертвований из казны города Манчестера, а не самого университета, потому что законы, вы же понимаете... Не довелось ей и увидеть окончательные плоды решения порфирного вопроса в Японии, она застала только самое начало этих агрономических изысканий.
С другой стороны, была ли судьба Геракла, Ромула и прочих людей, ставших богами, простой? Вот и Кэтлин Мэри встала в один ряд с ними. И если вы сегодняшним пятничным вечером надумаете сходить в суши-бар - уж не поленитесь принести жертвы Матери моря, ибо лишь она одна вдыхает жизнь в конхоспоры, дабы сети были тяжелы от богатого урожая, а ваша тарелка всегда была полна нори.