What we believe, but cannot prove?
В 2005 году с этим вопросом Джон Брокман обратился к ведущим учёным планеты. В рамках проекта Edge были собраны ответы более сотни исследователей в разных отраслях знания. Среди прочих, - Леон Ледерман. Почётный директор Национальной ускорительной лаборатории им. Ферми. Вместе с Мелвином Шварцем и Джейком Стейнбергом Ледерман в 1988 году стал лауреатом Нобелевской премии по физике «за метод нейтринного луча и доказательство двойственной структуры лептонов посредством открытия мюонного нейтрино». Автор нескольких книг, в том числе «Частица Бога» (в соавторстве с Диком Тереси) и «Симметрия и красота Вселенной» (в соавторстве с Кристофером Хиллом).
Мой друг, физик-теоретик, так верил в теорию струн («Она не может не быть правдой!»), что его даже пригласили дать показания в «судебном процессе», где теория струн выступила противником теории петлевой квантовой гравитации. Представитель противной стороны был настроен скептически. «Что даёт вам на это право?» - спросил он.
«Видите ли, - ответил мой друг, - без всяких сомнений, я лучший физик-теоретик в мире». Этого оказалось достаточно, чтобы убедить противника. Но когда «свидетель» спустился с трибуны, его обступили возмущённые коллеги. «как вы можете делать столь возмутительные заявления? - вопрошали они. Физик-теоретик стал оправдываться: «Коллеги, ну как вы не понимаете! Я же был под присягой!»
Верить во что-то, зная, что это невозможно пока доказать, - суть физики. Ребята вроде Эйнштейна, Дирака, Пуанкаре и других восхваляли красоту концепций и по какой-то странной причине считали, что истина не столь важна. Примеров этому так много, что я готов присоединится к высокомерию моих научных наставников, утверждавших, что Бог (также известный как Господь, он же - Отче), создавая Вселенную, совершил пару-тройку ошибок, сделав выбор в пользу обычной правды, а не головокружительно чудесной математики. Такой грубый недостаток уверенности в способностях Творца всегда оказывался весьма опрометчивым. Поэтому, когда оказалось, что действие глубокоуважаемого и красивого закона зарядового-зеркальной симметрии нарушается слабым взаимодействием весьма экзотических частиц, боль от утраты простоты и гармонии была значительно смягчена открытием отсутствия симметрии между частицами и античастицами. Эта связь была увлекательна - казалось, что одновременное отражение и изменение частиц на античастицы создают новую, ещё более красивую и мощную симметрию: СР-симметрию, которая показала нам связь между пространством (отражённом в зеркале) и электрическим зарядом. Как глупо было бы потерять веру в фундаментальную красоту природу!
Эта обновлённая вера осталась с нами, даже когда выяснилось, что СР-симметрия тоже несовершенна. «Это значит, считаем мы теперь, - что впереди нас ждёт что-то ещё более прекрасное!» Природа нас не разочарует. Мы верим в это, хотя и не можем доказать.
Брокман Дж. Во что мы верим, но не можем доказать. Интеллектуалы XXI века о современной науке. М., 2011. - с. 56-58