Еще одна историческая справедливость
Давным давно я поставила себе задаче найти в медицине то, что мне нравится, и с тех пор время от времени почитываю либо научпоп по биологии и антропологии, либо книжки про медицину прошлого.
На последний день рождения мне по предварительной договоренности подарили Хаггарда. (http://www.labirint.ru/books/339988/). Надо сказать, когда-то я его с пристрастием просмотрела в книжном и осталась довольна увденным.
Но планомерно его читать стала только сейчас, причем первые же три страницы меня всерьез озадачили. Они написаны с такими эмоциональными пассажами, что думаю, читай автор этот текст вслух со сцены - первые пару рядов зрителей он бы обрызгал слюной… Честно сказать, я не люблю, когда люди излишне эмоциональны.
Парой страниц позже я успокоилась, судя по всему, автор перелопатил достаточно много первоисточников, и щедро их цитирует. К концу первой главы стала понятна закономерность: Хаггард - американец, прогрессивный от корней волос до кончиков ногтей и любое проявление суеверий или отказ от того, что впоследствии окажется прогрессивным, вызывает у него него приступы праведной злости, которые он щедро изливает на страницы своего труда.
В общем, читая, как он язвит по поводу того, что в древности младенца при родах выманивали сладостями, а родившую у некоторых народов по месяцу предавали ритуальному очищению, становится ясно, что автор, каким бы начитанным не был, лекций Меерсона о ментальности не слышал.
Но я-то эти лекции слышала, и увы, тоже периодически попадаюсь на пустяках. Причем, надо отдать должное Хаггарту, этот мой прокол он как раз и раскрыл.
А запудрили мозги мне четыре года назад на кафедре гинекологии: на вводной лекции по истории дисциплины сказали в той или иной форме, что доктор Земмельвейс впервые решил проблему высокой заболеваемости родильной горячкой, когда заметил, что студенты приходят в роддом из патанатомического корпуса. Он обязал их мыть руки хлорной известью и так решил проблему. Для меня (и, думаю, многих, читающих этот текст) никаких вопросов сказанное не вызвало, потому что все, связанное с трупами и так мыслится, как предельно грязное, поэтому роль Земмельвейса виделась в том, что он догадался мыть руки после работы с трупами и придумал использовать для этого антисептик.
На деле же были нюансы. Мыть руки с мылом к тому времени врачи вполне догадались, и глупо было на такое вестись. И про опасность трупных ядов они тоже не понаслышке знали - многие умирали по-Базаровски, от пореза скальпелем во время вскрытия. В общем, эти два соображения рушат понимание того, как же Земмельвейс догадался о своем открытии. А суть была в том, что открыл он не важность гигиены, а то, что родильная горячка - это инфекционная болезнь, которой заражаются при попадании в рану материала умершего больного. И открытие это он сделал не глядя в студенческое расписание, а проанализировав тот момент, что его предшественник заболел после пореза на вскрытии умершей от горячки женщины и симптомы его болезни очень напоминали родильную горячку. По сути он использовал уже витавшую, но очень плохо оформленную идею о миазмах до того, как за нее взялись микробиологи.
Кстати говоря, сам Земмельвейс умер от такой же раны на пальце. Надеюсь, когда-нибудь мне попадется книга о том, почему до эпохи антибиотиков и устойчивости к ним люди были так восприимчивы к заражениям крови.
На последний день рождения мне по предварительной договоренности подарили Хаггарда. (http://www.labirint.ru/books/339988/). Надо сказать, когда-то я его с пристрастием просмотрела в книжном и осталась довольна увденным.
Но планомерно его читать стала только сейчас, причем первые же три страницы меня всерьез озадачили. Они написаны с такими эмоциональными пассажами, что думаю, читай автор этот текст вслух со сцены - первые пару рядов зрителей он бы обрызгал слюной… Честно сказать, я не люблю, когда люди излишне эмоциональны.
Парой страниц позже я успокоилась, судя по всему, автор перелопатил достаточно много первоисточников, и щедро их цитирует. К концу первой главы стала понятна закономерность: Хаггард - американец, прогрессивный от корней волос до кончиков ногтей и любое проявление суеверий или отказ от того, что впоследствии окажется прогрессивным, вызывает у него него приступы праведной злости, которые он щедро изливает на страницы своего труда.
В общем, читая, как он язвит по поводу того, что в древности младенца при родах выманивали сладостями, а родившую у некоторых народов по месяцу предавали ритуальному очищению, становится ясно, что автор, каким бы начитанным не был, лекций Меерсона о ментальности не слышал.
Но я-то эти лекции слышала, и увы, тоже периодически попадаюсь на пустяках. Причем, надо отдать должное Хаггарту, этот мой прокол он как раз и раскрыл.
А запудрили мозги мне четыре года назад на кафедре гинекологии: на вводной лекции по истории дисциплины сказали в той или иной форме, что доктор Земмельвейс впервые решил проблему высокой заболеваемости родильной горячкой, когда заметил, что студенты приходят в роддом из патанатомического корпуса. Он обязал их мыть руки хлорной известью и так решил проблему. Для меня (и, думаю, многих, читающих этот текст) никаких вопросов сказанное не вызвало, потому что все, связанное с трупами и так мыслится, как предельно грязное, поэтому роль Земмельвейса виделась в том, что он догадался мыть руки после работы с трупами и придумал использовать для этого антисептик.
На деле же были нюансы. Мыть руки с мылом к тому времени врачи вполне догадались, и глупо было на такое вестись. И про опасность трупных ядов они тоже не понаслышке знали - многие умирали по-Базаровски, от пореза скальпелем во время вскрытия. В общем, эти два соображения рушат понимание того, как же Земмельвейс догадался о своем открытии. А суть была в том, что открыл он не важность гигиены, а то, что родильная горячка - это инфекционная болезнь, которой заражаются при попадании в рану материала умершего больного. И открытие это он сделал не глядя в студенческое расписание, а проанализировав тот момент, что его предшественник заболел после пореза на вскрытии умершей от горячки женщины и симптомы его болезни очень напоминали родильную горячку. По сути он использовал уже витавшую, но очень плохо оформленную идею о миазмах до того, как за нее взялись микробиологи.
Кстати говоря, сам Земмельвейс умер от такой же раны на пальце. Надеюсь, когда-нибудь мне попадется книга о том, почему до эпохи антибиотиков и устойчивости к ним люди были так восприимчивы к заражениям крови.