принадлежащих Императору*
Искусный пейзаж, нарисованный из
Тончайшего волоса кистью,
И тянется клин куртуазных девиц
На праздник краснеющих листьев,
Идет землепашец с мешком на плечах, --
Твой мир и красив, и обилен.
Одна лишь беда -- император зачах,
И лекарь дворцовый бессилен.
Звени же взахлеб, заводной щеголек,
Покуда на взводе пружинка.
А эта книжка из самой наипоследней посылки. Ребенку в школу нужны бумажные "Десять негритят" под политкорректным названием "And Then There Were None", а мне за компанию достались книжка из моего wish listа, книжка интересной художницы (ее другая книжка была в моем списке и желание сбылось) и вот эта самая книжка, которая показалась мне любопытной по разрозненным картинкам в сети.
Что же это за книжка? Это весьма вольный пересказ "Соловья" Андерсена. Проиллюстрировал ее мне до сей поры не знакомый, но вообще-то довольно известный художник Фу(ль)вио Теста (Fulvio Testa). Почти все книжки с его картинками, которые можно посмотреть на амазоне, оставили меня равнодушной, а вот "Соловей" не только показался, но и оказался весьма хорошим.
Давным-давно это было, но потому-то и стоит рассказать эту историю, пока она еще не совсем позабыта.
Во всем мире не нашлось бы дворца лучше, чем у китайского императора. Он весь был из драгоценного фарфора, такого тонкого и хрупкого, что и дотронуться страшно.
Со всех концов света приезжали в столицу императора путешественники; все они дивились дворцу и саду, но, услышав соловья, говорили: "Вот это лучше всего!" Вернувшись домой, они рассказывали об увиденном. Ученые описывали в книгах столицу, дворец и сад императора и никогда не забывали о соловье - его хвалили особенно; поэты слагали чудесные стихи о соловье, живущем в лесу у синего моря.
- Как! - сказал император. - Что за соловей? Ничего о таком не знаю! Неужто в моей империи, и даже в моем собственном саду, есть такая птица, а я о ней ничего не слыхал? И вот приходится вычитывать такое из книг!
И он послал за своим первым министром. Тот был такой важный, что если кто-нибудь чином пониже осмеливался заговорить с ним или спросить о чем-либо, он отвечал только: "П!" - что ровно ничего не значит.
- Говорят, у нас есть замечательная птица по имени соловей, - сказал император. - Говорят, лучше ее нет ничего в моем государстве. Почему мне ни разу о ней не докладывали?
И вот все отправились в лес, в котором жил соловей.
И вот запел соловей.
- Вот он! - сказала девочка. - Слушайте! Слушайте! А вон и он сам!
И она указала на серенькую птичку среди ветвей.
- Возможно ли! - сказал министр. - Никак не воображал его себе таким! Уж больно простоват на вид! Верно, он стушевался при виде стольких знатных особ.
Посреди огромного зала, где сидел император, установили золотой шест для соловья. Весь двор был в сборе, а маленькой кухарке дозволили стать в дверях - ведь она уже была в звании придворной поварихи. Все надели свои лучшие наряды, и все глядели на маленькую серую птичку, а император кивнул ей головой.
И соловей запел так дивно, что у императора слезы набежали на глаза, и тогда еще краше запел соловей, и песнь его хватала за сердце. Император был очень доволен и хотел пожаловать соловью свою золотую туфлю на шею. Но соловей с благодарностью отказался:
- Я видел на глазах императора слезы, и для меня нет ничего драгоценнее! Слезы императора-это ведь настоящее чудо! Я награжден с избытком!
Но это была не книга, а шкатулка с затейливой штучкой - искусственным соловьем. Он был совсем как настоящий и весь отделан алмазами, рубинами и сапфирами. Заведешь его - и он мог спеть песню настоящего соловья, и его хвост при этом так и ходил вверх и вниз, отливая золотом и серебром. На шее у него была ленточка с надписью: "Соловей императора Японии ничто по сравнению с соловьем императора китайского".
- Какая прелесть! - сказали все в один голос, и того, кто принес искусственного соловья, тотчас утвердили в звании "обер-поставщика соловьев его величества".
И вот искусственного соловья заставили петь одного. Он имел не меньший успех, чем настоящий, но был куда красивее, весь так и сверкал драгоценностями!
Тридцать три раза пропел он одно и то же и не устал.
Но вот однажды вечером искусственный соловей пел во всю мочь, а император лежал в постели, слушая его, как вдруг внутри соловья что-то щелкнуло, колесики побежали впустую, и музыка смолкла.
Император сейчас же вскочил с постели и послал за своим лейб-медиком, но что тот мог поделать? Призвали часовщика, и после длинных разговоров и долгих осмотров он кое-как подправил соловья, но сказал, что его надо поберечь, потому как шестеренки поистерлись, а поставить новые, так, чтобы музыка шла по-прежнему, невозможно.
Ах, какое это было огорчение! Теперь соловья заводили только раз в год, и даже это казалось чересчур. А капельмейстер произнес краткую речь, полную всяких умных слов, - дескать, все по-прежнему хорошо. Ну, значит, так оно и было.
Только император еще не умер. Закоченевший и бледный лежал он на пышном ложе под бархатным балдахином с тяжелыми золотыми кистями. А с высоты в открытое окно светила на императора и искусственного соловья луна.
- Не надо! - сказал соловей. - Он сделал все, что мог. Пусть остается у тебя. Я не могу жить во дворце, позволь лишь прилетать к тебе, когда захочу. Тогда я буду садиться вечером у твоего окна и петь тебе, и моя песнь порадует тебя и заставит задуматься. Я буду петь о счастливых и несчастных, о добре и зле, укрытых от твоих глаз. Певчая птичка летает повсюду, наведывается и к бедному рыбаку и к крестьянину - ко всем, кто живет далеко от тебя и твоего двора. Я люблю тебя за твое сердце больше, чем за корону. Я буду прилетать и петь тебе! Но обещай мне одно...
- Все что угодно! - сказал император и встал во всем своем царственном убранстве - он сам облекся в него, а к груди он прижимал свою тяжелую золотую саблю.
- Об одном прошу я тебя: не говори никому, что у тебя есть маленькая птичка, которая рассказывает тебе обо всем. Так дело пойдет лучше.
* - это тоже пункт из известнейшей классификации: животные делятся на а) принадлежащих Императору, б) набальзамированных, в) прирученных, г) сосунков, д) сирен, е) сказочных, ж) отдельных собак, з) включенных в эту классификацию, и) бегающих как сумасшедшие, к) бесчисленных, л) нарисованных тончайшей кистью из верблюжьей щерсти, м) прочих, н) разбивших цветочную вазу, о) похожих издали на мух.
Интересно, удастся ли подобрать по книжке на каждый пункт классификации? Уже показанные включать неспортивно.
Тончайшего волоса кистью,
И тянется клин куртуазных девиц
На праздник краснеющих листьев,
Идет землепашец с мешком на плечах, --
Твой мир и красив, и обилен.
Одна лишь беда -- император зачах,
И лекарь дворцовый бессилен.
Звени же взахлеб, заводной щеголек,
Покуда на взводе пружинка.
А эта книжка из самой наипоследней посылки. Ребенку в школу нужны бумажные "Десять негритят" под политкорректным названием "And Then There Were None", а мне за компанию достались книжка из моего wish listа, книжка интересной художницы (ее другая книжка была в моем списке и желание сбылось) и вот эта самая книжка, которая показалась мне любопытной по разрозненным картинкам в сети.
Что же это за книжка? Это весьма вольный пересказ "Соловья" Андерсена. Проиллюстрировал ее мне до сей поры не знакомый, но вообще-то довольно известный художник Фу(ль)вио Теста (Fulvio Testa). Почти все книжки с его картинками, которые можно посмотреть на амазоне, оставили меня равнодушной, а вот "Соловей" не только показался, но и оказался весьма хорошим.
Давным-давно это было, но потому-то и стоит рассказать эту историю, пока она еще не совсем позабыта.
Во всем мире не нашлось бы дворца лучше, чем у китайского императора. Он весь был из драгоценного фарфора, такого тонкого и хрупкого, что и дотронуться страшно.
Со всех концов света приезжали в столицу императора путешественники; все они дивились дворцу и саду, но, услышав соловья, говорили: "Вот это лучше всего!" Вернувшись домой, они рассказывали об увиденном. Ученые описывали в книгах столицу, дворец и сад императора и никогда не забывали о соловье - его хвалили особенно; поэты слагали чудесные стихи о соловье, живущем в лесу у синего моря.
- Как! - сказал император. - Что за соловей? Ничего о таком не знаю! Неужто в моей империи, и даже в моем собственном саду, есть такая птица, а я о ней ничего не слыхал? И вот приходится вычитывать такое из книг!
И он послал за своим первым министром. Тот был такой важный, что если кто-нибудь чином пониже осмеливался заговорить с ним или спросить о чем-либо, он отвечал только: "П!" - что ровно ничего не значит.
- Говорят, у нас есть замечательная птица по имени соловей, - сказал император. - Говорят, лучше ее нет ничего в моем государстве. Почему мне ни разу о ней не докладывали?
И вот все отправились в лес, в котором жил соловей.
И вот запел соловей.
- Вот он! - сказала девочка. - Слушайте! Слушайте! А вон и он сам!
И она указала на серенькую птичку среди ветвей.
- Возможно ли! - сказал министр. - Никак не воображал его себе таким! Уж больно простоват на вид! Верно, он стушевался при виде стольких знатных особ.
Посреди огромного зала, где сидел император, установили золотой шест для соловья. Весь двор был в сборе, а маленькой кухарке дозволили стать в дверях - ведь она уже была в звании придворной поварихи. Все надели свои лучшие наряды, и все глядели на маленькую серую птичку, а император кивнул ей головой.
И соловей запел так дивно, что у императора слезы набежали на глаза, и тогда еще краше запел соловей, и песнь его хватала за сердце. Император был очень доволен и хотел пожаловать соловью свою золотую туфлю на шею. Но соловей с благодарностью отказался:
- Я видел на глазах императора слезы, и для меня нет ничего драгоценнее! Слезы императора-это ведь настоящее чудо! Я награжден с избытком!
Но это была не книга, а шкатулка с затейливой штучкой - искусственным соловьем. Он был совсем как настоящий и весь отделан алмазами, рубинами и сапфирами. Заведешь его - и он мог спеть песню настоящего соловья, и его хвост при этом так и ходил вверх и вниз, отливая золотом и серебром. На шее у него была ленточка с надписью: "Соловей императора Японии ничто по сравнению с соловьем императора китайского".
- Какая прелесть! - сказали все в один голос, и того, кто принес искусственного соловья, тотчас утвердили в звании "обер-поставщика соловьев его величества".
И вот искусственного соловья заставили петь одного. Он имел не меньший успех, чем настоящий, но был куда красивее, весь так и сверкал драгоценностями!
Тридцать три раза пропел он одно и то же и не устал.
Но вот однажды вечером искусственный соловей пел во всю мочь, а император лежал в постели, слушая его, как вдруг внутри соловья что-то щелкнуло, колесики побежали впустую, и музыка смолкла.
Император сейчас же вскочил с постели и послал за своим лейб-медиком, но что тот мог поделать? Призвали часовщика, и после длинных разговоров и долгих осмотров он кое-как подправил соловья, но сказал, что его надо поберечь, потому как шестеренки поистерлись, а поставить новые, так, чтобы музыка шла по-прежнему, невозможно.
Ах, какое это было огорчение! Теперь соловья заводили только раз в год, и даже это казалось чересчур. А капельмейстер произнес краткую речь, полную всяких умных слов, - дескать, все по-прежнему хорошо. Ну, значит, так оно и было.
Только император еще не умер. Закоченевший и бледный лежал он на пышном ложе под бархатным балдахином с тяжелыми золотыми кистями. А с высоты в открытое окно светила на императора и искусственного соловья луна.
- Не надо! - сказал соловей. - Он сделал все, что мог. Пусть остается у тебя. Я не могу жить во дворце, позволь лишь прилетать к тебе, когда захочу. Тогда я буду садиться вечером у твоего окна и петь тебе, и моя песнь порадует тебя и заставит задуматься. Я буду петь о счастливых и несчастных, о добре и зле, укрытых от твоих глаз. Певчая птичка летает повсюду, наведывается и к бедному рыбаку и к крестьянину - ко всем, кто живет далеко от тебя и твоего двора. Я люблю тебя за твое сердце больше, чем за корону. Я буду прилетать и петь тебе! Но обещай мне одно...
- Все что угодно! - сказал император и встал во всем своем царственном убранстве - он сам облекся в него, а к груди он прижимал свою тяжелую золотую саблю.
- Об одном прошу я тебя: не говори никому, что у тебя есть маленькая птичка, которая рассказывает тебе обо всем. Так дело пойдет лучше.
* - это тоже пункт из известнейшей классификации: животные делятся на а) принадлежащих Императору, б) набальзамированных, в) прирученных, г) сосунков, д) сирен, е) сказочных, ж) отдельных собак, з) включенных в эту классификацию, и) бегающих как сумасшедшие, к) бесчисленных, л) нарисованных тончайшей кистью из верблюжьей щерсти, м) прочих, н) разбивших цветочную вазу, о) похожих издали на мух.
Интересно, удастся ли подобрать по книжке на каждый пункт классификации? Уже показанные включать неспортивно.