Берлин. Синдром отмены
Специально для Настасьи zon_tik - делаю репост своего текста про Берлин. Оригинал - в блоге Шустрая улитка, который, оказывается, не работает в Турции.
В мире достаточно городов с драматичной судьбой. Например, Детройт, чей период полураспада увековечил режиссер Джармуш. Или Дрезден, на две трети стертый с лица земли войной. Берлин - тоже из их числа, только его драма усиливается статусом столицы и относительной свежестью шрамов.
"Многогранность" - слишком затертое слово из арсенала беззубых школьных сочинений, но в этом случае именно оно как нельзя лучше отражает природу обаяния современного Берлина. Он похож на город-калейдоскоп, и стоит немножко поменять угол зрения, как ощущения полностью поменяются.
В моей памяти сохранились только отрывочные воспоминания о первом визите в Берлин, хотя я была во вполне сознательном, пусть и нежном, возрасте. Хорошо помню первое впечатление: кварталы вокруг гостиницы застроены небольшими домами-коттеджами с аккуратными, педантично ухоженными садами вокруг них. Почему-то мне тогда показалось, что именно это и называется "бюргерским", и потребовалось несколько поездок в Европу, чтобы увидеть в этом нечто общеевропейское. И еще несколько поездок в Берлин, чтобы за этими "бюргерскими кварталами" увидеть западный Берлин.
Судя по отдельным отзывам, Берлин и в прежние века многими европейцами, а особенно - обитателями западных столиц, воспринимался как европейская окраина. Да и сейчас голландцы или британцы оценят международный Франкфурт и стремительный Мюнхен, а столице, скорее, воздадут дань вежливости, чем по-настоящему восхитятся ею. Но не эта особенность определяет нынешнюю драму Берлина.
Тот самый шрам в память о Берлинской стене
***
В следующем году будут отмечать 25 лет, как город живет без стены, разделившей его на запад и восток. За четверть века, конечно, стена не успела стать историей, более того, ее влияние все еще ощущается, как бы ни хотели берлинцы утверждать обратное. И дело вовсе не в обломках какого-то бетона, которые на каждом углу предлагают торговцы-сувенирщики. Неслучайно место прохождения стены отмечено в асфальте двойной каменной линией: этот шрам, не то украшающий лицо Берлина, не то уродующий его душу, не так-то просто залечить, и заживать он будет еще очень долго. Но не стоит делать скорбного лица: как и любой кризис, этот - не только оставил новые вызовы, но и открыл столице необыкновенные возможности.
Скажем, одно из следствий - отсутствие исторического центра. Старый город - неотъемлемая часть практически любого европейского города. И неизменный бич европейских туристов. В восприятии российского туриста (предположим, что существует такой вот усредненный он) Европа - это обязательно дворцы и барочные младенцы, а история - это музеи, руины, крепости и "в этом ущелье предположительно родился Зевс". Даже если не кидаться в крайности, все равно первым делом, осмотревшись вокруг временного гостиничного пристанища, мы все отправляемся в Старый город. Магия в том, что в доброй половине случаев выбраться из него нам так и не удается. Не буквально, конечно, но если отель тоже расположен внутри крепостного кольца - пиши пропало. Между тем, опять же в доброй половине случаев, исторический центр - это туристический музей под открытым небом со специальными туристическими ценами, традициями и аборигенами. В большинстве случаев - с самой высокой концентрацией туристических достопримечательностей. А жизнь давным-давно благополучно вырвалась за пределы старинной крепости. Строго говоря, не совсем правильно говорить "я был в Таллинне", если вы все два дня провели в крепости: лучше признаться "я осматривал старинные достопримечательности Таллинна".
Так вот, в Берлине ошибиться невозможно: там просто нет формального Старого города, исторического центра или вообще центра города как отдельной точки. Несколько центральных районов раскинулись на километры, и от Шарлоттенбурга до Фридрихсхайна через Митте можно шагать несколько часов, а потом сделать петлю и дойти до Пренцлауэр Берга на север или Темпельхофа на юге. И если вдруг покажется, что уж тут-то точно наступает предел, - взгляните на карту: окраины еще и не начинались!
***
Не претендуя на великое урбанистическое открытие, предположу, что это результат многолетнего существования в режиме "два города в одном". В каждой половинке стихийно сложились свои магистрали и центральные дестинации, точки сборки и отправные пункты. Жители протоптали свои оптимальные пути, хотя власти восточной части настаивали на неоспоримости Александерплац и помпезной Карл-Маркс-Аллее, западу ничего не оставалось, как кучковаться вокруг капиталистического рая Кудамма и ближайших Цоо и Тиргартена, бессознательно следуя за восточной пропагандой.
Мост Обербаумбрюкке через Шпрее между двумя районами - Фридрихсхайн и Кройцберг
Стена же сопровождалась полосой отчуждения. Для города это, конечно, верная дорога к анемии и судорогам «конечностей», если следовать анатомическим сравнениям и аналогиям. Урбанисты давно заметили: там, где на пути людей по улице есть непреодолимая преграда, образуются самые мрачные, грязные, опасные и пустынные зоны. Жители российских городов могут проверить это наблюдение практически из окна собственного дома: железная дорога, внезапно пересекающая район, глухой тупик в том месте, где улица неожиданно упирается в заводскую бетонную стену, гаражный кооператив, который когда-то обозначал границу района, а теперь оказался неестественным разделителем между "старым" и "новым" жилмассивами. Все эти наши реалии объединяет полоса отчуждения рядом с ними: без особой надобности туда не ходят, да и сомнительное удовольствие гулять вдоль железнодорожных путей или гаражей, не так ли? Справедливости ради, отмечу, что впервые прочитала об этом законе городской природы в книге "Жизнь и смерть больших американских городов", так что Россия точно не обладает монополией на непродуманное планирование городской инфраструктуры.
Вот и со стеной было примерно так же. Со стороны ГДР прогулки около нее, прямо скажем, не поощрялись, со стороны ФРГ - к стене приходили, в основном, любители острых ощущений. Поскольку граница проходила прямо по улицам (вдоль и поперек) и даже по домам, то глухие тупики возникали во множестве. А селиться в таких приграничных домах и даже кварталах желающих было немного. Выделился, правда, знаменитый издатель и медиамагнат Аксель Шпрингер. Он специально перенес штаб-квартиру из Гамбурга в Западный Берлин, чтобы вопреки всем писаным и неписаным договоренностям построить башню прямо около стены. Говорят, в какой-то момент он остроумно запустил бегущую строку, которую было прекрасно видно с востока, чтобы транслировать свои новости. Чем, конечно, вызвал порицания и даже гнев правоверных. Исторический факт: в ГДР снимали сериал, по сюжету которого Шпрингер вместе с послом Израиля разрабатывают план борьбы с коммунизмом.
Штаб-квартира по-прежнему располагается в том же самом месте
Таким образом, сложившиеся когда-то центры оказалось не так просто "отменить". В большинстве путеводителей за центр, как правило, принимают некую зону в географическом центре города, от которой расходятся радиальные лучи проспектов. В нее попадают самые известные площади - Александерплац или Потсдамерплац. Последняя, кстати, блестящий образец того, как город все же может забыть о ранах за четверть века. В Сони-Центре, выросшем на месте сильно пострадавшей площади, чувствуешь себя как в филиале Нью-Йорка, и теплым вечером, когда там яблоку негде упасть, невозможно поверить, что не так давно это был пустырь, окруженный руинами и распиленный пополам глухой стеной (для полноты картины не хватает разве что перекати-поля).
***
Для большего контраста, посещая Берлин, стоит пожить в противоположных концах города, но не слишком удаляясь от Тиргартена на запад и от Карл-Маркс-Аллее на восток. На западе неизбежно складывается ощущение, что там, будто бы, ничего изменилось. В Тиргартене по-прежнему гуляют с собаками или возлюбленными, с ног сбивают кролики и возвышается колонна Победы, которую прославил и увековечил фильм "Небо над Берлином" (и кому пришло в голову перевести его на английский "Крыльями желания"?). Зоопарк остается одним из лучших в Европе. Курфюрстендамм - по-прежнему покупательский рай, а универмаг KaDeWe - музей истории этого рая, с той лишь разницей, что теперь этим никого не удивишь.
Городская идиллия - Тиргартен
В самом начале Кудамма (даже для самих немцев полное название улицы уж слишком длинное) на вечном ремонте стоит церковь Кайзера Вильгельма. С первого взгляда кажется, что там какая-то реконструкция. Но потом вы приезжаете через пару лет, и еще через пару лет - а там по-прежнему реконструкция. Просто теперь церковь выглядит именно так, и задумывался этот акт современного искусства как символ поражения и восстановления. Здание сильно пострадало в войну (сколько раз еще предстоит написать эту фразу применительно к Берлину?), его предстояло либо снести, либо переделать. Ну и горожане сами решили его судьбу: воспротивившись полной перестройке, они убедили городские власти сохранить руины и достроить их новыми деталями. Получилось странно, нелогично, негармонично, некрасиво, наконец. Но крайне символично.
Чем дальше на запад, тем как будто глуше эхо войны: дворец Шарлоттенбург и парки вокруг него вообще как будто пропустили катаклизмы двадцатого века, предаваясь каким-то своим барочным делам. Но не стоит обольщаться: это случайность, и другим западным кварталам повезло меньше (впереди, вглубь западной части еще Ванзее, где проходила одноименная печально известная конференция). Просто по такому же случайному стечению обстоятельств, восстанавливались они стремительно, а драма стены коснулась их намного меньше.
Регулярный парк Гарлоттенбурга
А вот современный облик районов Фридрихсхайн-Кройцберг и Пренцлауэр Берг как раз во многом предрекли военные и послевоенные события. Это, можно сказать, образец того, как на судьбе города отражаются самые странные политические решения. И чтобы оценить масштаб и роль случая в этом деле, достаточно представить себе чуть более детально и, может, даже утрированно, с легким налетом фантазии и мелодрамы, события того времени.
Например, откуда взялась Карл-Марк-Аллее. Москвичи чувствуют там себя как дома: еще бы, широченный проспект с домами в таком родном социалистическом классицизме. А братья-близнецы ресторан "Москва" и кинотеатр "Интернациональ"? Сегодня, после всех реконструкций, эти места смотрятся как несостоявшееся светлое будущее, и наверное, в идеалистических мечтах строители ГДР видели именно это. А началось все с того, что кусок города был просто уничтожен во время уличных боев в Берлине между немцами и русскими. Тысячи людей были убиты, а дома разрушены. Что-то ведь нужно было построить на этом месте? Что-то и построили: результат впечатляет до сих пор, и спрос на квартиры в этих домах немаленький.
Стиль жизни современного Кройцберга. Кстати, как пивной ящик попал на этот столб?
Дальше. После войны город был по-мальчишески (или даже по-пацански) поделен между победителями. Пропорционально вкладу в победу, так сказать. И все бы хорошо, только в итоге внутри одного города, буквально на соседних улицах, люди жили в разных странах. Это совершенно нелогичный тезис на русском языке, должно быть, неплохо звучит по-немецки - как-то ведь они себе это объясняли! Вот ты вышел из дома в ГДР, заглянул в магазин, где ничего ценного не нашел, и пошел к друзьям в ФРГ. Конечно, ничего не оставалось, кроме как построить стену. Вдумайтесь: стену между государствами внутри одного города. Причем столицы. Статистика говорит, что около 30 тысяч человек в течение пары месяцев не вернулись из гостей в ФРГ. Стена поделила друзей, семьи и предприятия. Причем никто не выбирал это по своим убеждениям. Они просто жили на востоке или на западе. А что, не Берлин первый, не он последний.
Буш, Коль, Горбачев
***
Долго ли коротко ли, почти через три десятилетия стена пала. Многие еще помнили объединенный Берлин. Многие быстро разобрались, где и что происходит. И восток опустел. Почти мгновенно: люди убегали из восточных районов столицы в западные маленькие богом забытые городки, лишь бы на западе. Никто не знал, как долго будет выравниваться ситуация в городе и вообще не придумают ли новый забор. А жить-то хотелось сразу, здесь и сейчас!
Фридрихсхайн опустел. Пренцлауэр Берг тоже. И даже отчасти Кройцберг, хотя он был на западной стороне, - но помните про полосу отчуждения?
Но долго ли могут пустовать центральные районы столицы? Со всего города, из пригородов и из других городов сюда начали стекаться писатели, дизайнеры, артисты, музыканты и художники. Они захватывали бывшие фабрики и просто жилые дома, устраивали там галереи, клубы и бессмысленные пьянки. Под это дело там же тихонько начали селиться эмигранты. Городские власти в какой-то момент поняли, что нужно брать дело в свои руки, и волевым усилием начали снижать арендную плату, проводить полицейские рейды и наводить порядок. Разумеется, в рамках знаменитого немецкого понимания этого слова.
Блошиный рынок в Мауэрпарке: вся история Германии
Это определяет колорит восточных районов до сих пор. По-прежнему Варшауэр-штрассе - центр бесконечных уличных тусовок, концертов и праздников. До сих пор на Канстаниен Аллее самые симпатичные бутики и лавки местных дизайнеров. В Мауэрпарке по воскресеньям отменная барахолка. А в Кройцберге давно правит бал турецкая диаспора. Временами жители Кройцберга и Фридрихсхайна устраивают веселые потасовки на мосту Обербаумбрюкке, пытаясь перехватить знамя самого стильного района. А на 1 мая они объединяются против полиции. Но это все - старые добрые традиции восточного Берлина.
Берлин, как старший город Германии, будет еще долго отвечать за былые грехи жителей всей страны. В нем, как и в России, растут поколения, не заставшие даже свидетелей страшных лет двух войн. И слава богу. Им все истории расскажут шрамы да синяки родного города. Они и сами не заметят, как вдохнут историю вместе с мягким, чистым, свободным воздухом столицы успокоившейся, но с такой драматичной судьбой. Не они первые, и не они последние.
В мире достаточно городов с драматичной судьбой. Например, Детройт, чей период полураспада увековечил режиссер Джармуш. Или Дрезден, на две трети стертый с лица земли войной. Берлин - тоже из их числа, только его драма усиливается статусом столицы и относительной свежестью шрамов.
"Многогранность" - слишком затертое слово из арсенала беззубых школьных сочинений, но в этом случае именно оно как нельзя лучше отражает природу обаяния современного Берлина. Он похож на город-калейдоскоп, и стоит немножко поменять угол зрения, как ощущения полностью поменяются.
В моей памяти сохранились только отрывочные воспоминания о первом визите в Берлин, хотя я была во вполне сознательном, пусть и нежном, возрасте. Хорошо помню первое впечатление: кварталы вокруг гостиницы застроены небольшими домами-коттеджами с аккуратными, педантично ухоженными садами вокруг них. Почему-то мне тогда показалось, что именно это и называется "бюргерским", и потребовалось несколько поездок в Европу, чтобы увидеть в этом нечто общеевропейское. И еще несколько поездок в Берлин, чтобы за этими "бюргерскими кварталами" увидеть западный Берлин.
Судя по отдельным отзывам, Берлин и в прежние века многими европейцами, а особенно - обитателями западных столиц, воспринимался как европейская окраина. Да и сейчас голландцы или британцы оценят международный Франкфурт и стремительный Мюнхен, а столице, скорее, воздадут дань вежливости, чем по-настоящему восхитятся ею. Но не эта особенность определяет нынешнюю драму Берлина.
Тот самый шрам в память о Берлинской стене
***
В следующем году будут отмечать 25 лет, как город живет без стены, разделившей его на запад и восток. За четверть века, конечно, стена не успела стать историей, более того, ее влияние все еще ощущается, как бы ни хотели берлинцы утверждать обратное. И дело вовсе не в обломках какого-то бетона, которые на каждом углу предлагают торговцы-сувенирщики. Неслучайно место прохождения стены отмечено в асфальте двойной каменной линией: этот шрам, не то украшающий лицо Берлина, не то уродующий его душу, не так-то просто залечить, и заживать он будет еще очень долго. Но не стоит делать скорбного лица: как и любой кризис, этот - не только оставил новые вызовы, но и открыл столице необыкновенные возможности.
Скажем, одно из следствий - отсутствие исторического центра. Старый город - неотъемлемая часть практически любого европейского города. И неизменный бич европейских туристов. В восприятии российского туриста (предположим, что существует такой вот усредненный он) Европа - это обязательно дворцы и барочные младенцы, а история - это музеи, руины, крепости и "в этом ущелье предположительно родился Зевс". Даже если не кидаться в крайности, все равно первым делом, осмотревшись вокруг временного гостиничного пристанища, мы все отправляемся в Старый город. Магия в том, что в доброй половине случаев выбраться из него нам так и не удается. Не буквально, конечно, но если отель тоже расположен внутри крепостного кольца - пиши пропало. Между тем, опять же в доброй половине случаев, исторический центр - это туристический музей под открытым небом со специальными туристическими ценами, традициями и аборигенами. В большинстве случаев - с самой высокой концентрацией туристических достопримечательностей. А жизнь давным-давно благополучно вырвалась за пределы старинной крепости. Строго говоря, не совсем правильно говорить "я был в Таллинне", если вы все два дня провели в крепости: лучше признаться "я осматривал старинные достопримечательности Таллинна".
Так вот, в Берлине ошибиться невозможно: там просто нет формального Старого города, исторического центра или вообще центра города как отдельной точки. Несколько центральных районов раскинулись на километры, и от Шарлоттенбурга до Фридрихсхайна через Митте можно шагать несколько часов, а потом сделать петлю и дойти до Пренцлауэр Берга на север или Темпельхофа на юге. И если вдруг покажется, что уж тут-то точно наступает предел, - взгляните на карту: окраины еще и не начинались!
***
Не претендуя на великое урбанистическое открытие, предположу, что это результат многолетнего существования в режиме "два города в одном". В каждой половинке стихийно сложились свои магистрали и центральные дестинации, точки сборки и отправные пункты. Жители протоптали свои оптимальные пути, хотя власти восточной части настаивали на неоспоримости Александерплац и помпезной Карл-Маркс-Аллее, западу ничего не оставалось, как кучковаться вокруг капиталистического рая Кудамма и ближайших Цоо и Тиргартена, бессознательно следуя за восточной пропагандой.
Мост Обербаумбрюкке через Шпрее между двумя районами - Фридрихсхайн и Кройцберг
Стена же сопровождалась полосой отчуждения. Для города это, конечно, верная дорога к анемии и судорогам «конечностей», если следовать анатомическим сравнениям и аналогиям. Урбанисты давно заметили: там, где на пути людей по улице есть непреодолимая преграда, образуются самые мрачные, грязные, опасные и пустынные зоны. Жители российских городов могут проверить это наблюдение практически из окна собственного дома: железная дорога, внезапно пересекающая район, глухой тупик в том месте, где улица неожиданно упирается в заводскую бетонную стену, гаражный кооператив, который когда-то обозначал границу района, а теперь оказался неестественным разделителем между "старым" и "новым" жилмассивами. Все эти наши реалии объединяет полоса отчуждения рядом с ними: без особой надобности туда не ходят, да и сомнительное удовольствие гулять вдоль железнодорожных путей или гаражей, не так ли? Справедливости ради, отмечу, что впервые прочитала об этом законе городской природы в книге "Жизнь и смерть больших американских городов", так что Россия точно не обладает монополией на непродуманное планирование городской инфраструктуры.
Вот и со стеной было примерно так же. Со стороны ГДР прогулки около нее, прямо скажем, не поощрялись, со стороны ФРГ - к стене приходили, в основном, любители острых ощущений. Поскольку граница проходила прямо по улицам (вдоль и поперек) и даже по домам, то глухие тупики возникали во множестве. А селиться в таких приграничных домах и даже кварталах желающих было немного. Выделился, правда, знаменитый издатель и медиамагнат Аксель Шпрингер. Он специально перенес штаб-квартиру из Гамбурга в Западный Берлин, чтобы вопреки всем писаным и неписаным договоренностям построить башню прямо около стены. Говорят, в какой-то момент он остроумно запустил бегущую строку, которую было прекрасно видно с востока, чтобы транслировать свои новости. Чем, конечно, вызвал порицания и даже гнев правоверных. Исторический факт: в ГДР снимали сериал, по сюжету которого Шпрингер вместе с послом Израиля разрабатывают план борьбы с коммунизмом.
Штаб-квартира по-прежнему располагается в том же самом месте
Таким образом, сложившиеся когда-то центры оказалось не так просто "отменить". В большинстве путеводителей за центр, как правило, принимают некую зону в географическом центре города, от которой расходятся радиальные лучи проспектов. В нее попадают самые известные площади - Александерплац или Потсдамерплац. Последняя, кстати, блестящий образец того, как город все же может забыть о ранах за четверть века. В Сони-Центре, выросшем на месте сильно пострадавшей площади, чувствуешь себя как в филиале Нью-Йорка, и теплым вечером, когда там яблоку негде упасть, невозможно поверить, что не так давно это был пустырь, окруженный руинами и распиленный пополам глухой стеной (для полноты картины не хватает разве что перекати-поля).
***
Для большего контраста, посещая Берлин, стоит пожить в противоположных концах города, но не слишком удаляясь от Тиргартена на запад и от Карл-Маркс-Аллее на восток. На западе неизбежно складывается ощущение, что там, будто бы, ничего изменилось. В Тиргартене по-прежнему гуляют с собаками или возлюбленными, с ног сбивают кролики и возвышается колонна Победы, которую прославил и увековечил фильм "Небо над Берлином" (и кому пришло в голову перевести его на английский "Крыльями желания"?). Зоопарк остается одним из лучших в Европе. Курфюрстендамм - по-прежнему покупательский рай, а универмаг KaDeWe - музей истории этого рая, с той лишь разницей, что теперь этим никого не удивишь.
Городская идиллия - Тиргартен
В самом начале Кудамма (даже для самих немцев полное название улицы уж слишком длинное) на вечном ремонте стоит церковь Кайзера Вильгельма. С первого взгляда кажется, что там какая-то реконструкция. Но потом вы приезжаете через пару лет, и еще через пару лет - а там по-прежнему реконструкция. Просто теперь церковь выглядит именно так, и задумывался этот акт современного искусства как символ поражения и восстановления. Здание сильно пострадало в войну (сколько раз еще предстоит написать эту фразу применительно к Берлину?), его предстояло либо снести, либо переделать. Ну и горожане сами решили его судьбу: воспротивившись полной перестройке, они убедили городские власти сохранить руины и достроить их новыми деталями. Получилось странно, нелогично, негармонично, некрасиво, наконец. Но крайне символично.
Чем дальше на запад, тем как будто глуше эхо войны: дворец Шарлоттенбург и парки вокруг него вообще как будто пропустили катаклизмы двадцатого века, предаваясь каким-то своим барочным делам. Но не стоит обольщаться: это случайность, и другим западным кварталам повезло меньше (впереди, вглубь западной части еще Ванзее, где проходила одноименная печально известная конференция). Просто по такому же случайному стечению обстоятельств, восстанавливались они стремительно, а драма стены коснулась их намного меньше.
Регулярный парк Гарлоттенбурга
А вот современный облик районов Фридрихсхайн-Кройцберг и Пренцлауэр Берг как раз во многом предрекли военные и послевоенные события. Это, можно сказать, образец того, как на судьбе города отражаются самые странные политические решения. И чтобы оценить масштаб и роль случая в этом деле, достаточно представить себе чуть более детально и, может, даже утрированно, с легким налетом фантазии и мелодрамы, события того времени.
Например, откуда взялась Карл-Марк-Аллее. Москвичи чувствуют там себя как дома: еще бы, широченный проспект с домами в таком родном социалистическом классицизме. А братья-близнецы ресторан "Москва" и кинотеатр "Интернациональ"? Сегодня, после всех реконструкций, эти места смотрятся как несостоявшееся светлое будущее, и наверное, в идеалистических мечтах строители ГДР видели именно это. А началось все с того, что кусок города был просто уничтожен во время уличных боев в Берлине между немцами и русскими. Тысячи людей были убиты, а дома разрушены. Что-то ведь нужно было построить на этом месте? Что-то и построили: результат впечатляет до сих пор, и спрос на квартиры в этих домах немаленький.
Стиль жизни современного Кройцберга. Кстати, как пивной ящик попал на этот столб?
Дальше. После войны город был по-мальчишески (или даже по-пацански) поделен между победителями. Пропорционально вкладу в победу, так сказать. И все бы хорошо, только в итоге внутри одного города, буквально на соседних улицах, люди жили в разных странах. Это совершенно нелогичный тезис на русском языке, должно быть, неплохо звучит по-немецки - как-то ведь они себе это объясняли! Вот ты вышел из дома в ГДР, заглянул в магазин, где ничего ценного не нашел, и пошел к друзьям в ФРГ. Конечно, ничего не оставалось, кроме как построить стену. Вдумайтесь: стену между государствами внутри одного города. Причем столицы. Статистика говорит, что около 30 тысяч человек в течение пары месяцев не вернулись из гостей в ФРГ. Стена поделила друзей, семьи и предприятия. Причем никто не выбирал это по своим убеждениям. Они просто жили на востоке или на западе. А что, не Берлин первый, не он последний.
Буш, Коль, Горбачев
***
Долго ли коротко ли, почти через три десятилетия стена пала. Многие еще помнили объединенный Берлин. Многие быстро разобрались, где и что происходит. И восток опустел. Почти мгновенно: люди убегали из восточных районов столицы в западные маленькие богом забытые городки, лишь бы на западе. Никто не знал, как долго будет выравниваться ситуация в городе и вообще не придумают ли новый забор. А жить-то хотелось сразу, здесь и сейчас!
Фридрихсхайн опустел. Пренцлауэр Берг тоже. И даже отчасти Кройцберг, хотя он был на западной стороне, - но помните про полосу отчуждения?
Но долго ли могут пустовать центральные районы столицы? Со всего города, из пригородов и из других городов сюда начали стекаться писатели, дизайнеры, артисты, музыканты и художники. Они захватывали бывшие фабрики и просто жилые дома, устраивали там галереи, клубы и бессмысленные пьянки. Под это дело там же тихонько начали селиться эмигранты. Городские власти в какой-то момент поняли, что нужно брать дело в свои руки, и волевым усилием начали снижать арендную плату, проводить полицейские рейды и наводить порядок. Разумеется, в рамках знаменитого немецкого понимания этого слова.
Блошиный рынок в Мауэрпарке: вся история Германии
Это определяет колорит восточных районов до сих пор. По-прежнему Варшауэр-штрассе - центр бесконечных уличных тусовок, концертов и праздников. До сих пор на Канстаниен Аллее самые симпатичные бутики и лавки местных дизайнеров. В Мауэрпарке по воскресеньям отменная барахолка. А в Кройцберге давно правит бал турецкая диаспора. Временами жители Кройцберга и Фридрихсхайна устраивают веселые потасовки на мосту Обербаумбрюкке, пытаясь перехватить знамя самого стильного района. А на 1 мая они объединяются против полиции. Но это все - старые добрые традиции восточного Берлина.
Берлин, как старший город Германии, будет еще долго отвечать за былые грехи жителей всей страны. В нем, как и в России, растут поколения, не заставшие даже свидетелей страшных лет двух войн. И слава богу. Им все истории расскажут шрамы да синяки родного города. Они и сами не заметят, как вдохнут историю вместе с мягким, чистым, свободным воздухом столицы успокоившейся, но с такой драматичной судьбой. Не они первые, и не они последние.