обнимать это небо целовать это море
В прошлом году судьба нас баловала - дважды она дарила нам радость встречи с очень искренним и жизнеутверждающим поэтом - Андреем Коровиным. Не без гордости - нашим земляком, деятельность которого чуть ли не в первую очередь связана с Волошинским фестивалем и Домом Поэта в Коктебеле. Встречи эти подарили нам ещё и пару сборников стихов Андрея - что-то мы читали и слышали до этого в Сети, но читать подписанные автором книги - совсем другое. В аннотации к сборнику «Детские преступления» Юрий Кублановский написал об Андрее: «Лирика Андрея Коровина своеобычно совмещает в себе новейшую технику и мышление поэтической речи с традиционной для отечественной поэзии сердечностью и высоким человеческим смыслом. Редкое сочетание! На таких фигурах, как Андрей, держится культурная повседневность…». И это не пустые слова - просто диву даёшься с одной стороны, как точно и ярко Андрей как поэт находит слова и образы для своих стихов, а с другой стороны - где он берёт столько времени, чтобы организовывать столько литературных мероприятий по всей стране!!
Click to viewВ нынешний день поэзии нам бы хотелось ещё раз напомнить нашим друзьям о двух прошлогодних событиях, которым мы обязаны встречами с Андреем: это Литературный фестиваль им. Бориса Слуцкого с концертом «Путешествие по русской литературе» дуэта «Коровин и Фагот» и, конечно же, наша выставка «Место, где свет», в рамках которой удалось организовать скромный, но очень яркий творческий вечер Андрея. И сегодня хотелось бы заново опубликовать видеозаписи тех встреч - до обидного мало у них просмотров… Андрею же вдохновения и новых книг! И Коктебеля почаще!
* * *
записано что ты сказала да
а время - лишь фальшивая вода
в степи между Сивашем и Джанкоем
джинн выбил пробочку да тронулся умом
жизнь стоит вымысла да замысел не в том
и тень Вертинского витает над прибоем
скажи шампанского откликнется шолом
и то забудется что ты считала сном
и то забудется что буква прописная
а вот поди ж ты - моря чайкоряд
и корабли под парусом чудят
и море спит
да разве против сна я
Треугольная луна
хохотали как умели
в Коктебеле в Коктебеле
дальше некуда бежать
никуда не уезжали
нас друг к другу так прижали
что до смерти будет жать
то ли лунная дорожка
то ли хересу немножко
тени ночью не видны
улыбаться осторожно
целоваться невозможно
нет на свете той страны
дождь игристый полосатый
мы заткнули уши ватой
треугольная луна
а мурашки неуклюже
расползаются по луже
я один
и ты одна
Весь этот ветер
какое чудо
весь этот ветер
в лицо летящий
когда ты молод
когда ты Вертер
ты настоящий
ночная мякоть
сырого неба
тебя объемлет
густая липа
и запах мёда
пчелиный лепет
как пахнет каждый
растущий в небе
в земле сидящий
лишь только ветер
тебе расскажет
вперёдсмотрящий
и ты глотаешь
густую книгу
земного ветра
и рёв вулканов
гул океанов
и километров
и задыхаясь
глядишь шалея
в окно ночное
на этот ветер
на эту нежность
в ночном прибое
Рождество в Топловском монастыре
Наташе Мирошниченко и Серёже Ковалю
в январских небесах
святой Екатерины
зелёная звезда
качается в груди
и снег вокруг горит
и светит свет старинный
в рождественских яслях
маячит впереди
мы маленькие мы
осколки синей глины
мычащие во сне
бредущие во тьму
нам время пятки жжёт
нам ветер дует в спину
нам хлещет в лица дождь
и радостно ему
не надо лишних слов
над этою купелью
умыться и уснуть
и видеть как во сне
из каждого куста
горящего капелью
зелёная звезда
рождается во мне
Странники в ночи
что вспоминается
рука протянутая с верхней полки
игривые пальчики
призывающие подержать её
подержаться
тёплая рука её
нежная её кожа
вспоминается Ковалевский
играющий «Маленький цветок» или «Странников в ночи»
его гитара в крымской ночи звучит так волшебно
как она никогда не будет звучать в Питере или Москве
это сочетание мелодии-ночи-любви-юга
никогда и нигде больше не повторится
и мне кажется что маленький цветок это ты
что это мы с тобой странники в ночи
шагаем по крупным и низким южным звёздам
и жизнь кажется вечной
и молодость кажется вечной
и любовь кажется не закончится никогда
и мы будем жить в Крыму
обнимать это небо
целовать это море
запивая поцелуи
лучшим магарачским «Бастардо»
и ты будешь танцевать голой на берегу
и мы будем совершать жертвоприношения богине Венере
и Левичев будет заливаться смехом и краской смущения
и мы потеряемся в вязкой южной ночи
пьяные и счастливые
от вина и любви
от юга и моря
это безумство свободы и безнаказанности
возможно только когда вы молоды и счастливы
это уже не повторяется никогда
а Ернев будет рассказывать про козу
подаренную ему друзьями
которую он пас в феодосийских горах
срезая для неё самые сочные верхние ветки
а потом вернул козу дарителям
потому что она стала занимать
слишком много времени его жизни
и о том что он хочет написать о своей козе пьесу
а утром он поведёт нас пешком из Феодосии в Коктебель
дорогой Волошина
он будет идти босиком
даже не идти а почти скакать по сухой колючей
выжженной солнцем земле
он бродит тут босиком целое лето
он настоящий местный житель
туземец с которым мы случайно знакомы
и который знает по-нашему
непонятно откуда
вечные странники
мы потерялись в нашей ночи
мы перепутали наши тела и лица
мы забыли куда мы шли
и напрочь забыли зачем
и только море колотит нам в спину
белыми от ярости кулаками
море которое видело столько странников
что все они растворились
в его глазах
Станция Севастопольская
поезд следует до станции севастопольская...
и вот въезжаю я в Севастополь
выхожу из метро и вижу
Лёшу Остудина и Саню Кабанова
и ведут они меня под ручки белые
на пристань Графскую
и говорят
есть многое на свете друг Коровин
и наливают виски двести грамм
и продолжают
выпьем за бессмертных
за Моцарта в его холерной яме
за Мандельштама в лагерных сугробах
за Гумилева в огненном столпе
за тех кто знал
как надо петь и плакать
и жизнь хлебал
большой столовой ложкой
и наливают виски двести грамм
а вот ещё Остудин скажет пробуй
с икрою щуки и кусочком лайма
двенадцать лет томился этот виски
чтоб мы его с тобой в Крыму вот так
я не скажу что я предпочитаю
французские классические вина
а буду говорить о Мандельштаме
и письма Ходасевича из Крыма
читать на память
Чуфут-кале
эти губы её
округлые сухие без помады
глубокая колея
на вершине горы
эта манящая ложбинка
меж сосков минаретов
уходящая в вечность
дорога тысячелетий
эти шёлковые купола
округлых грудей
истёртые ветром скаты
поросшие мхом
эти взметнувшиеся вверх
острые колени
застывшие в синеве
караимские кенасы
эти полумесяцы бровей
на бледном лице
низкие каменные своды
выбитых в скале комнат
этот бронзовый блеск кожи
отливающий багрянцем
запекшаяся кровь
ставшая солнцем
этот ветер
треплющий струи волос
старая олива
на краю обрыва
величественный Мавзолей
омываемый водами времени
здесь лежит Джанике-Ханум
дочь великого Тохтамыша
Весенний Крым: свинг
Весенний Крым. И каждый день - в цвету.
И у весны расцвёл язык во рту.
И Божья влага в небесах пролита.
Ко мне приходит сон, и в нём - они:
Бессонные бенгальские огни -
Сугдея, Феодосия, Джалита.
Владычица морская - говори.
Пусть в небесах свингуют тропари
На день седьмой и на двунадесятый.
Пусть любит нас Господь в своём Крыму,
И я у смерти времени займу,
И мы проснёмся - вместе, как когда-то.
