сегодня
день рождения Марины Ивановны Цветаевой, между прочим.
Хотя, все юзеры Яндекса, наверное, уже в теме.
Я сначала думал напейсать многобукф о том, как я впервые прочел цикл "Подруга", который целиком напечатали, по-моему, только в "Азбуке-классике" в мягкой обложке. Может, еще в каких-то многотомных собраниях сочинений. Или о том, что у нас дома всегда был хоть маленький, но томик ее стихов. И еще в детстве (бессмысленном и беспощадном, как сейчас говорят обо всем - к моему детству тоже подходит это определение) я читал ее стихи, хотя ничего и не понимал, только чувствовал что-то. И как в старших классах пошло какое-то всеобъемлющее увлечение. Как я наизусть знал весь этот цикл, посвященный Софье Парнок, и перечитывал поэму "Царь-девица".
И вот ведь прекрасные строки, которые почему-то я никогда не мог запомнить дословно: "Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное - какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное - какая скука!"
Мотив неизменного расставания, романа двух женщин, изначально обреченного на катастрофу - вот, может, и главный сюжет, и сценарий, по которому катилось в какой-то момент все в тартарары. Наверное, новые циклы цветаевских стихов были для меня чем-то вроде верстовых столбов.
Вот, например,
Целовалась с нищим, с вором, с горбачом,
Со всей каторгой гуляла - нипочем!
Алых губ своих отказом не тружу,
Прокаженный подойди - не откажу!
Пока молода -
Всё как с гуся вода!
Никогда никому:
Нет!
Всегда - да!
Что за дело мне, что рваный ты, босой:
Без разбору я кошу, как смерть косой!
Говорят мне, что цыган-ты-конокрад,
Про тебя еще другое говорят...
А мне что за беда -
Что с копытом нога!
Никогда никому:
Нет!
Всегда - да!
Блещут, плещут, хлещут раны - кумачом,
Целоваться я не стану - с палачом!
Всего не впихнешь в один псто.
То, что я пишу - не знаю, хорошо это или плохо - это, во многом, благодаря ей. Может, у нас и принято считать, что женщины пишут только о сексе или о детях. И, в любом случае, пишут от бешенства матки. Мне стремно думать о том, до чего дошла с тех цветаевских пор женская поэзия в этой стране, что появились такие определения. И что, в конце концов, плохого в том, чтобы писать о любви и о детях? Если б я был женщиной, да еще и матерью, я б тоже, наверное, писал об этом. А так - гоню просто свою психотину зарифмованную. Не все еще цветаевские вещи я осмыслил, и до многих мне еще в плане осмысления как раком до Шанхая, не то, чтобы пытаться писать что-то хоть отдаленно схожее по силе.
Ладно, пойду вдохновлюсь фруктовым чаем, глядишь - к вечеру чего и накатаю. А нет так нет.
ps. Из какой-то статьи: Ей часто говорили: "Марина, так никто не делает!" И слышали в ответ: "А я - Кто!"
Хотя, все юзеры Яндекса, наверное, уже в теме.
Я сначала думал напейсать многобукф о том, как я впервые прочел цикл "Подруга", который целиком напечатали, по-моему, только в "Азбуке-классике" в мягкой обложке. Может, еще в каких-то многотомных собраниях сочинений. Или о том, что у нас дома всегда был хоть маленький, но томик ее стихов. И еще в детстве (бессмысленном и беспощадном, как сейчас говорят обо всем - к моему детству тоже подходит это определение) я читал ее стихи, хотя ничего и не понимал, только чувствовал что-то. И как в старших классах пошло какое-то всеобъемлющее увлечение. Как я наизусть знал весь этот цикл, посвященный Софье Парнок, и перечитывал поэму "Царь-девица".
И вот ведь прекрасные строки, которые почему-то я никогда не мог запомнить дословно: "Любить только женщин (женщине) или только мужчин (мужчине), заведомо исключая обычное обратное - какая жуть! А только женщин (мужчине) или только мужчин (женщине), заведомо исключая необычное родное - какая скука!"
Мотив неизменного расставания, романа двух женщин, изначально обреченного на катастрофу - вот, может, и главный сюжет, и сценарий, по которому катилось в какой-то момент все в тартарары. Наверное, новые циклы цветаевских стихов были для меня чем-то вроде верстовых столбов.
Вот, например,
Целовалась с нищим, с вором, с горбачом,
Со всей каторгой гуляла - нипочем!
Алых губ своих отказом не тружу,
Прокаженный подойди - не откажу!
Пока молода -
Всё как с гуся вода!
Никогда никому:
Нет!
Всегда - да!
Что за дело мне, что рваный ты, босой:
Без разбору я кошу, как смерть косой!
Говорят мне, что цыган-ты-конокрад,
Про тебя еще другое говорят...
А мне что за беда -
Что с копытом нога!
Никогда никому:
Нет!
Всегда - да!
Блещут, плещут, хлещут раны - кумачом,
Целоваться я не стану - с палачом!
Всего не впихнешь в один псто.
То, что я пишу - не знаю, хорошо это или плохо - это, во многом, благодаря ей. Может, у нас и принято считать, что женщины пишут только о сексе или о детях. И, в любом случае, пишут от бешенства матки. Мне стремно думать о том, до чего дошла с тех цветаевских пор женская поэзия в этой стране, что появились такие определения. И что, в конце концов, плохого в том, чтобы писать о любви и о детях? Если б я был женщиной, да еще и матерью, я б тоже, наверное, писал об этом. А так - гоню просто свою психотину зарифмованную. Не все еще цветаевские вещи я осмыслил, и до многих мне еще в плане осмысления как раком до Шанхая, не то, чтобы пытаться писать что-то хоть отдаленно схожее по силе.
Ладно, пойду вдохновлюсь фруктовым чаем, глядишь - к вечеру чего и накатаю. А нет так нет.
ps. Из какой-то статьи: Ей часто говорили: "Марина, так никто не делает!" И слышали в ответ: "А я - Кто!"