Страстная пятница
Тогда вышел Иисус в терновом венце и в багрянице. И сказал им Пилат: се, Человек! Когда же увидели Его первосвященники и служители, то закричали: распни, распни Его!» (Ио. 19:5,6).
Почему-то Церкви мира сего любят Страстную Пятницу. Без нее (а точнее - без распятия) якобы не состоялось бы христианство и миссия Его была бы незавершенной. Получается так, что если бы Иуда оказался не предателем, Пилат не оказался бы трусом, а кровожадная толпа, подзуживаемый первосвященниками, выбрал бы Христа, а не Варавву, как отпущенника, тогда не о чем было бы нам с вами говорить. Размышления на эту тему приводят особо верных догмату ортодоксов к мысли о том, что и Иуда, и Пилат действовали по плану Божьему, что им была отведена роль статистов в театре, когда на определенном этапе спектакля нужно было выйти на сцену и произнести заранее написанные режиссером слова. Но разве из предательства, трусости и кровожадности происходит Благая Весть? У благого дерева и плоды благие, а дурное дерево дает дурные плоды. Думать, что Господь в Своей Благости мог запланировать столь скорбный сценарий - крайне неблагочестиво.
Смерть есть зло, ЛЮБАЯ смерть, и Отец Благой не мог обречь на смерть НИКОГО, тем более Своего Сына. Напротив, сказано ведь: «Ты не оставишь души моей во Аде и не дашь Святому Твоему увидеть тление» (Пс.15:10). И еще: «Что пользы в крови моей, когда я сойду в могилу? Будет ли прах славить Тебя? Будет ли возвещать истину Твою?» (Пс. 29:10)
Миссия Христа Господа Нашего была в Его жизни и Его учении, но не в смерти. И если бы Он и сейчас был между нами! Но дьявол, пользуясь злыми и глупыми людьми, убил Его, желая заставить Его замолчать, чтобы Его учение прервалось. Ведь сказано: «Поражу пастыря, и рассеются овцы стада» (Зах. 13:7). И Он страдал на кресте, как страдал и в саду Гефсиманском, когда сказал «душа Моя скорбит смертельно… если возможно, да минует Меня чаша сия»; и когда священники и клирики «плевали Ему в лицо и заушали Его; другие же ударяли Его по ланитам», и когда стражники в претории «сплетши венец из терна, возложили Ему на голову… и плевали на Него, и взявши трость, били Его по голове». Он страдал, а Отец Небесный не любит страдания. И думать, что это был Его сценарий событий, неблагочестиво и аморально, ибо в таком случае Бог был бы не Благ, а неблагой бог - не Бог.
Итак, Страстная Пятница - отнюдь не праздник, а скорбь великая. Тогда явил себя «тот, кто во Мне не имеет ничего» и это был его день. Разве плясали от радости Мария, матерь Его, с другими женами, и ученик, и Иосиф из Аримафеи, и Никодим, от того, что вот Агнец, наконец, принесен в жертву за грехи наши? И разве это повод для радости, что мы «омыты Его кровью» и «куплены дорогою ценою»? Радоваться, что тебя спасли ценой чьей-то жизни, мне кажется аморальным. А если, вслед за ортодоксами предположить, что Господь в Своем всемогуществе, Сам покарал людей за грехи; потом Сам не пожалел Сына Своего и предал Его на муки для того, чтобы искупить наши грехи Его смертью, и что только после такого кровавого действа гнев Его утишился и Он освободил нас от первородного греха, то тогда получается, что Бог (кроме расшатанных нервов) еще и глуп, ибо проблему можно было решить, не создавая дополнительных трудностей, но думать таким образом о Боге совсем нехорошо, как писал Джованни де Луджио.
А потому в Страстную Пятницу не стоит ликовать и благодарить Бога за ТАКУЮ жертву. Этот день - Pieta.
