Лев Додин о репертуарном театре
"Я горжусь нашей актерской компанией, как, в общем, горжусь и всей компанией нашего театра. В буклете мы напечатали не только, как это бывает традиционно, фотографии артистов труппы, но и фотографии большинства команды всего нашего театра, включая плотников, которые у нас замечательные, и слесарей, которые у нас блистательные. Вы знаете театральный Ленинград. Я горжусь этой компанией. Потому что это все люди, которые очень любят наше дело и наш дом.
Хотя, конечно, жизнь очень трудная штука, она растаскивает, она мешает. Вообще все в жизни любому идеализму противостоит, а театр - вещь сугубо идеалистическая. Ровно настолько, насколько процентов идеализма удается сохранить в театре, настолько он и серьезней. Процент меняется - то его чуть больше, то чуть меньше. Но какой-то, мне кажется, пока сохранить удается. И это делает артистов большими, а работников театра других профессий тоже созидателями. Это главное.
Потом я убежден, что всерьез развиваемая модель художественного репертуарного театра дает возможность развиваться артисту, как не дает никакая антрепризная разовая проектная модель, потому что артист растет в кругу тех, кто усиливает его, а он усиливает компанию. Артисты растут от роли к роли. И ты растешь вместе с ними, ты ставишь им новые требования, а они - тебе. Иначе им станет завтра скучно. Нельзя, чтобы ты привык к ним, а они привыкли к тебе. Такое возможно только в той модели театра, который сочинили Станиславский с Немировичем. В любой проектной антрепризной модели мы встречаемся на полгода, и нам нужно друг от друга ровно столько, сколько ты можешь дать, а я - взять. И идти дальше. Я больше ни за что не отвечаю...
Мы отвечаем за многое друг в друге. И это стоит больших нервов и крови. И мне, и артистам. Если вы спросите наших актеров, они подтвердят. Но театр без нервов и без крови ничего не стоит на самом деле. Эфрос замечательно говорил, что артист на подмостках оставляет свои нервы и клочки своего сердца. Это красиво звучит. Но когда-то так говорили. Мне нравится это вспоминать, и в какой-то мере в это верить..."
http://www.rg.ru/2013/10/01/teatr.html
Хотя, конечно, жизнь очень трудная штука, она растаскивает, она мешает. Вообще все в жизни любому идеализму противостоит, а театр - вещь сугубо идеалистическая. Ровно настолько, насколько процентов идеализма удается сохранить в театре, настолько он и серьезней. Процент меняется - то его чуть больше, то чуть меньше. Но какой-то, мне кажется, пока сохранить удается. И это делает артистов большими, а работников театра других профессий тоже созидателями. Это главное.
Потом я убежден, что всерьез развиваемая модель художественного репертуарного театра дает возможность развиваться артисту, как не дает никакая антрепризная разовая проектная модель, потому что артист растет в кругу тех, кто усиливает его, а он усиливает компанию. Артисты растут от роли к роли. И ты растешь вместе с ними, ты ставишь им новые требования, а они - тебе. Иначе им станет завтра скучно. Нельзя, чтобы ты привык к ним, а они привыкли к тебе. Такое возможно только в той модели театра, который сочинили Станиславский с Немировичем. В любой проектной антрепризной модели мы встречаемся на полгода, и нам нужно друг от друга ровно столько, сколько ты можешь дать, а я - взять. И идти дальше. Я больше ни за что не отвечаю...
Мы отвечаем за многое друг в друге. И это стоит больших нервов и крови. И мне, и артистам. Если вы спросите наших актеров, они подтвердят. Но театр без нервов и без крови ничего не стоит на самом деле. Эфрос замечательно говорил, что артист на подмостках оставляет свои нервы и клочки своего сердца. Это красиво звучит. Но когда-то так говорили. Мне нравится это вспоминать, и в какой-то мере в это верить..."
http://www.rg.ru/2013/10/01/teatr.html