Эркюль Пуаро: усы, тусси-мусси и серые клеточки. Продолжение
Часть 3. Серые клеточки
Не страдающий излишней скромностью, Пуаро порой выглядит в глазах друзей комично, но с самым серьёзным видом утверждает, что его серые клеточки наивысшего качества, и что не всем же быть как Пуаро, и что он величайший сыщик всех времён и народов и т.д. и т.п. и пр.
Тайна Звезды Запада
<...> - Не стоит так расстраиваться, mon ami, - попытался утешить меня Пуаро, - не всем же дано быть такими, как Эркюль Пуаро. Уж кому это знать, как не мне!
- Вы по-прежнему самый самовлюбленный человек из всех, кого я знаю! невольно смеясь, вскричал я, как всегда, в порыве искреннего восхищения позабыв о своей обиде.
- Ну, так что с того? Не только я - любой гений, прекрасно знает себе цену, разве не так? И все окружающие тоже. И отдают ему должное. Кстати, если не ошибаюсь, к их числу принадлежит и мисс Марвелл.
- Что?!
- Тут нет никаких никакого сомнения! Уверяю вас, она идет сюда!
- Почему вы так решили?
- Все очень просто. Эту улицу аристократической ведь не назовешь, правда, mon ami? Ни приемной модного дамского врача, ни известной модистки! И модного магазина тоже нет! Но зато здесь живет модный детектив! Да, да, мой друг, это правда - я вошел в моду! Последний крик моды! Только послушайте, о чем нынче разговаривают дамы. Вот одна из них шепчет другой: "В самом деле?! Вы потеряли свой золотой футляр для карандаша?! Но тогда нужно обратиться к тому маленькому бельгийцу! Он просто великолепен! Это все говорят! Он - необыкновенный, потрясающий!" И они обращаются! Толпами, мой друг! И с самыми идиотскими проблемами!
Двойной грех
<...> Я зашел в квартиру моего друга Пуаро и обнаружил его в состоянии крайнего переутомления и острого раздражения. Причин для раздражения было более чем достаточно, поскольку любая богатая дама, забывшая где-то браслет или потерявшая котенка, не раздумывая, обращалась за помощью к великому Эркюлю Пуаро. В натуре моего славного друга странным образом сочетались спокойное фламандское трудолюбие и пылкое артистическое рвение. Благодаря преобладающему влиянию первого из этих врожденных свойств он расследовал множество малоинтересных для него дел.
Он также мог удовольствоваться весьма скромным денежным или даже чисто духовным вознаграждением и взяться за расследование исключительно потому, что его заинтересовало предложенное дело. И в результате такой загруженности, как я уже сказал, он сильно переутомился. Он и сам признавал это, и мне не составило труда убедить его отправиться со мной в недельный отпуск на знаменитый курорт южного побережья в Эбермаут.
Загадка Эндхауза
Перевод Короткова Е., 1965
<...> - Скажите, Пуаро, - заговорил я, - неужели вас никогда не тянет вернуться к прежним занятиям? Ваша бездеятельная жизнь…
- Устраивает меня как нельзя лучше, мой друг. Греться на солнышке - что может быть прелестнее? В зените славы спуститься с пьедестала - можно ли представить себе жест более величественный? Обо мне говорят: «Вот Эркюль Пуаро… великий… неповторимый! Подобного ему никогда не бывало и не будет». Ну что ж. Я доволен. Я больше ничего не прошу. Я человек скромный.
Что до меня, я бы, пожалуй, воздержался от слова «скромный». Тщеславие Пуаро, на мой взгляд, нисколько не уменьшилось с годами. Приглаживая усы, он откинулся в кресле и прямо-таки замурлыкал от самодовольства.
Там же
<...>Вы все еще не понимаете. Вам грозит опасность, серьезная опасность. Это говорю вам я. Я! Вы знаете, кто я такой?
- Кто-о? - замирая, прошептала Ник.
- Я Эркюль Пуаро.
- О! - отозвалась та каким-то разочарованным тоном. - Ну еще бы…
- Вам известно это имя, а?
- Конечно.
Девушка съежилась. В ее глазах появилось загнанное выражение. Пуаро сверлил ее пронзительным взглядом.
- Вы чем-то смущены. Я делаю из этого вывод, что вы не читали посвященных мне книг.
- Да нет… собственно говоря, не все. Но фамилию я, конечно, слышала.
- Вы вежливая маленькая лгунья, мадемуазель. - (Я вздрогнул, вспомнив слова, которые слышал нынче днем в отеле.) - Я забыл, вы ведь еще ребенок - откуда вам знать? Как мимолетна слава! Вот мой друг - он вам расскажет.
Ник посмотрела на меня. Я откашлялся, немного смущенный.
- Мсье Пуаро… м-м… был знаменитым сыщиком, - объяснил я.
- Ах, мой друг! - воскликнул Пуаро. - И это все, что вы можете сказать? Ну, каково? Скажите, что я единственный, непревзойденный, величайший сыщик всех времен!
- В этом нет необходимости, - заметил я сухо. - Вы уже сами все сказали.
- Так-то оно так, но мне пришлось поступиться своей скромностью. Человек не должен сам себе петь дифирамбы.
- Зачем же пса держать, а лаять самому? - не без ехидства посочувствовала Ник. - Да, кстати, кто же пес? Я полагаю, доктор Ватсон?
- Моя фамилия Гастингс, - сказал я сухо.
Продолжение следует
Не страдающий излишней скромностью, Пуаро порой выглядит в глазах друзей комично, но с самым серьёзным видом утверждает, что его серые клеточки наивысшего качества, и что не всем же быть как Пуаро, и что он величайший сыщик всех времён и народов и т.д. и т.п. и пр.
Тайна Звезды Запада
<...> - Не стоит так расстраиваться, mon ami, - попытался утешить меня Пуаро, - не всем же дано быть такими, как Эркюль Пуаро. Уж кому это знать, как не мне!
- Вы по-прежнему самый самовлюбленный человек из всех, кого я знаю! невольно смеясь, вскричал я, как всегда, в порыве искреннего восхищения позабыв о своей обиде.
- Ну, так что с того? Не только я - любой гений, прекрасно знает себе цену, разве не так? И все окружающие тоже. И отдают ему должное. Кстати, если не ошибаюсь, к их числу принадлежит и мисс Марвелл.
- Что?!
- Тут нет никаких никакого сомнения! Уверяю вас, она идет сюда!
- Почему вы так решили?
- Все очень просто. Эту улицу аристократической ведь не назовешь, правда, mon ami? Ни приемной модного дамского врача, ни известной модистки! И модного магазина тоже нет! Но зато здесь живет модный детектив! Да, да, мой друг, это правда - я вошел в моду! Последний крик моды! Только послушайте, о чем нынче разговаривают дамы. Вот одна из них шепчет другой: "В самом деле?! Вы потеряли свой золотой футляр для карандаша?! Но тогда нужно обратиться к тому маленькому бельгийцу! Он просто великолепен! Это все говорят! Он - необыкновенный, потрясающий!" И они обращаются! Толпами, мой друг! И с самыми идиотскими проблемами!
Двойной грех
<...> Я зашел в квартиру моего друга Пуаро и обнаружил его в состоянии крайнего переутомления и острого раздражения. Причин для раздражения было более чем достаточно, поскольку любая богатая дама, забывшая где-то браслет или потерявшая котенка, не раздумывая, обращалась за помощью к великому Эркюлю Пуаро. В натуре моего славного друга странным образом сочетались спокойное фламандское трудолюбие и пылкое артистическое рвение. Благодаря преобладающему влиянию первого из этих врожденных свойств он расследовал множество малоинтересных для него дел.
Он также мог удовольствоваться весьма скромным денежным или даже чисто духовным вознаграждением и взяться за расследование исключительно потому, что его заинтересовало предложенное дело. И в результате такой загруженности, как я уже сказал, он сильно переутомился. Он и сам признавал это, и мне не составило труда убедить его отправиться со мной в недельный отпуск на знаменитый курорт южного побережья в Эбермаут.
Загадка Эндхауза
Перевод Короткова Е., 1965
<...> - Скажите, Пуаро, - заговорил я, - неужели вас никогда не тянет вернуться к прежним занятиям? Ваша бездеятельная жизнь…
- Устраивает меня как нельзя лучше, мой друг. Греться на солнышке - что может быть прелестнее? В зените славы спуститься с пьедестала - можно ли представить себе жест более величественный? Обо мне говорят: «Вот Эркюль Пуаро… великий… неповторимый! Подобного ему никогда не бывало и не будет». Ну что ж. Я доволен. Я больше ничего не прошу. Я человек скромный.
Что до меня, я бы, пожалуй, воздержался от слова «скромный». Тщеславие Пуаро, на мой взгляд, нисколько не уменьшилось с годами. Приглаживая усы, он откинулся в кресле и прямо-таки замурлыкал от самодовольства.
Там же
<...>Вы все еще не понимаете. Вам грозит опасность, серьезная опасность. Это говорю вам я. Я! Вы знаете, кто я такой?
- Кто-о? - замирая, прошептала Ник.
- Я Эркюль Пуаро.
- О! - отозвалась та каким-то разочарованным тоном. - Ну еще бы…
- Вам известно это имя, а?
- Конечно.
Девушка съежилась. В ее глазах появилось загнанное выражение. Пуаро сверлил ее пронзительным взглядом.
- Вы чем-то смущены. Я делаю из этого вывод, что вы не читали посвященных мне книг.
- Да нет… собственно говоря, не все. Но фамилию я, конечно, слышала.
- Вы вежливая маленькая лгунья, мадемуазель. - (Я вздрогнул, вспомнив слова, которые слышал нынче днем в отеле.) - Я забыл, вы ведь еще ребенок - откуда вам знать? Как мимолетна слава! Вот мой друг - он вам расскажет.
Ник посмотрела на меня. Я откашлялся, немного смущенный.
- Мсье Пуаро… м-м… был знаменитым сыщиком, - объяснил я.
- Ах, мой друг! - воскликнул Пуаро. - И это все, что вы можете сказать? Ну, каково? Скажите, что я единственный, непревзойденный, величайший сыщик всех времен!
- В этом нет необходимости, - заметил я сухо. - Вы уже сами все сказали.
- Так-то оно так, но мне пришлось поступиться своей скромностью. Человек не должен сам себе петь дифирамбы.
- Зачем же пса держать, а лаять самому? - не без ехидства посочувствовала Ник. - Да, кстати, кто же пес? Я полагаю, доктор Ватсон?
- Моя фамилия Гастингс, - сказал я сухо.
Продолжение следует