Писк и рёв
Ноябрьскими утрами, когда над мягкими холмами и болотистыми низинами Шотландии стоят торфяные туманы, волынщики просыпаются ещё перед рассветом. Пьют чистую воду. Надевают рубашку. Натягивают килт, застёгивают его широким кожаным ремнём. Надевают хосы, прикрепляют сверху флэши. Подвешивают поверх килта спорран, перехватив бёдра цепочкой. Захватывают край килта килтпином. Затем надевают туфли, берет, жилетку, берут волынку и выходят в туман, который как раз начинает тускло подсвечиваться выползающим солнцем. Волынщики медленно поднимаются на холмы, становятся там лицом на восток и начинают извлекать из надутой овечьей шкуры свои заунывные ноты.
Иногда звук будит медведей. Зачарованные многоголосым дудением, звери выходят на свет и идут разбираться, что происходит. Видит такой сонный медведь вот что: на холме стоит странно одетый человек и душит левой рукой какое-то животное среднего размера, которое от такого обращения жалостно пищит. Медведь, влекомый любопытством и чующий в волынщике родственную душу, подходит ближе и начинает обнюхивать все эти меха, трубочки и рукояти. Картина не проясняется: пахнет шерстью, кожей, виски и волынщиком, но отчего происходит звук, по-прежнему неясно. Тогда медведь, являющийся по природе своей исследователем и экспериментатором, решает попробовать сам. При этом ему ясно, что забрать волынку у шотландца, одетого по всей форме, нереально - тот на всю медвежью активность никак не реагирует, стоит себе дышит. Медведь тыкается так и сяк, пристраивается к инструменту со всех сторон и в итоге принимает единственное правильное решение: заходит сзади, обнимает волынщика вместе с волынкой и начинает слегка их сдавливать передними лапами. К его удивлению и радости, звук начинает меняться и даже в какой-то мере подчиняться его усилиям. Звучит волынка, звучит волынщик, радостно рычит медведь. Не всем удаётся вызвать медведя на писк волынки и уж тем более не у всех получается затем с ним совместно играть. Но те, кто умеет этого добиться, зовутся настоящими мастерами волынного дела. Известны случаи, когда волынщик с медведем образовывали дуэты на всю жизнь, играли и пели вместе годами, сотрясая холмы и болота весёлым рёвом под унылый писк. В неволе и лабораториях, однако, эти выступления ни разу повторить не удалось. Никто не знает, связано ли это с особой атмосферой мест, где это происходит, с сортом виски, который налит в спорран волынщика, или с настроением медведя, но факт налицо.