(no subject)
Я всё ещё не могу заставить себя ложиться в человеческое время, то есть хотя бы в два часа ночи, так что всё, что вы сейчас здесь прочитаете - не что иное как плод бессонных мучительных припоминаний, от которых спать совсем не хочется, потому что скрючивает пополам от смеха. Это вам, пардон, не овец считать. У меня так всегда: вот-вот уже упадёшь в объятия Морфея, так сладко развалился, устроился, пригрелся, и тут - здрастье!- придёт такое в голову, что со сном на ближайший час точно придётся распрощаться: либо какая-нибудь несусветная глупость, за которую до сих пор стыдно, либо что-нибудь уморительно-смешное, вспомнив которое, тут же начинаешь хихикать в подушку. Сегодня мы вспомним все наши коктебельские злоключения, а так же обратимся к уже затронутой ранее теме нестандартного внимания. Это такое приложение к нашему Крыму, а то я тут ворчала ранее, что, дескать, безлично я всё описала. Будет вам лично. В лучших традициях. Я постараюсь вспомнить всех тех феерических персонажей, которые вырастали перед нами, как грибы после дождя, как будто знали, что по щучьему велению, по моему хотению, мне удастся их ну не олитературить, конечно, но хотя бы ожэжэшить. Но ещё до всех этих, прости господи, «ожэжэшенных» у меня нарисовалась вполне свойственная всем моим поездкам ситуация: во-первых, я опаздывала на поезд, во-вторых, я не могла нормально снять деньги с карточки, потому что хамский банкомат выплёвывал вполне себе внушительные суммы стошками. Ну, наверное, не стоит говорить, что я занималась этим за день до отъезда, потому что раньше никак. Потому что, пардон, Лерочка в депрессии пребывала, множа чайные пакетики и сворачивая губки бантиком. Наверное, не стоит говорить, что все нужные мне банкоматы нашего района в этот день по какой-то причине оказались неисправными. За два часа до поезда, посинев от недосыпа, я попытала счастье ещё раз, точнее счастье попытало меня: остаток суммы также пришлось принимать в сторублёвых купюрах, потом заворачивать в бумажки и распихивать по отсекам чемодана, пряча среди лифчиков и маечек. Выбегая из дома, я мучительно вспоминала, закрыла ли холодильник, выкинула ли пустые бутылки, погасила ли свет в ванной и не включала ли часом утюг. Потом я попала в метро-пробку: поезд скрипел, останавливался в тоннеле - как назло между всеми станциями, я качалась на полусогнутых, вцепившись в ручку чемодана, затем прыгала по ступенькам Киевского вокзала, шла через весь перрон, отвечая на отчаянные звонки Александры что-то вроде: «Ну да, я уже почти пришла. Ща, ещё через 2 минутки!» Вы, конечно, не удивитесь, узнав, что в поезд я зашла последней, попутно сунув проводнице обратный билет и еле-еле нащупав нужный. В поезде Москва-Феодосия от всех моих дЭпрессий не осталось и следа, там весело было уже с первой секунды - от вида бушуевского чемодана, который - ни капли не преувеличиваю! - занимал фактически всю полку, точнее пространство под ней. Мой маленький чемодан выглядел как-то игрушечно, докторайболитовски, по сравнению с этой чёрной махиной. (Наши попутчики тут же пошутили: «Вы прямо как на Север…») Что меня забавляет в поездах: чуть только сядешь, покажешь билеты, и тут все вагоны наполняются весёлым шуршанием обёрток, пакетов, фольги, звяканьем, чпоканьем, чавканьем, тостами, запахами бутербродов, дошираков-роллтонов и курочек-гриль. Люди, только что выехавшие из дома, с таким жаром набрасываются на еду, будто век не ели. Мы же по традиции тут же перешли к пакетам вина, так Александра, как истинный массовик-затейник, решила завязать разговор с нашими попутчиками - Катей и Тимой, Тима пил свою странную водку коньячного цвета, Катя его контролировала, ля-ля завязалось на добрую половину пути. Правда, чуть дальше Тулы наши запасы кончились, и мы радостно задрыхли аж до Курска. Мы с Александрой проснулись с больной головой, купили пива (это я так пошутила насчёт снятия головной боли, Саша почему-то поверила), потом мы решили заполнить миграционные карты, но это всё не важно. Главное, что в поезде Москва-Феодосия нам встретился ОН, открывший галерею этих феерических мудозвонов, гордо названный нами ТОТ МУЖИК или мужик-который-из-поезда. Мужик то и дело нарисовывался где-то подле, подмигивал, спрашивал нечто вроде: «Скучаем?». Сначала нестандартное внимание было направлено исключительно на Александру, возможно пленившую мужика своими путевыми шортами формата мини, но когда я тихо-мирно заливала свой Роллтон кипятком, и эта луновидная харя выплыла прям на меня, тут уж и я задумалась, чего этому хрену не сидится рядом с жёнушкой и сынулькой. И ладно бы раз, так нет же, всю дорогу так и ходил, так и ошивался рядом. Я тут пытаюсь подобрать слова, чтобы описать этого хмыря, этого казанову незадачливого, точнее даже не его, а то выражение лица, коим он нас радовал в течение суток. Нет, бывает, что люди смотрят. Смотрят, разглядывают, потом отводят глаза, но наш товарищ смотрел даже не с любопытством, а с каким-то удивлением, недоумением, как будто инопланетянина увидел. Или рыбу о двух головах. Или Памелу Андерсен. Или всё сразу. Наш глазастый товарищ вышел за несколько станций до Феодосии, жена с сыном уже усвистали к выходу, а мужик, обернувшись, сказал одной блондинке: «Увидимся в Коктебеле». Чуть ли не с воздушными поцелуями. Тут уж я не выдержала - покатилась со смеху. Фраза «Увидимся в Коктебеле» стала нашим путевым девизом. Мы её пели, проговаривали, театрализировали и чего только с ней ни делали. Все 11 дней отдыха мы вспоминали ТОГО мужика и представляли: «А прикинь, обратно в одном купе с ним поедем?» Ну, как известно, мысли материализуются. Особенно идиотские. Вот представьте себе, закидываем мы чемоданы в поезд, выходим на перрон, чтобы сделать финальные кадры, и тут Бушуева пихает меня в бок, дескать, смотри-смотри. И вижу я знакомый затылок, фигуру в тёмно-синей безрукавочке, шлёпанцах и джинсовых шортах. Всё та же пингвинья походка. «Как ты думаешь, куда он идёт?» «Как куда? А куда тут все идут? За ПИВАСИКОМ, конечно!» (прим. более дебильного обозначения для этого напитка придумать сложно). К слову, наш давний знакомец через пару минут вернулся с баклашечкой «Оболони»: моя мысль оказалась пророческой. Бушуева всё ещё не хотела верить, что это он, что мы опять едем в одном поезде, одном вагоне и в соседних купе, но, увы, так оно и приключилось. От жары наше купе было открыто, ТОТ МУЖИК опять шнырял туда-сюда и пялил зенки ещё более отчаянно, чем вызывал у меня истерический смех, а у Александры бурю негодования. После очередного такого «променада» Саша с матерной руганью захлопнула дверь ногой. Так галерея фриков закрылась. Но вернёмся к нашему путешествию.
Второй девиз поездки был таков: «Вам это дешевле обойдётся». Мы сидели на пляже ночью, пили вино или шампанское - я уже не помню, и тут с нами рядом завалилась туша. Туша что-то настойчиво предлагала, выдавала перлы а-ля «Да я ваще кикбоксёр!» и т.д. Мы с Александрой собрались, чтобы уйти. Криминогенная туша вертела ключами от машины и орала: «Поехали! Вам это дешевле обойдётся!» В общем, еле-еле этот хмырь угомонился, переключившись на мужика, который ему объяснил, что, дескать, отстань уже от девушек. Выбрав удачный момент, мы с Александрой быстренько усвистали. Это, пожалуй, был самый такой околокриминальный момент в нашей поездке. utopi9, ты уж там будь аккуратнее, ага?
Ещё на пляже с нами познакомился Александр. Александру, как положено, было за сорок, он чокался с нами пивом, приговаривая «Ну вы, девчонки, молодцы». Александр тоже почему-то подумал, что мы из Израиля. Как и наш рикша. От Александра нам удалось быстренько отвязаться. Чокнувшись в тристапятьстоттретий раз своим пивом о наши стаканчики, Александр свалил, и мы вздохнули с облегчением.
На этом пляже «знакомств» играли старый добрый русский рок те самые ребята из Киева, пока они делали перекур, пели другие команды. Сзади нас сидела какая-то громкая компания, которая вопила: «Отстой! Серёгу давай! Серёгу!!!» Бушуева подумала сначала, что они имею в виду исполнителя Серёгу. Который надрывается про «Я стал совсем как Эминем, стал как Эминем, стал как Эминем». Оказалось всего лишь, что этого парня, который пел, звали Сергеем, но это не важно. Толпа ревела: «Что они тут нам гонят? Тут, БЛЯТЬ, литераторы собрались, художники, (!) ТЕАТРАЛЫ!» Тот факт, что на этом пляже, оказывается, ТЕАТРАЛЫ собрались, меня повеселил особенно. Чувствовалось по лексикону прям. А насчёт того, что Коктебель - богемный посёлок, вспомнилось высказывание бушуевской мамы, филологожурналиста, которая тем не менее ко всяким поэтам относится крайне настороженно, называя их по-простому так - ёбнутые. Мама проводила для Бушуевой экскурс в историю про Волошина и Цветаеву. Экскурс был примерно следующим: «Да чего они там? ОНИ ТАМ ВСЕ ПЬЯНЫЕ ХОДИЛИ!» Эту фразочку мы тоже частенько повторяли. Бушуева, отзваниваясь маме в первый день, изрекла потрясающую фразу: «Мама, всё в порядке. Поели, да. Всё хорошо. ЁБНУТЫХ тут нет». Как это нет, как это нет? - взбунтовалась я. Вот чего-чего, а этого добра в Коктебеле хватает. А как же те чокнутые, прыгающие по ночной дороге в плавках и каких-то жутких цветастых париках с увесистыми косицами! Мы их фотографировали по их настойчивым просьбам. А те безумные, уморительно-смешные белорусы у ларька с пиццей. Они нам предлагали померить какие-то кислотные очки, а потом, увидев у нас в руках бутылку шампанского, начали грузить про технологию изготовления этого божественного напитка. А ещё был пьяный Лёха из Минска, который на нас осерчал за что-то и сказал нечто вроде: «Вот тоже мне москвички! Москвички себя так не ведут!» То ли он нас назвал развязными, то ли ещё какими - не суть. Мы, кстати, зачем-то разговаривали с Лёхой по-английски, это было уморительно.
….А те романтические парочки, которые лыка не вязали, и пьяно заваливались, пытаясь танцевать под «Я хочу быть с тобой». Чуть было на Серёгу бедного не рухнули. А этот престарелый бомж (хиппарь?) Барон, щеголяющий по набережной в трусах! А бабка Ольга с поебень-травой, матерно рифмующая всё, что попадает в поле её зрения! В общем, чокнутых, сумасшедших, отвязных и просто весело отдыхающих в Коктебеле полно! Вспоминаются жители нового Уренгоя, которые накануне отъезда оттягивались по полной и громогласно трубели, подпевая Серёге: «И от Чудских берегов до ледяной Калымы. Все - это наша земля! Все - это мы!» А ещё они вызывали на бис очаровательного растамана, тоже звезду местных пляжей, единственного, кого радостно принимали помимо Серёги. Безымянный растаман всегда исполнял для жены «Мусорный ветер» Крематория и свою убойную песню «Свобода». Это была песня-прилипала, которую мы с Бушуевой непрестанно напевали. Свобода, моя свобода, опять разорвали уроды мою свободу!!! Новый Уренгой ликовал, визжал, гудел, выпрыгивал из тельняшек и аплодировал. А я представляла себе, сколько этим бедным ребятам ехать, и какие всё-таки нереально огромные просторы нашей Родины.
Теперь о светском. Есть такое заведение в Коктебеле - «Богема». Его знают все. Мы туда завернули в первый день, красивые, расфуфыренные, накрашенные. Бушуева выдала очередной перл: «Заходи первая! У тебя лицо БОЛЕЕ богемное». Видимо, фейс-контроль мы всё равно прошли слабо, официанты нас как-то упорно не замечали, подошли только минут через 7, и на наше «Мы тут уже вообще-то давно сидим» этот нахал-официант невозмутимо ответил: «Да я знаю». Зато все последующие разы нас обслуживали быстро, и мы себя ощущали прям-таки привилегированными гостями, сидящими на vip-местах. Официант нас, к слову, запомнил, потому что за долгое обслуживание мы над ним хорошенько постебались. Но место, кстати, отличное. Там хорошая музыка и неплохой интерьер. А ещё там красивый юноша исполнял песни БГ:)
В последние вечера мы с Бушуевой сделали то, что подобает отдыхающим всех курортов! Что, как вы думаете? Правильно, мы спели караоке! Репертуар мы выбрали, мягко говоря, странный: "Младшего лейтенанта" Аллегровой и "Любовь" Ляписа Трубецкого:) Бутылка bastardo на пластиковом столе, час ночи, набережная и вопли: "Млаааадший лейтенант, мальчик мАлАдой, все хотят потаааанцевать с тобой!" Картина маслом. Чего только не бывает, Господи.
Неужели кто-нибудь дочитает это до конца? Вы - герои!
Второй девиз поездки был таков: «Вам это дешевле обойдётся». Мы сидели на пляже ночью, пили вино или шампанское - я уже не помню, и тут с нами рядом завалилась туша. Туша что-то настойчиво предлагала, выдавала перлы а-ля «Да я ваще кикбоксёр!» и т.д. Мы с Александрой собрались, чтобы уйти. Криминогенная туша вертела ключами от машины и орала: «Поехали! Вам это дешевле обойдётся!» В общем, еле-еле этот хмырь угомонился, переключившись на мужика, который ему объяснил, что, дескать, отстань уже от девушек. Выбрав удачный момент, мы с Александрой быстренько усвистали. Это, пожалуй, был самый такой околокриминальный момент в нашей поездке. utopi9, ты уж там будь аккуратнее, ага?
Ещё на пляже с нами познакомился Александр. Александру, как положено, было за сорок, он чокался с нами пивом, приговаривая «Ну вы, девчонки, молодцы». Александр тоже почему-то подумал, что мы из Израиля. Как и наш рикша. От Александра нам удалось быстренько отвязаться. Чокнувшись в тристапятьстоттретий раз своим пивом о наши стаканчики, Александр свалил, и мы вздохнули с облегчением.
На этом пляже «знакомств» играли старый добрый русский рок те самые ребята из Киева, пока они делали перекур, пели другие команды. Сзади нас сидела какая-то громкая компания, которая вопила: «Отстой! Серёгу давай! Серёгу!!!» Бушуева подумала сначала, что они имею в виду исполнителя Серёгу. Который надрывается про «Я стал совсем как Эминем, стал как Эминем, стал как Эминем». Оказалось всего лишь, что этого парня, который пел, звали Сергеем, но это не важно. Толпа ревела: «Что они тут нам гонят? Тут, БЛЯТЬ, литераторы собрались, художники, (!) ТЕАТРАЛЫ!» Тот факт, что на этом пляже, оказывается, ТЕАТРАЛЫ собрались, меня повеселил особенно. Чувствовалось по лексикону прям. А насчёт того, что Коктебель - богемный посёлок, вспомнилось высказывание бушуевской мамы, филологожурналиста, которая тем не менее ко всяким поэтам относится крайне настороженно, называя их по-простому так - ёбнутые. Мама проводила для Бушуевой экскурс в историю про Волошина и Цветаеву. Экскурс был примерно следующим: «Да чего они там? ОНИ ТАМ ВСЕ ПЬЯНЫЕ ХОДИЛИ!» Эту фразочку мы тоже частенько повторяли. Бушуева, отзваниваясь маме в первый день, изрекла потрясающую фразу: «Мама, всё в порядке. Поели, да. Всё хорошо. ЁБНУТЫХ тут нет». Как это нет, как это нет? - взбунтовалась я. Вот чего-чего, а этого добра в Коктебеле хватает. А как же те чокнутые, прыгающие по ночной дороге в плавках и каких-то жутких цветастых париках с увесистыми косицами! Мы их фотографировали по их настойчивым просьбам. А те безумные, уморительно-смешные белорусы у ларька с пиццей. Они нам предлагали померить какие-то кислотные очки, а потом, увидев у нас в руках бутылку шампанского, начали грузить про технологию изготовления этого божественного напитка. А ещё был пьяный Лёха из Минска, который на нас осерчал за что-то и сказал нечто вроде: «Вот тоже мне москвички! Москвички себя так не ведут!» То ли он нас назвал развязными, то ли ещё какими - не суть. Мы, кстати, зачем-то разговаривали с Лёхой по-английски, это было уморительно.
….А те романтические парочки, которые лыка не вязали, и пьяно заваливались, пытаясь танцевать под «Я хочу быть с тобой». Чуть было на Серёгу бедного не рухнули. А этот престарелый бомж (хиппарь?) Барон, щеголяющий по набережной в трусах! А бабка Ольга с поебень-травой, матерно рифмующая всё, что попадает в поле её зрения! В общем, чокнутых, сумасшедших, отвязных и просто весело отдыхающих в Коктебеле полно! Вспоминаются жители нового Уренгоя, которые накануне отъезда оттягивались по полной и громогласно трубели, подпевая Серёге: «И от Чудских берегов до ледяной Калымы. Все - это наша земля! Все - это мы!» А ещё они вызывали на бис очаровательного растамана, тоже звезду местных пляжей, единственного, кого радостно принимали помимо Серёги. Безымянный растаман всегда исполнял для жены «Мусорный ветер» Крематория и свою убойную песню «Свобода». Это была песня-прилипала, которую мы с Бушуевой непрестанно напевали. Свобода, моя свобода, опять разорвали уроды мою свободу!!! Новый Уренгой ликовал, визжал, гудел, выпрыгивал из тельняшек и аплодировал. А я представляла себе, сколько этим бедным ребятам ехать, и какие всё-таки нереально огромные просторы нашей Родины.
Теперь о светском. Есть такое заведение в Коктебеле - «Богема». Его знают все. Мы туда завернули в первый день, красивые, расфуфыренные, накрашенные. Бушуева выдала очередной перл: «Заходи первая! У тебя лицо БОЛЕЕ богемное». Видимо, фейс-контроль мы всё равно прошли слабо, официанты нас как-то упорно не замечали, подошли только минут через 7, и на наше «Мы тут уже вообще-то давно сидим» этот нахал-официант невозмутимо ответил: «Да я знаю». Зато все последующие разы нас обслуживали быстро, и мы себя ощущали прям-таки привилегированными гостями, сидящими на vip-местах. Официант нас, к слову, запомнил, потому что за долгое обслуживание мы над ним хорошенько постебались. Но место, кстати, отличное. Там хорошая музыка и неплохой интерьер. А ещё там красивый юноша исполнял песни БГ:)
В последние вечера мы с Бушуевой сделали то, что подобает отдыхающим всех курортов! Что, как вы думаете? Правильно, мы спели караоке! Репертуар мы выбрали, мягко говоря, странный: "Младшего лейтенанта" Аллегровой и "Любовь" Ляписа Трубецкого:) Бутылка bastardo на пластиковом столе, час ночи, набережная и вопли: "Млаааадший лейтенант, мальчик мАлАдой, все хотят потаааанцевать с тобой!" Картина маслом. Чего только не бывает, Господи.
Неужели кто-нибудь дочитает это до конца? Вы - герои!