по местам шоколадной славы
То, что я в один из будних дней на прошлой неделе оказался на "Красном Октябре" - чистой воды случайность. Будь я заранее предупрежден - обязательно взял бы с собой фотоаппарат.
В такое место хочется попасть в детстве, когда все сладкое ценится как ни в каком другом возрасте. По крайней мере у меня всегда появлялось такое желание, когда я в очередной раз на Ленинградском проспекте унюхивал шоколадный аромат фабрики "Большевик"...
К назначенному времени не принесли пропуска и потому мне пришлось полтора часа томиться под жарким сентябрьским солнцем на узкой Берсеневской набережной, наблюдая за теплоходами, бороздящими коричневые воды Москвы-реки. Впервые за долгие годы почувствовал запах воды в черте города - река пахла питерскими каналами.
То, что шоколад здесь больше не выпускают, чувствуется уже на набережной. По большому количество крупногабаритных иномарок с затемненными стеклами и не по-фабричному одетым молодым людям. "Красный Октябрь" переехал с "золотого острова" частично на Красносельскую, а по большей части - в Рязанскую область. Лифтерша, возившая нас на грузовом лифте, утвержает, что в выселении знаменитой фабрики из центра Москвы винован Петр I. Точнее, памятник Церетели, после установки которого остров, где стоит "Красный Октябрь" стал называться "золотым".
Само здание фабрики, фасад которого виден с противоположного берега реки - лишь маленькая часть огромного краснокирпичного комплекса зданий и переходов, скрытых вглубине квартала. Во дворе - пыль, кучи мусора и чумазые рабочие, готовящие территорию для новых заселенцев. В помещениях - тонированные московской пылью окна, бушлаты по углам, измазанная патокой шахта лифта и офигительный вид на центр города. С самого верхнего, четвертого этажа, из бывшего Карамельного цеха, который сейчас перепрофилируют под выставочный зал, открывается почти 180-тиградусная панорама на ЦДХ, Крымский мост, набережные, ХХС и Кремль. В этом сводчатом помещении почти 150 окон, сотни квадратных метров полезной площади и уже совсем не осталось следов недавнего сладкого богатства. Наша лифтерша, женщина за 50, во время коротких поездок с первого на четвертый и обратно, успела вкратце рассказать о работе в три смены, когда даже некогда перекусить, об умершем в столовой молдаванине, которого ей пришлось везти в лифте между отправкой карамели и шоколада, ну и о других тонкостях профессии.
Выставка, для которой мы осматривали помещение, должна открыться в конце сентября. И я очень надеюсь, что за оставшее время мне удасться приехать туда снова уже с фотоаппаратом. Ибо все вышесказанные слова не смогут передать и доли внутреннего заводского хаоса и внешнего городского гламура, которые можно снять там.
В такое место хочется попасть в детстве, когда все сладкое ценится как ни в каком другом возрасте. По крайней мере у меня всегда появлялось такое желание, когда я в очередной раз на Ленинградском проспекте унюхивал шоколадный аромат фабрики "Большевик"...
К назначенному времени не принесли пропуска и потому мне пришлось полтора часа томиться под жарким сентябрьским солнцем на узкой Берсеневской набережной, наблюдая за теплоходами, бороздящими коричневые воды Москвы-реки. Впервые за долгие годы почувствовал запах воды в черте города - река пахла питерскими каналами.
То, что шоколад здесь больше не выпускают, чувствуется уже на набережной. По большому количество крупногабаритных иномарок с затемненными стеклами и не по-фабричному одетым молодым людям. "Красный Октябрь" переехал с "золотого острова" частично на Красносельскую, а по большей части - в Рязанскую область. Лифтерша, возившая нас на грузовом лифте, утвержает, что в выселении знаменитой фабрики из центра Москвы винован Петр I. Точнее, памятник Церетели, после установки которого остров, где стоит "Красный Октябрь" стал называться "золотым".
Само здание фабрики, фасад которого виден с противоположного берега реки - лишь маленькая часть огромного краснокирпичного комплекса зданий и переходов, скрытых вглубине квартала. Во дворе - пыль, кучи мусора и чумазые рабочие, готовящие территорию для новых заселенцев. В помещениях - тонированные московской пылью окна, бушлаты по углам, измазанная патокой шахта лифта и офигительный вид на центр города. С самого верхнего, четвертого этажа, из бывшего Карамельного цеха, который сейчас перепрофилируют под выставочный зал, открывается почти 180-тиградусная панорама на ЦДХ, Крымский мост, набережные, ХХС и Кремль. В этом сводчатом помещении почти 150 окон, сотни квадратных метров полезной площади и уже совсем не осталось следов недавнего сладкого богатства. Наша лифтерша, женщина за 50, во время коротких поездок с первого на четвертый и обратно, успела вкратце рассказать о работе в три смены, когда даже некогда перекусить, об умершем в столовой молдаванине, которого ей пришлось везти в лифте между отправкой карамели и шоколада, ну и о других тонкостях профессии.
Выставка, для которой мы осматривали помещение, должна открыться в конце сентября. И я очень надеюсь, что за оставшее время мне удасться приехать туда снова уже с фотоаппаратом. Ибо все вышесказанные слова не смогут передать и доли внутреннего заводского хаоса и внешнего городского гламура, которые можно снять там.