По "Правилу двух Мухаммедов"
Сидя с Машей Липман на "Ходорковских чтениях", организованных в этот раз Фондом Генриха Бёлля в Берлине, вспоминали прекрасную эпоху совместной работы в "Итогах", которые тогда были, как известно, "вместе с Newsweek". И почему-то разговор вырулил на непреложно действовавшее для журналистов Ньюзвика в эпоху первой Войны в Заливе "Two Mohammad Rule", "Правило двух Мухаммедов".
Согласно этому правилу, в одном публикуемом тексте, вне зависимости от его размера, допустимо упоминание не более двух имен арабских террористов или двух членов правительства Саддама Хуссейна. При этом сам Саддам Хуссейн не считался "Мухаммедом", и - единственный - мог быть упомянут сверх нормы.
Смысл правила в том, чтобы не "грузить" читателя слишком большим количеством незнакомой для него и по большей части неприятной ему информации. Не заставлять его слишком напрягаться, пытаясь отличить одного неизвестного доселе Мухаммеда от другого (тем более что они, на обывательский американский взгляд, все на одно лицо), а уж тем более удержать эту неуловимую и, в сущности, никому не интересную разницу между Мухаммедами в памяти. Понятно, что, например, ни один текст Юлии Латыниной не мог бы быть тогда опубликован в Ньюзвике, поскольку категорически не удовлетворял бы "Правилу двух Мухаммедов".
С тех пор немало воды утекло в Тигре и Евфрате. 11 сентября 2001 и последующее многолетнее присутствие американского контингента в Ираке и Афганистане решительно вынесло это правило из арабского контекста, и Мухаммеды всех фасонов и размеров толпами ворвались на страницы американских изданий, без счету, без порядку и без разбору.
Однако само по себе "Two Mohammad Rule" живо. Оно действует и процветает на других тематических направлениях западной журналистики. Например, на российском. Тут уж точно не принято утруждать читателя, перегружая его новой, незнакомой информацией об этих унылых русских, неотличимых друг от друга с их вечными, бесконечно плодящимися и повторяющимися скандалами, проблемами и конфликтами.
Подумалось, например, что, согласно "Правилу двух Мухаммедов" в его российском приложении, само собой проясняется идеальное время для третьего процесса над Ходорковским, в результате которого Путину можно было бы не допустить его выхода на свободу. Ведь 11-летний срок его заключения истекает, согласно действующему сегодня приговору, 25 октября 2014 года. Понятно же, что Путин такой процесс рано или поздно проведет. Потому что Ходорковского боится и ненавидит с каждым днем все больше.
Так вот, это идеальное время для третьего процесса, который, неизбежно, будет еще более карикатурным и саморазоблачительным, чем второй, - период с 7 по 23 февраля 2014 года. За полгода до окончания срока. Аккурат в дни Сочинской Олимпиады.
В этот период огромное количество редакторов по всем и всяческим редакциям газет, журналов, новостных телеканалов и информационных порталов мира, будут досадливо морщиться и кривиться, глядя в предложенный план номера или ленту сегодняшних новостей. "О, господи! - будут они вскрикивать. - Этот-то русский еще откуда? Зачем? Сколько их там вообще? У НАС УЖЕ ЕСТЬ СЕГОДНЯ ДВЕ СТАТЬИ ИЗ РОССИИ. Куда ж еще и третьего тащить? Уберите. Оставьте бобслей и керлинг, это гораздо интереснее. А этого вашего Хо-до-ркоф-фски... Ну, потом, потом. Когда-нибудь... При случае..."
Согласно этому правилу, в одном публикуемом тексте, вне зависимости от его размера, допустимо упоминание не более двух имен арабских террористов или двух членов правительства Саддама Хуссейна. При этом сам Саддам Хуссейн не считался "Мухаммедом", и - единственный - мог быть упомянут сверх нормы.
Смысл правила в том, чтобы не "грузить" читателя слишком большим количеством незнакомой для него и по большей части неприятной ему информации. Не заставлять его слишком напрягаться, пытаясь отличить одного неизвестного доселе Мухаммеда от другого (тем более что они, на обывательский американский взгляд, все на одно лицо), а уж тем более удержать эту неуловимую и, в сущности, никому не интересную разницу между Мухаммедами в памяти. Понятно, что, например, ни один текст Юлии Латыниной не мог бы быть тогда опубликован в Ньюзвике, поскольку категорически не удовлетворял бы "Правилу двух Мухаммедов".
С тех пор немало воды утекло в Тигре и Евфрате. 11 сентября 2001 и последующее многолетнее присутствие американского контингента в Ираке и Афганистане решительно вынесло это правило из арабского контекста, и Мухаммеды всех фасонов и размеров толпами ворвались на страницы американских изданий, без счету, без порядку и без разбору.
Однако само по себе "Two Mohammad Rule" живо. Оно действует и процветает на других тематических направлениях западной журналистики. Например, на российском. Тут уж точно не принято утруждать читателя, перегружая его новой, незнакомой информацией об этих унылых русских, неотличимых друг от друга с их вечными, бесконечно плодящимися и повторяющимися скандалами, проблемами и конфликтами.
Подумалось, например, что, согласно "Правилу двух Мухаммедов" в его российском приложении, само собой проясняется идеальное время для третьего процесса над Ходорковским, в результате которого Путину можно было бы не допустить его выхода на свободу. Ведь 11-летний срок его заключения истекает, согласно действующему сегодня приговору, 25 октября 2014 года. Понятно же, что Путин такой процесс рано или поздно проведет. Потому что Ходорковского боится и ненавидит с каждым днем все больше.
Так вот, это идеальное время для третьего процесса, который, неизбежно, будет еще более карикатурным и саморазоблачительным, чем второй, - период с 7 по 23 февраля 2014 года. За полгода до окончания срока. Аккурат в дни Сочинской Олимпиады.
В этот период огромное количество редакторов по всем и всяческим редакциям газет, журналов, новостных телеканалов и информационных порталов мира, будут досадливо морщиться и кривиться, глядя в предложенный план номера или ленту сегодняшних новостей. "О, господи! - будут они вскрикивать. - Этот-то русский еще откуда? Зачем? Сколько их там вообще? У НАС УЖЕ ЕСТЬ СЕГОДНЯ ДВЕ СТАТЬИ ИЗ РОССИИ. Куда ж еще и третьего тащить? Уберите. Оставьте бобслей и керлинг, это гораздо интереснее. А этого вашего Хо-до-ркоф-фски... Ну, потом, потом. Когда-нибудь... При случае..."