Анжела Дэвис: The Best of Chosen Of.
Первая глава книги Гутмана называлась «Пришли мне пряди волос моих детей». Это была просьба мужа-раба в письме к его жене, с которой его насильно разлучили, продав другому хозяину. В письме говорится: «Пришли мне пряди их волос в отдельном конверте и подпиши их имена... Не родилась та женщина, которая была бы мне ближе, чем ты. Ты сейчас переживаешь, как и я. Скажи детям: они должны помнить, что у них хороший отец, который заботится о них и всегда о них думает... Лаура, я люблю тебя по-прежнему. Моя любовь к тебе никогда не угаснет» (Gutman, The Black Family in Slavery and Freedom, 1750-1925. New York, Pantheon Books, 1976, p. 6-7).
Спустя два года после съезда в Сенека-Фоллзе в Вустере, штат Массачусетс, состоялся первый Национальный съезд сторонников движения за права женщин. Среди его участников была Соджорнер Трус. Была ли она приглашена на съезд или приехала по собственной инициативе, но ее присутствие и выступления на заседаниях символизировали солидарность черных женщин с новым направлением борьбы...
На заседании съезда в Акроне только Соджорнер Трус сумела дать отпор враждебным выкрикам присутствовавших мужчин, из всех собравшихся там женщин она одна смогла дать достойный ответ буйствовавшим хулиганам, категорично утверждавшим превосходство мужчин. Бесспорно обладая качествами руководителя и выдающимися ораторскими способностями, Соджорнер Трус с неопровержимой логикой опровергла утверждения, что женская слабость несовместима с избирательным правом. Вожак хулиганов, пытавшихся сорвать заседание, утверждал, что стремление женщин к участию в выборах нелепо, так как они не могут без помощи мужчин даже перепрыгнуть через лужу или сесть в экипаж. Однако Соджорнер Трус убедительно и просто ответила, что ей никто и никогда не помогал ни перепрыгивать через лужу, ни садиться в экипаж. «Разве я не женщина? Посмотрите на меня! Посмотрите на мои руки», - воскликнула она «громовым» голосом и, закатав рукава, продемонстрировала огромную мускулатуру . С. Трус говорила: «Я пахала, сеяла, убирала урожай в амбары, и никто из мужчин не мог сделать больше, чем я. А разве я не женщина? Я могу работать так же, как мужчина, могу съесть столько же, сколько мужчина, когда удается достать еду, так же могу выдерживать удары плетью. А разве я не женщина? Я родила тринадцать детей и видела, как многих из них продали в рабство. И когда я выплакивала мое материнское горе, никто, кроме господа, не слышал. А разве я не женщина?».
...Будучи единственной черной женщиной на съезде в Акроне, Соджорнер Трус сделала то, что ни одна из ее робких белых сестер не была в состоянии сделать. По словам председателя съезда, «в те дни находилось немного женщин, отваживавшихся на публичное выступление». Яростная защита прав женщин сделала Соджорнер Трус героиней дня и привлекла к ней внимание как белых женщин, так и их непримиримых оппонентов-мужчин, наградивших ее внезапной овацией. Она не только нанесла сокрушительный удар по всем рассуждениям мужчин о «слабом поле», но и опровергла их довод о том, что мужское превосходство вытекает из христианства, поскольку сам Христос был мужчиной. С. Трус полемизировала: «Этот маленький человек в черном говорит, что женщины не могут иметь столько прав, сколько мужчины, потому что Христос не был женщиной. Но откуда тогда он появился?»
По словам председательствующей, раскаты грома не смогли бы так утихомирить эту толпу, как это сделал глубокий прекрасный голос Соджорнер Трус, со сверкающими глазами и поднятыми вверх руками . Она воскликнула: «Откуда появился ваш Христос? Он произошел от бога и женщины. Мужчина не имел к нему никакого отношения»...
...Воинственно настроенные мужчины успокоились, а женщины ощутили прилив гордости, их «сердца были исполнены благодарности, а глаза заплаканы» . Френсис Дейна Гейдж, председательствовавшая на съезде в Акроне, так вспоминает выступление Соджорнер Трус: «Она взяла нас в свои сильные руки и благополучно перенесла через трясину трудностей, изменив всю ситуацию в нашу пользу. Никогда в жизни я не видела такого магического воздействия, смягчившего накаленную атмосферу и превратившего выкрики и насмешки возбужденной толпы в выражение уважения и восхищения» .
Обращение С. Трус «Разве я не женщина?» было, как представляется, направлено и против расистского подхода тех белых женщин, которые позднее восхищались своей черной сестрой. Немало женщин на съезде в Акроне первоначально были против выступления черной, и противники прав женщин пытались использовать эти расистские настроения.
Френсис Дейна Гейдж вспоминает:
«Лидеры движения трепетали, когда видели высокую, суровую черную женщину в сером платье и белом тюрбане, увенчанном грубой старомодной шляпой, неторопливо входившую в церковь, с достоинством королевы проходившую по рядам и занимавшую место на ступенях кафедры. По всему помещению разносился гул недовольства, слышались возгласы: «Аболиционистские штучки!», «Я же вам говорила!», «Черномазых - вон!»
На второй день работы съезда, когда Соджорнер Трус взяла слово для ответа на атаки сторонников превосходства мужчин, наиболее влиятельные белые участницы пытались убедить Ф. Гейдж помешать ее выступлению.
««Не давайте ей говорить!» - шептали мне на ухо полдюжины женщин,- пишет Ф. Гэйдж.- Она двигалась вперед медленно и торжественно, положила к ногам свою старую шляпу и взглянула на меня своими огромными, выразительными глазами. Сверху и снизу слышался свист и гул возмущения. Я встала и объявила: «Соджорнер Трус», и попросила аудиторию на несколько минут успокоиться» .
К счастью для женщин Огайо, для женского движения в целом, в которое выступление С. Трус внесло боевой наступательный дух, и для нас, кто и сегодня вдохновляется ее призывом, Френсис Дейна Гейдж не поддалась расистскому давлению своих подруг. Ответ этой черной женщины сторонникам концепции мужского превосходства содержал также и серьезный урок белым женщинам. Повторяя свой вопрос «Разве я не женщина?» по крайней мере четыре раза, она разоблачала классовые предрассудки и расизм нового женского движения. Не все женщины были белыми и не все обладали материальным комфортом буржуазии и средних слоев. Соджорнер Трус была черной, бывшей рабыней, принадлежавшей к иной расе и иному общественному классу, но она была женщиной не в меньшей степени, чем любая из ее белых сестер, присутствовавших на съезде. И ее стремление к равным правам с мужчинами было не менее оправданным, чем у белых женщин из средних слоев...
...В 1850-е годы местные и национальные съезды вовлекали в борьбу за равноправие все большее число женщин. Соджорнер Трус целенаправленно появлялась на этих собраниях и, вопреки неизбежной враждебности, добивалась права на выступление. Говоря от имени ее черных сестер, как рабынь, так и «свободных», она вносила в движение за права женщин боевой дух. В этом ее неоценимый исторический вклад. Сам факт ее присутствия, как и ее речи, постоянно напоминали проявлявшим «забывчивость» о том, что черные женщины стремятся к тем же правам, что и белые...
Разумеется, семейная жизнь имела огромное значение для определения рабами своего места в общественной жизни, так как только она реально давала им возможность ощутить себя людьми. Поэтому черные женщины, которые к тому же трудились наравне с мужчинами, в отличие от белых женщин не считали домашнюю работу чем-то унизительным. И, кроме того, их никогда нельзя было считать просто домохозяйками. Но переоценивать это и утверждать, что черные женщины, следовательно, властвовали над своими мужьями,- значит существенно искажать реальную жизнь рабов.
В очерке, написанном мною в 1971 году , используя те немногие источники, которые были доступны в тюремной камере, я следующим образом охарактеризовала значение домашних функций для рабыни: «Выполняя тяжелую работу для удовлетворения потребностей членов своей семьи, рабыня занималась единственным видом трудовой деятельности, результаты которой в условиях рабовладения угнетатель не мог присвоить непосредственно и немедленно. Бесплатный труд на полях не имел для рабов какого-либо смысла. Для общины рабов как таковой лишь домашний труд имел значение...»
«Именно тяжелая работа долгое время в основном характеризовала зависимое положение женщин, ее социальный статус. Лишь такая работа могла обеспечить ей и ее семье некоторую долю независимости. Даже находясь под особым гнетом как женщина, она оказалась в центре общины рабов, от нее зависело выживание общины».
С тех пор для меня стало очевидно, что особый характер домашнего труда в условиях рабства, его определяющее значение для супружеской пары подразумевали необходимость труда мужчины. Рабы выполняли важные домашние функции и отнюдь не были, вопреки утверждениям Кеннета Стампа, просто помощниками своих жен. В то время как женщины, например, готовили или шили одежду, мужчины занимались огородом или охотились. Ямс, пшеница, различные овощи, так же как и дичь - кролики и опоссумы,- всегда были желанной добавкой к однообразному дневному рациону. Это разделение домашнего труда по половому признаку не представляется иерархическим. Труд мужчины, безусловно, не считался важнее труда женщин и вряд ли был менее значим. Оба были в равной степени необходимы. Более того, судя по всему, разделение труда между полами не было столь строгим: мужчина мог иногда работать по дому, а женщина - в огороде и, возможно, даже участвовать в охоте .
Центральным вопросом в семейной жизни рабов является равноправие полов. Работа для самих себя, а не для хозяев, делалась и мужчинами, и женщинами поровну. Поэтому в своей семье и общине черные добивались заметных успехов. Они сумели трансформировать то негативное «равенство», которое навязывалось им, невзирая на пол, в позитивный фактор равноправия во внутриобщинных отношениях. Хотя главный тезис книги Юджина Дженовезе «Теки, Иордан, теки» (о том, что черная община приняла якобы патернализм, являющийся следствием ее рабской зависимости) в лучшем случае проблематичен, в книге содержится достоверная, хотя и неполная, картина семейной жизни рабов.
Роль рабыни как жены и хозяйки требует углубленного изучения. Предположение о мужчине как о госте в доме рабыни явно несостоятельно. Положение черной женщины, учитывая действительную роль черных мужей и отцов, было значительно более сложным, чем обычно это представлялось. Ю. Дженовезе считает, что отношение черных рабынь к домашней работе, особенно к приготовлению пищи, и осознание себя как женщины опровергают расхожее утверждение, что они невольно способствовали разрушению личности своих мужей, беря на себя заботу о доме, защите детей и другие, обычно выполняемые мужчинами, обязанности .
Хотя в этом описании и присутствует оттенок снисходительного отношения к женщинам и автор исходит из традиционного понимания критериев мужественности и женственности, он, однако, четко признает, что «то, что обычно рассматривалось как ослабление женского достоинства, на самом деле значительно ближе к подлинному равенству мужчин и женщин, чем это было возможно среди белых и, может быть, даже среди черных после Гражданской войны» .
Здесь наиболее интересным вопросом, хотя и не разработанным Ю. Дженовезе, является то, что рабыни часто защищали своих мужей от различных унижений рабовладельческой системы. Многие женщины, возможно, подавляющее большинство, пишет автор, понимали, что деградация их мужей отразится и на них. Более того, «рабыни хотели, чтобы их сыновья вырастали настоящими мужчинами, и прекрасно понимали, что для этого необходим пример сильного черного мужчины» .
Их сыновьям необходим был высокий авторитет отца так же, как их дочерям - высокий авторитет матери.
...Черные женщины, от которых владельцы требовали выполнения той же работы, что и от рабов-мужчин, тяжело страдали от бесчеловечных условий своей жизни. Без сомнения, отдельные рабыни были этим сломлены и покорились, однако большинство выдержало и с течением времени приобрело качества, считавшиеся «запретными» по принятым в XIX веке представлениям о женственности. В книге К. Стампа приводятся впечатления Фредерика Олмстеда, путешественника, побывавшего на Юге и увидевшего группу рабынь, возвращавшихся домой с плантации в Миссисипи: «Я увидел впервые таких рослых и сильных женщин-негритянок, их было 40. Все были одеты в одинаковые простые платья голубого цвета; ноги и ступни - голые; у каждой на плече - мотыга; они гордо несли себя, идя свободно, мощно раскачиваясь, как охотники в лесу» . Маловероятно, что эти женщины гордились выполненной под постоянной угрозой кнута работой, но они, должно быть, осознавали свою огромную силу - способность создавать и творить. Как писал об этом К. Маркс, «труд составляет естественное условие человеческого существования, условие обмена веществ между человеком и природой» . Вполне возможно, что этот рассказ путешественника отдает расизмом патерналистского толка, но если это не так, то, возможно, эти женщины в тяжелейших условиях научились черпать жизненную силу для противоборства ежедневному унижению рабства. Осознание огромной способности к тяжелому труду вселяло в них уверенность в возможности бороться за себя, свои семьи и свой народ.
Е.- Франклин Фрезье приводит рассказ женщины, чья прабабушка всегда с волнением рассказывала о том, как она отстаивала свою честь, показывая при этом многочисленные шрамы на своем теле. Но был один шрам, происхождение которого она тщательно скрывала, говоря при этом: «Дитя, белые мужчины подлы, как собаки, держись от них подальше». Только после ее смерти тайна наконец была раскрыта. «Этот шрам,- говорила эта женщина,- память о том, как ее изнасиловал восемнадцатилетний хозяйский сынок. Так появилась моя бабушка Эллен» .
PS. Скачать ВСЮ книгу Анжелы Дэвис можно [ ЗДЕСЬ]:[ ZIPped DOC-file (OfficeXP format) - 468'930 bytes ].