Ленин: о допустимости форм борьбы и отношении к ним
Ленин, ПСС, т. 14, с. 1-12.
[1] (страницы сверху)
ПАРТИЗАНСКАЯ ВОЙНА
Вопрос о партизанских действиях сильно интересует нашу партию и рабочую массу.
Мы уже затрагивали неоднократно этот вопрос мимоходом и теперь намерены присту-
пить к обещанному нами более цельному изложению наших взглядов*.
I
Начнем с начала. Какие основные требования должен предъявить всякий марксист к
рассмотрению вопроса о формах борьбы? Во-1-х, марксизм отличается от всех прими-
тивных форм социализма тем, что он не связывает движения с какой-либо одной опре-
деленной формою борьбы. Он признает самые различные формы борьбы, причем не
«выдумывает» их, а лишь обобщает, организует, придает сознательность тем формам
борьбы революционных классов, которые возникают сами собою в ходе движения. Без-
условно враждебный всяким отвлеченным формулам, всяким доктринерским рецептам,
марксизм требует внимательного отношения к идущей массовой борьбе, которая с раз-
витием движения, с ростом сознательности масс, с обострением экономических и поли-
тических кризисов порождает все новые и все более разнообразные способы обороны и
нападения. Поэтому марксизм безусловно не зарекается ни от каких форм борьбы.
Марксизм ни в каком случае
____________________________________
* См. Сочинения, 5 изд., том 13, стр. 365. Ред.
[2]
не ограничивается возможными и существующими только в данный момент формами
борьбы, признавая неизбежность новых, неведомых для деятелей данного периода
форм борьбы с изменением данной социальной конъюнктуры. Марксизм в этом отно-
шении учится, если можно так выразиться, у массовой практики, далекий от претензий
учить массы выдумываемым кабинетными «систематиками» формам борьбы. Мы зна-
ем, - говорил, например, Каутский, рассматривая формы социальной революции, -
что грядущий кризис принесет нам новые формы борьбы, которых мы не можем пред-
видеть теперь.
Во-2-х, марксизм требует безусловно исторического рассмотрения вопроса о формах
борьбы. Ставить этот вопрос вне исторически-конкретной обстановки значит не пони-
мать азбуки диалектического материализма. В различные моменты экономической эво-
люции, в зависимости от различных условий политических, национально-культурных,
бытовых и т. д., различные формы борьбы выдвигаются на первый план, становятся
главными формами борьбы, а в связи с этим, в свою очередь, видоизменяются и второ-
степенные, побочные формы борьбы. Пытаться ответить да или нет на вопрос об опре-
деленном средстве борьбы, не рассматривая детально конкретной обстановки данного
движения на данной ступени его развития - значит покидать совершенно почву мар-
ксизма.
Таковы два основные теоретические положения, которыми мы должны руководить-
ся. История марксизма в Западной Европе дает нам бездну примеров, подтверждающих
сказанное. Европейская социал-демократия считает в данное время парламентаризм и
профессиональное движение главными формами борьбы, она признавала восстание в
прошлом и вполне готова признать его, с изменением конъюнктуры, в будущем, - во-
преки мнению либеральных буржуа, вроде русских кадетов1 и беззаглавцев2. Социал-
демократия отрицала всеобщую стачку в 70-х годах, как социальную панацею, как
средство сразу свергнуть буржуазию неполитическим путем, - но социал-демократия
вполне
[3]
признает массовую политическую стачку (особенно после опыта России в 1905 г.), как
одно из средств борьбы, необходимое при известных условиях. Социал-демократия
признавала уличную баррикадную борьбу в 40-х годах XIX века, - отвергала ее на ос-
новании определенных данных в конце XIX века, - выражала полную готовность пе-
ресмотреть этот последний взгляд и признать целесообразность баррикадной борьбы
после опыта Москвы, выдвинувшей, по словам К. Каутского, новую баррикадную так-
тику.
II
Установив общие положения марксизма, перейдем к русской революции. Припом-
ним историческое развитие выдвинутых ею форм борьбы. Сначала экономические
стачки рабочих (1896-1900), затем политические демонстрации, рабочих и студентов
(1901-1902), крестьянские бунты (1902), начало массовых политических стачек в раз-
личных комбинациях с демонстрациями (Ростов 1902, летние стачки 1903, 9-ое января
1905), всероссийская политическая стачка с местными случаями баррикадной борьбы
(октябрь 1905), массовая баррикадная борьба и вооруженное восстание (1905, декабрь),
парламентская мирная борьба (апрель - июнь 1906), военные частичные восстания
(июнь 1905 - июль 1906 гг.), крестьянские частичные восстания (осень 1905 - осень
1906 годов).
Таково положение дел к осени 1906 г. с точки зрения форм борьбы вообще. «Ответ-
ной» формой борьбы самодержавия является черносотенный погром, начиная от Ки-
шинева весной 1903 года и кончая Седлецом осенью 1906 года3. За весь этот период
организация черносотенного погрома и избиения евреев, студентов, революционеров,
сознательных рабочих все более прогрессирует, совершенствуется, объединяя с наси-
лием подкупленной черни насилия черносотенного войска, доходя до применения ар-
тиллерии в селах и городах, сливаясь с карательными экспедициями, карательными по-
ездами и так далее.
[4]
Таков основной фон картины. На этом фоне вырисовывается, - несомненно, как не-
что частное, второстепенное, побочное, - то явление, изучению и оценке которого по-
священа настоящая статья. Что представляет из себя это явление? каковы его формы?
его причины? время возникновения и степень распространения? его значение в общем
ходе революции? его отношение к организуемой и руководимой социал-демократией
борьбе рабочего класса? Таковы вопросы, к которым мы должны теперь перейти от об-
рисовки общего фона картины.
Интересующее нас явление есть вооруженная борьба. Ведут ее отдельные лица и
небольшие группы лиц. Частью они принадлежат к революционным организациям, ча-
стью (в некоторых местностях России большею частью) не принадлежат ни к какой ре-
волюционной организации. Вооруженная борьба преследует две различные цели, кото-
рые необходимо строго отличать одну от другой; - именно, борьба эта направлена,
во-первых, на убийство отдельных лиц, начальников и подчиненных военно-
полицейской службы; - во-вторых, на конфискацию денежных средств как у прави-
тельства, так и частных лиц. Конфискуемые средства частью идут на партию, частью
специально на вооружение и подготовку восстания, частью на содержание лиц, веду-
щих характеризуемую нами борьбу. Крупные экспроприации (кавказская в 200 с лиш-
ним тысяч рублей, московская 875 тысяч рублей)4 шли именно на революционные пар-
тии в первую голову, - мелкие экспроприации идут прежде всего, а иногда и всецело
на содержание «экспроприаторов». Широкое развитие и распространение получила эта
форма борьбы, несомненно, лишь в 1906 году, т. е. после декабрьского восстания. Обо-
стрение политического кризиса до степени вооруженной борьбы и в особенности обо-
стрение нужды, голодовки и безработицы в деревнях и в городах играли крупную роль
в числе причин, вызвавших описываемую борьбу. Как преимущественную и даже ис-
ключительную форму социальной борьбы, эту форму борьбы восприняли босяческие
элементы населения, люмпены и анар-
[5]
хистские группы. Как «ответную» форму борьбы со стороны самодержавия следует
рассматривать военное положение, мобилизацию новых войск, черносотенные погромы
(Седлец), военно-полевые суды.
III
Обычная оценка рассматриваемой борьбы сводится к следующему: это - анархизм,
бланкизм5, старый террор, действия оторванных от масс одиночек, деморализующие
рабочих, отталкивающие от них широкие круги населения, дезорганизующие движе-
ние, вредящие революции. Примеры, подтверждающие такую оценку, легко подыски-
ваются из сообщаемых каждый день в газетах событий.
Но доказательны ли эти примеры? Чтобы проверить это, возьмем местность с наи-
большим развитием рассматриваемой формы борьбы - Латышский край. Вот как жа-
луется на деятельность Латышской социал-демократии газета «Новое Время»6 (от 9-го
и 12-го сентября). Латышская социал-демократическая рабочая партия (часть РСДРП)
правильно выпускает в 30 000 экземплярах свою газету7. В официальном отделе печа-
таются списки шпионов, уничтожение которых есть обязанность каждого честного че-
ловека. Содействующие полиции объявляются «противниками революции» и подлежат
казни, отвечая кроме того своим имуществом. Деньги для партии с.-д. приказывают на-
селению передавать лишь по предъявлении квитанции с печатью. В последнем отчете
партии среди 48 000 руб. дохода за год значится 5600 руб. от Либавского отделения на
оружие, добытые путем экспроприации. - «Новое Время» рвет и мечет, понятно, про-
тив этого «революционного законодательства», этого «грозного правительства».
Назвать анархизмом, бланкизмом, терроризмом эту деятельность латышских с.-д.
никто не решится. Но почему? Потому, что здесь ясна связь новой формы борьбы с
восстанием, которое было в декабре и которое назревает вновь. В применении ко всей
России эта связь не так ясно видна, но она существует. Распространение
[6]
«партизанской» борьбы именно после декабря, связь ее с обострением не только эко-
номического, но и политического кризиса несомненны. Старый русский терроризм был
делом интеллигента-заговорщика; теперь партизанскую борьбу ведет, по общему пра-
вилу, рабочий боевик или просто безработный рабочий. Бланкизм и анархизм легко
приходят в голову людям, склонным к шаблонам, но в обстановке восстания, столь яс-
ной в Латышском крае, непригодность этих заученных ярлычков бьет в глаза.
На примере латышей ярко видна полная неправильность, ненаучность, неисторич-
ность столь обычного у нас анализа партизанской войны вне связи с обстановкой вос-
стания. Надо принять во внимание эту обстановку, подумать об особенностях проме-
жуточного периода между крупными актами восстания, надо понять, какие формы
борьбы порождаются при этом неизбежно, а не отделываться заученным подбором
слов, одинаковых и у кадета и у нововременца: анархизм, грабеж, босячество!
Говорят: партизанские действия дезорганизуют нашу работу. Применим это рассуж-
дение к обстановке после декабря 1905 г., к эпохе черносотенных погромов и военных
положений. Что больше дезорганизует движение в такую эпоху: отсутствие ли отпора
или организованная партизанская борьба? Сравните центральную Россию с западной ее
окраиной, с Польшей и Латышским краем. Несомненно, что партизанская борьба го-
раздо шире распространена и выше развита на западной окраине. И так же несомненно,
что революционное движение вообще, с.-д. движение в особенности больше дезоргани-
зованы в центральной России, чем в западной окраине ее. Конечно, нам в голову не
приходит выводить отсюда, что польское и латышское с.-д. движение менее дезоргани-
зованы благодаря партизанской войне. Нет. Отсюда следует только, что партизанская
война неповинна в дезорганизации с.-д. рабочего движения в России 1906 года.
Тут нередко ссылаются на особенность национальных условий. Но эта ссылка выда-
ет в особенности ярко
[7]
слабость ходячей аргументации. Если дело в национальных условиях, значит дело не в
анархизме, бланкизме, терроризме - грехах общероссийских и даже специально рус-
ских, - а в чем-то ином. Разберите это что-то иное конкретно, господа! Вы увидите
тогда, что национальный гнет или антагонизм ничего не объясняют, ибо они были все-
гда на западных окраинах, а партизанскую борьбу родил только данный исторический
период. Есть много мест, где есть национальный гнет и антагонизм, но нет партизан-
ской борьбы, развивающейся иногда без всякого национального гнета. Конкретный
разбор вопроса покажет, что дело не в национальном гнете, а в условиях восстания.
Партизанская борьба есть неизбежная форма борьбы в такое время, когда массовое
движение уже дошло на деле до восстания и когда наступают более или менее крупные
промежутки между «большими сражениями» в гражданской войне.
Дезорганизуют движение не партизанские действия, а слабость партии, не умеющей
взять в руки эти действия. Вот почему обычные у нас, русских, анафемы против парти-
занских выступлений соединяются с действительно дезорганизующими партию тайны-
ми, случайными, неорганизованными партизанскими действиями. Бессильные понять,
какие исторические условия вызывают эту борьбу, мы бессильны и парализовать ее
дурные стороны. А борьба тем не менее идет. Ее вызывают могучие экономические и
политические причины. Мы не в силах устранить эти причины и устранить этой борь-
бы. Наши жалобы на партизанскую борьбу, это - жалобы на нашу партийную сла-
бость в деле восстания.
Сказанное нами о дезорганизации относится и к деморализации. Деморализует не
партизанская война, а неорганизованность, беспорядочность, беспартийность парти-
занских выступлений. От этой несомненнейшей деморализации нас ни капли не избав-
ляют осуждения и проклятия по адресу партизанских выступлений, ибо эти осуждения
и проклятия абсолютно бессильны остановить явление, вызываемое глубокими эконо-
мическими и политическими причинами. Возразят: если мы
[8]
бессильны остановить ненормальное и деморализующее явление, то это не довод за пе-
реход партии к анормальным и деморализующим средствам борьбы. Но такое возра-
жение было бы уже чисто либерально-буржуазным, а не марксистским, ибо считать во-
обще анормальной и деморализующей гражданскую войну или партизанскую войну,
как одну из ее форм, марксист не может. Марксист стоит на почве классовой борьбы, а
не социального мира. В известные периоды острых экономических и политических
кризисов классовая борьба доразвивается до прямой гражданской войны, т. е. воору-
женной борьбы между двумя частями народа. В такие периоды марксист обязан стоять
на точке зрения гражданской войны. Всякое моральное осуждение ее совершенно не-
допустимо с точки зрения марксизма.
В эпоху гражданской войны идеалом партии пролетариата является воюющая пар-
тия. Это абсолютно неоспоримо. Мы вполне допускаем, что с точки зрения граждан-
ской войны можно доказывать и доказать нецелесообразность тех или иных форм гра-
жданской войны в тот или иной момент. Критику различных форм гражданской войны
с точки зрения военной целесообразности мы вполне признаем и безусловно соглаша-
емся, что решающий голос в таком вопросе принадлежит практикам с.-д. каждой от-
дельной местности. Но во имя принципов марксизма мы безусловно требуем, чтобы от
анализа условий гражданской войны не отделывались избитыми и шаблонными фраза-
ми об анархизме, бланкизме, терроризме, чтобы бессмысленные приемы партизанских
действий, примененных такой-то пепеэсовской организацией8 в такой-то момент, не
выдвигались как пугало по вопросу о самом участии с.-д. в партизанской войне вообще.
К ссылкам на дезорганизацию движения партизанской войной надо относиться кри-
тически. Всякая новая форма борьбы, сопряженная с новыми опасностями и новыми
жертвами, неизбежно «дезорганизует» неподготовленные к этой новой форме борьбы
организации. Наши старые кружки пропагандистов дезорганизовывал переход к агита-
ции. Наши комитеты дезорганизо-
[9]
вывал впоследствии переход к демонстрациям. Всякое военное действие на какой угод-
но войне вносит известную дезорганизацию в ряды воюющих. Отсюда нельзя выво-
дить, что не следует воевать. Отсюда надо выводить, что следует научиться воевать.
Только и всего.
Когда я вижу социал-демократов, горделиво и самодовольно заявляющих: мы не
анархисты, не воры, не грабители, мы выше этого, мы отвергаем партизанскую войну,
тогда я спрашиваю себя: понимают ли эти люди, что они говорят? По всей стране идут
вооруженные стычки и схватки черносотенного правительства с населением. Это явле-
ние абсолютно неизбежное на данной ступени развития революции. Население стихий-
но, неорганизованно - и именно поэтому часто в неудачных и дурных формах - реа-
гирует на это явление тоже вооруженными стычками и нападениями. Я понимаю, что
мы в силу слабости и неподготовленности нашей организации можем отказаться в дан-
ной местности и в данный момент от партийного руководства этой стихийной борьбой.
Я понимаю, что этот вопрос должны решать местные практики, что переработка сла-
бых и неподготовленных организаций дело нелегкое. Но когда я вижу у теоретика или
публициста социал-демократии не чувство печали по поводу этой неподготовленности,
а горделивое самодовольство и нарциссовски-восхищенное повторение заученных в
ранней молодости фраз об анархизме, бланкизме, терроризме, тогда мне становится
обидно за унижение самой революционной в мире доктрины.
Говорят: партизанская война приближает сознательный пролетариат к опустившим-
ся пропойцам, босякам. Это верно. Но отсюда следует только то, что никогда партия
пролетариата не может считать партизанской войны единственным или даже главным
средством борьбы; что это средство должно быть подчинено другим, должно быть со-
размерено с главными средствами борьбы, облагорожено просветительным и органи-
зующим влиянием социализма. А без этого последнего условия все, решительно все
средства борьбы в буржуазном обществе приближают пролетариат к различным
[10]
непролетарским слоям вверху или внизу от него и, будучи предоставлены стихийному
ходу вещей, истрепываются, извращаются, проституируются. Стачки, предоставленные
стихийному ходу вещей, извращаются в «Alliances» - соглашения рабочих с хозяева-
ми против потребителей. Парламент извращается в публичный дом, где шайка буржу-
азных политиканов торгует оптом и в розницу «народной свободой», «либерализмом»,
«демократией», республиканизмом, антиклерикализмом, социализмом и всеми прочи-
ми ходкими товарами. Газета извращается в общедоступную сводницу, в орудие раз-
вращения масс, грубой лести низменным инстинктам толпы и т. д., и т. д. Социал-
демократия не знает универсальных средств борьбы, таких, которые отгораживали бы
пролетариат китайской стеной от слоев, стоящих немного выше или немного ниже его.
Социал-демократия в различные эпохи применяет различные средства, всегда обстав-
ляя применение их строго определенными идейными и организационными условиями*.
IV
Формы борьбы в русской революции отличаются гигантским разнообразием по
сравнению с буржуазными революциями Европы. Каутский отчасти предсказал это,
говоря в 1902 году о том, что будущая революция (он добавлял: за исключением, мо-
жет быть, России) будет не столько борьбой народа с правительством, сколько борь-
бой между двумя частями народа. В Рос-
____________________________________
*
Большевиков с.-д. часто обвиняют в легкомысленно-пристрастном отношении к партизанским вы-
ступлениям. Нелишне поэтому напомнить, что в проекте резолюции о партизанских действиях (No 2
«Партийных Известий»9 и доклад Ленина о съезде10) та часть большевиков, которая их защищает, вы-
двигала следующие условия их признания: «эксы» частного имущества не допускались вовсе; «эксы»
казенного имущества не рекомендовались, а только допускались под условием контроля партии и обра-
щения средств на нужды восстания. Партизанские действия в форме террора рекомендовались против
насильников правительства и активных черносотенцев, но при условиях: 1) считаться с настроением
широких масс; 2) принимать во внимание условия рабочего движения данной местности; 3) заботиться о
том, чтобы силы пролетариата не растрачивались понапрасну. Практическое отличие от этого проекта
той резолюции, которая была принята на Объединительном съезде, состоит исключительно в том, что не
допущены «эксы» казенного имущества.
[Хочу при этом напомнить, что большевики относились крайне отрицательно к индивидуальному террору, как методу революционной борьбы. Но не потому, что «бох запретил», а потому, что считали его нецелесообразным и вредным (объективно приводящим к результатам, противоположным поставленным целям). Здесь речь идет о терроре как средстве защиты (от «насильников правительства и активных черносотенцев» («активных» - выделено Лениным), т.е. нападающей стороны) в период открытого вооруженного противостояния. - V.].
[11]
сии мы видим, несомненно, более широкое развитие этой второй борьбы, чем в буржу-
азных революциях Запада. Враги нашей революции из среды народа малочисленны, но
они организуются все больше и больше с обострением борьбы и получают поддержку
реакционных слоев буржуазии. Совершенно естественно и неизбежно поэтому, что в
такую эпоху, в эпоху всенародных политических стачек, восстание не сможет вылить-
ся в старую форму единичных актов, ограниченных очень коротким промежутком вре-
мени и очень небольшой местностью. Совершенно естественно и неизбежно, что вос-
стание принимает более высокие и сложные формы продолжительной, охватывающей
всю страну гражданской войны, т. е. вооруженной борьбы между двумя частями наро-
да. Такую войну нельзя себе мыслить иначе, как ряд немногих, отделенных большими
сравнительно промежутками времени, крупных сражений и массу мелких стычек в те-
чение этих промежутков. Раз это так, - а это несомненно так, - то социал-демократия
непременно должна ставить своей задачей создание таких организаций, которые бы в
наибольшей мере способны были руководить массами и в этих крупных сражениях и,
по возможности, в этих мелких стычках. Социал-демократия в эпоху обострившейся до
гражданской войны борьбы классов должна ставить своей задачей не только участие,
но и руководящую роль в этой гражданской войне. Социал-демократия должна воспи-
тывать и подготовлять свои организации к тому, чтобы они действительно выступали,
как воюющая сторона, не упускающая ни одного случая нанести ущерб силам непри-
ятеля.
Это - трудная задача, слов нет. Ее нельзя решить сразу. Как перевоспитывается и
учится в борьбе весь народ в ходе гражданской войны, так и наши организации должны
быть воспитаны, должны быть на основании данных опыта перестроены для того, что-
бы удовлетворить этой задаче.
Мы не имеем ни малейших претензий на то, чтобы навязывать практикам какую-
нибудь сочиненную форму борьбы, или даже на то, чтобы решать из кабинета
[12]
вопрос о роли тех или иных форм партизанской войны в общем ходе гражданской вой-
ны в России. Мы далеки от мысли видеть в конкретной оценке тех или иных партизан-
ских выступлений вопрос направления в социал-демократии. Но мы видим свою задачу
в том, чтобы помочь по мере сил правильной теоретической оценке новых форм борь-
бы, выдвигаемых жизнью; - в том, чтобы бороться беспощадно с шаблонами и пред-
рассудками, мешающими сознательным рабочим правильно поставить новый и труд-
ный вопрос, правильно подойти к его разрешению.
«Пролетарий» No 5,
30 сентября 1906 г.
Печатается по тексту
газеты «Пролетарий»
[1] (страницы сверху)
ПАРТИЗАНСКАЯ ВОЙНА
Вопрос о партизанских действиях сильно интересует нашу партию и рабочую массу.
Мы уже затрагивали неоднократно этот вопрос мимоходом и теперь намерены присту-
пить к обещанному нами более цельному изложению наших взглядов*.
I
Начнем с начала. Какие основные требования должен предъявить всякий марксист к
рассмотрению вопроса о формах борьбы? Во-1-х, марксизм отличается от всех прими-
тивных форм социализма тем, что он не связывает движения с какой-либо одной опре-
деленной формою борьбы. Он признает самые различные формы борьбы, причем не
«выдумывает» их, а лишь обобщает, организует, придает сознательность тем формам
борьбы революционных классов, которые возникают сами собою в ходе движения. Без-
условно враждебный всяким отвлеченным формулам, всяким доктринерским рецептам,
марксизм требует внимательного отношения к идущей массовой борьбе, которая с раз-
витием движения, с ростом сознательности масс, с обострением экономических и поли-
тических кризисов порождает все новые и все более разнообразные способы обороны и
нападения. Поэтому марксизм безусловно не зарекается ни от каких форм борьбы.
Марксизм ни в каком случае
____________________________________
* См. Сочинения, 5 изд., том 13, стр. 365. Ред.
[2]
не ограничивается возможными и существующими только в данный момент формами
борьбы, признавая неизбежность новых, неведомых для деятелей данного периода
форм борьбы с изменением данной социальной конъюнктуры. Марксизм в этом отно-
шении учится, если можно так выразиться, у массовой практики, далекий от претензий
учить массы выдумываемым кабинетными «систематиками» формам борьбы. Мы зна-
ем, - говорил, например, Каутский, рассматривая формы социальной революции, -
что грядущий кризис принесет нам новые формы борьбы, которых мы не можем пред-
видеть теперь.
Во-2-х, марксизм требует безусловно исторического рассмотрения вопроса о формах
борьбы. Ставить этот вопрос вне исторически-конкретной обстановки значит не пони-
мать азбуки диалектического материализма. В различные моменты экономической эво-
люции, в зависимости от различных условий политических, национально-культурных,
бытовых и т. д., различные формы борьбы выдвигаются на первый план, становятся
главными формами борьбы, а в связи с этим, в свою очередь, видоизменяются и второ-
степенные, побочные формы борьбы. Пытаться ответить да или нет на вопрос об опре-
деленном средстве борьбы, не рассматривая детально конкретной обстановки данного
движения на данной ступени его развития - значит покидать совершенно почву мар-
ксизма.
Таковы два основные теоретические положения, которыми мы должны руководить-
ся. История марксизма в Западной Европе дает нам бездну примеров, подтверждающих
сказанное. Европейская социал-демократия считает в данное время парламентаризм и
профессиональное движение главными формами борьбы, она признавала восстание в
прошлом и вполне готова признать его, с изменением конъюнктуры, в будущем, - во-
преки мнению либеральных буржуа, вроде русских кадетов1 и беззаглавцев2. Социал-
демократия отрицала всеобщую стачку в 70-х годах, как социальную панацею, как
средство сразу свергнуть буржуазию неполитическим путем, - но социал-демократия
вполне
[3]
признает массовую политическую стачку (особенно после опыта России в 1905 г.), как
одно из средств борьбы, необходимое при известных условиях. Социал-демократия
признавала уличную баррикадную борьбу в 40-х годах XIX века, - отвергала ее на ос-
новании определенных данных в конце XIX века, - выражала полную готовность пе-
ресмотреть этот последний взгляд и признать целесообразность баррикадной борьбы
после опыта Москвы, выдвинувшей, по словам К. Каутского, новую баррикадную так-
тику.
II
Установив общие положения марксизма, перейдем к русской революции. Припом-
ним историческое развитие выдвинутых ею форм борьбы. Сначала экономические
стачки рабочих (1896-1900), затем политические демонстрации, рабочих и студентов
(1901-1902), крестьянские бунты (1902), начало массовых политических стачек в раз-
личных комбинациях с демонстрациями (Ростов 1902, летние стачки 1903, 9-ое января
1905), всероссийская политическая стачка с местными случаями баррикадной борьбы
(октябрь 1905), массовая баррикадная борьба и вооруженное восстание (1905, декабрь),
парламентская мирная борьба (апрель - июнь 1906), военные частичные восстания
(июнь 1905 - июль 1906 гг.), крестьянские частичные восстания (осень 1905 - осень
1906 годов).
Таково положение дел к осени 1906 г. с точки зрения форм борьбы вообще. «Ответ-
ной» формой борьбы самодержавия является черносотенный погром, начиная от Ки-
шинева весной 1903 года и кончая Седлецом осенью 1906 года3. За весь этот период
организация черносотенного погрома и избиения евреев, студентов, революционеров,
сознательных рабочих все более прогрессирует, совершенствуется, объединяя с наси-
лием подкупленной черни насилия черносотенного войска, доходя до применения ар-
тиллерии в селах и городах, сливаясь с карательными экспедициями, карательными по-
ездами и так далее.
[4]
Таков основной фон картины. На этом фоне вырисовывается, - несомненно, как не-
что частное, второстепенное, побочное, - то явление, изучению и оценке которого по-
священа настоящая статья. Что представляет из себя это явление? каковы его формы?
его причины? время возникновения и степень распространения? его значение в общем
ходе революции? его отношение к организуемой и руководимой социал-демократией
борьбе рабочего класса? Таковы вопросы, к которым мы должны теперь перейти от об-
рисовки общего фона картины.
Интересующее нас явление есть вооруженная борьба. Ведут ее отдельные лица и
небольшие группы лиц. Частью они принадлежат к революционным организациям, ча-
стью (в некоторых местностях России большею частью) не принадлежат ни к какой ре-
волюционной организации. Вооруженная борьба преследует две различные цели, кото-
рые необходимо строго отличать одну от другой; - именно, борьба эта направлена,
во-первых, на убийство отдельных лиц, начальников и подчиненных военно-
полицейской службы; - во-вторых, на конфискацию денежных средств как у прави-
тельства, так и частных лиц. Конфискуемые средства частью идут на партию, частью
специально на вооружение и подготовку восстания, частью на содержание лиц, веду-
щих характеризуемую нами борьбу. Крупные экспроприации (кавказская в 200 с лиш-
ним тысяч рублей, московская 875 тысяч рублей)4 шли именно на революционные пар-
тии в первую голову, - мелкие экспроприации идут прежде всего, а иногда и всецело
на содержание «экспроприаторов». Широкое развитие и распространение получила эта
форма борьбы, несомненно, лишь в 1906 году, т. е. после декабрьского восстания. Обо-
стрение политического кризиса до степени вооруженной борьбы и в особенности обо-
стрение нужды, голодовки и безработицы в деревнях и в городах играли крупную роль
в числе причин, вызвавших описываемую борьбу. Как преимущественную и даже ис-
ключительную форму социальной борьбы, эту форму борьбы восприняли босяческие
элементы населения, люмпены и анар-
[5]
хистские группы. Как «ответную» форму борьбы со стороны самодержавия следует
рассматривать военное положение, мобилизацию новых войск, черносотенные погромы
(Седлец), военно-полевые суды.
III
Обычная оценка рассматриваемой борьбы сводится к следующему: это - анархизм,
бланкизм5, старый террор, действия оторванных от масс одиночек, деморализующие
рабочих, отталкивающие от них широкие круги населения, дезорганизующие движе-
ние, вредящие революции. Примеры, подтверждающие такую оценку, легко подыски-
ваются из сообщаемых каждый день в газетах событий.
Но доказательны ли эти примеры? Чтобы проверить это, возьмем местность с наи-
большим развитием рассматриваемой формы борьбы - Латышский край. Вот как жа-
луется на деятельность Латышской социал-демократии газета «Новое Время»6 (от 9-го
и 12-го сентября). Латышская социал-демократическая рабочая партия (часть РСДРП)
правильно выпускает в 30 000 экземплярах свою газету7. В официальном отделе печа-
таются списки шпионов, уничтожение которых есть обязанность каждого честного че-
ловека. Содействующие полиции объявляются «противниками революции» и подлежат
казни, отвечая кроме того своим имуществом. Деньги для партии с.-д. приказывают на-
селению передавать лишь по предъявлении квитанции с печатью. В последнем отчете
партии среди 48 000 руб. дохода за год значится 5600 руб. от Либавского отделения на
оружие, добытые путем экспроприации. - «Новое Время» рвет и мечет, понятно, про-
тив этого «революционного законодательства», этого «грозного правительства».
Назвать анархизмом, бланкизмом, терроризмом эту деятельность латышских с.-д.
никто не решится. Но почему? Потому, что здесь ясна связь новой формы борьбы с
восстанием, которое было в декабре и которое назревает вновь. В применении ко всей
России эта связь не так ясно видна, но она существует. Распространение
[6]
«партизанской» борьбы именно после декабря, связь ее с обострением не только эко-
номического, но и политического кризиса несомненны. Старый русский терроризм был
делом интеллигента-заговорщика; теперь партизанскую борьбу ведет, по общему пра-
вилу, рабочий боевик или просто безработный рабочий. Бланкизм и анархизм легко
приходят в голову людям, склонным к шаблонам, но в обстановке восстания, столь яс-
ной в Латышском крае, непригодность этих заученных ярлычков бьет в глаза.
На примере латышей ярко видна полная неправильность, ненаучность, неисторич-
ность столь обычного у нас анализа партизанской войны вне связи с обстановкой вос-
стания. Надо принять во внимание эту обстановку, подумать об особенностях проме-
жуточного периода между крупными актами восстания, надо понять, какие формы
борьбы порождаются при этом неизбежно, а не отделываться заученным подбором
слов, одинаковых и у кадета и у нововременца: анархизм, грабеж, босячество!
Говорят: партизанские действия дезорганизуют нашу работу. Применим это рассуж-
дение к обстановке после декабря 1905 г., к эпохе черносотенных погромов и военных
положений. Что больше дезорганизует движение в такую эпоху: отсутствие ли отпора
или организованная партизанская борьба? Сравните центральную Россию с западной ее
окраиной, с Польшей и Латышским краем. Несомненно, что партизанская борьба го-
раздо шире распространена и выше развита на западной окраине. И так же несомненно,
что революционное движение вообще, с.-д. движение в особенности больше дезоргани-
зованы в центральной России, чем в западной окраине ее. Конечно, нам в голову не
приходит выводить отсюда, что польское и латышское с.-д. движение менее дезоргани-
зованы благодаря партизанской войне. Нет. Отсюда следует только, что партизанская
война неповинна в дезорганизации с.-д. рабочего движения в России 1906 года.
Тут нередко ссылаются на особенность национальных условий. Но эта ссылка выда-
ет в особенности ярко
[7]
слабость ходячей аргументации. Если дело в национальных условиях, значит дело не в
анархизме, бланкизме, терроризме - грехах общероссийских и даже специально рус-
ских, - а в чем-то ином. Разберите это что-то иное конкретно, господа! Вы увидите
тогда, что национальный гнет или антагонизм ничего не объясняют, ибо они были все-
гда на западных окраинах, а партизанскую борьбу родил только данный исторический
период. Есть много мест, где есть национальный гнет и антагонизм, но нет партизан-
ской борьбы, развивающейся иногда без всякого национального гнета. Конкретный
разбор вопроса покажет, что дело не в национальном гнете, а в условиях восстания.
Партизанская борьба есть неизбежная форма борьбы в такое время, когда массовое
движение уже дошло на деле до восстания и когда наступают более или менее крупные
промежутки между «большими сражениями» в гражданской войне.
Дезорганизуют движение не партизанские действия, а слабость партии, не умеющей
взять в руки эти действия. Вот почему обычные у нас, русских, анафемы против парти-
занских выступлений соединяются с действительно дезорганизующими партию тайны-
ми, случайными, неорганизованными партизанскими действиями. Бессильные понять,
какие исторические условия вызывают эту борьбу, мы бессильны и парализовать ее
дурные стороны. А борьба тем не менее идет. Ее вызывают могучие экономические и
политические причины. Мы не в силах устранить эти причины и устранить этой борь-
бы. Наши жалобы на партизанскую борьбу, это - жалобы на нашу партийную сла-
бость в деле восстания.
Сказанное нами о дезорганизации относится и к деморализации. Деморализует не
партизанская война, а неорганизованность, беспорядочность, беспартийность парти-
занских выступлений. От этой несомненнейшей деморализации нас ни капли не избав-
ляют осуждения и проклятия по адресу партизанских выступлений, ибо эти осуждения
и проклятия абсолютно бессильны остановить явление, вызываемое глубокими эконо-
мическими и политическими причинами. Возразят: если мы
[8]
бессильны остановить ненормальное и деморализующее явление, то это не довод за пе-
реход партии к анормальным и деморализующим средствам борьбы. Но такое возра-
жение было бы уже чисто либерально-буржуазным, а не марксистским, ибо считать во-
обще анормальной и деморализующей гражданскую войну или партизанскую войну,
как одну из ее форм, марксист не может. Марксист стоит на почве классовой борьбы, а
не социального мира. В известные периоды острых экономических и политических
кризисов классовая борьба доразвивается до прямой гражданской войны, т. е. воору-
женной борьбы между двумя частями народа. В такие периоды марксист обязан стоять
на точке зрения гражданской войны. Всякое моральное осуждение ее совершенно не-
допустимо с точки зрения марксизма.
В эпоху гражданской войны идеалом партии пролетариата является воюющая пар-
тия. Это абсолютно неоспоримо. Мы вполне допускаем, что с точки зрения граждан-
ской войны можно доказывать и доказать нецелесообразность тех или иных форм гра-
жданской войны в тот или иной момент. Критику различных форм гражданской войны
с точки зрения военной целесообразности мы вполне признаем и безусловно соглаша-
емся, что решающий голос в таком вопросе принадлежит практикам с.-д. каждой от-
дельной местности. Но во имя принципов марксизма мы безусловно требуем, чтобы от
анализа условий гражданской войны не отделывались избитыми и шаблонными фраза-
ми об анархизме, бланкизме, терроризме, чтобы бессмысленные приемы партизанских
действий, примененных такой-то пепеэсовской организацией8 в такой-то момент, не
выдвигались как пугало по вопросу о самом участии с.-д. в партизанской войне вообще.
К ссылкам на дезорганизацию движения партизанской войной надо относиться кри-
тически. Всякая новая форма борьбы, сопряженная с новыми опасностями и новыми
жертвами, неизбежно «дезорганизует» неподготовленные к этой новой форме борьбы
организации. Наши старые кружки пропагандистов дезорганизовывал переход к агита-
ции. Наши комитеты дезорганизо-
[9]
вывал впоследствии переход к демонстрациям. Всякое военное действие на какой угод-
но войне вносит известную дезорганизацию в ряды воюющих. Отсюда нельзя выво-
дить, что не следует воевать. Отсюда надо выводить, что следует научиться воевать.
Только и всего.
Когда я вижу социал-демократов, горделиво и самодовольно заявляющих: мы не
анархисты, не воры, не грабители, мы выше этого, мы отвергаем партизанскую войну,
тогда я спрашиваю себя: понимают ли эти люди, что они говорят? По всей стране идут
вооруженные стычки и схватки черносотенного правительства с населением. Это явле-
ние абсолютно неизбежное на данной ступени развития революции. Население стихий-
но, неорганизованно - и именно поэтому часто в неудачных и дурных формах - реа-
гирует на это явление тоже вооруженными стычками и нападениями. Я понимаю, что
мы в силу слабости и неподготовленности нашей организации можем отказаться в дан-
ной местности и в данный момент от партийного руководства этой стихийной борьбой.
Я понимаю, что этот вопрос должны решать местные практики, что переработка сла-
бых и неподготовленных организаций дело нелегкое. Но когда я вижу у теоретика или
публициста социал-демократии не чувство печали по поводу этой неподготовленности,
а горделивое самодовольство и нарциссовски-восхищенное повторение заученных в
ранней молодости фраз об анархизме, бланкизме, терроризме, тогда мне становится
обидно за унижение самой революционной в мире доктрины.
Говорят: партизанская война приближает сознательный пролетариат к опустившим-
ся пропойцам, босякам. Это верно. Но отсюда следует только то, что никогда партия
пролетариата не может считать партизанской войны единственным или даже главным
средством борьбы; что это средство должно быть подчинено другим, должно быть со-
размерено с главными средствами борьбы, облагорожено просветительным и органи-
зующим влиянием социализма. А без этого последнего условия все, решительно все
средства борьбы в буржуазном обществе приближают пролетариат к различным
[10]
непролетарским слоям вверху или внизу от него и, будучи предоставлены стихийному
ходу вещей, истрепываются, извращаются, проституируются. Стачки, предоставленные
стихийному ходу вещей, извращаются в «Alliances» - соглашения рабочих с хозяева-
ми против потребителей. Парламент извращается в публичный дом, где шайка буржу-
азных политиканов торгует оптом и в розницу «народной свободой», «либерализмом»,
«демократией», республиканизмом, антиклерикализмом, социализмом и всеми прочи-
ми ходкими товарами. Газета извращается в общедоступную сводницу, в орудие раз-
вращения масс, грубой лести низменным инстинктам толпы и т. д., и т. д. Социал-
демократия не знает универсальных средств борьбы, таких, которые отгораживали бы
пролетариат китайской стеной от слоев, стоящих немного выше или немного ниже его.
Социал-демократия в различные эпохи применяет различные средства, всегда обстав-
ляя применение их строго определенными идейными и организационными условиями*.
IV
Формы борьбы в русской революции отличаются гигантским разнообразием по
сравнению с буржуазными революциями Европы. Каутский отчасти предсказал это,
говоря в 1902 году о том, что будущая революция (он добавлял: за исключением, мо-
жет быть, России) будет не столько борьбой народа с правительством, сколько борь-
бой между двумя частями народа. В Рос-
____________________________________
*
Большевиков с.-д. часто обвиняют в легкомысленно-пристрастном отношении к партизанским вы-
ступлениям. Нелишне поэтому напомнить, что в проекте резолюции о партизанских действиях (No 2
«Партийных Известий»9 и доклад Ленина о съезде10) та часть большевиков, которая их защищает, вы-
двигала следующие условия их признания: «эксы» частного имущества не допускались вовсе; «эксы»
казенного имущества не рекомендовались, а только допускались под условием контроля партии и обра-
щения средств на нужды восстания. Партизанские действия в форме террора рекомендовались против
насильников правительства и активных черносотенцев, но при условиях: 1) считаться с настроением
широких масс; 2) принимать во внимание условия рабочего движения данной местности; 3) заботиться о
том, чтобы силы пролетариата не растрачивались понапрасну. Практическое отличие от этого проекта
той резолюции, которая была принята на Объединительном съезде, состоит исключительно в том, что не
допущены «эксы» казенного имущества.
[Хочу при этом напомнить, что большевики относились крайне отрицательно к индивидуальному террору, как методу революционной борьбы. Но не потому, что «бох запретил», а потому, что считали его нецелесообразным и вредным (объективно приводящим к результатам, противоположным поставленным целям). Здесь речь идет о терроре как средстве защиты (от «насильников правительства и активных черносотенцев» («активных» - выделено Лениным), т.е. нападающей стороны) в период открытого вооруженного противостояния. - V.].
[11]
сии мы видим, несомненно, более широкое развитие этой второй борьбы, чем в буржу-
азных революциях Запада. Враги нашей революции из среды народа малочисленны, но
они организуются все больше и больше с обострением борьбы и получают поддержку
реакционных слоев буржуазии. Совершенно естественно и неизбежно поэтому, что в
такую эпоху, в эпоху всенародных политических стачек, восстание не сможет вылить-
ся в старую форму единичных актов, ограниченных очень коротким промежутком вре-
мени и очень небольшой местностью. Совершенно естественно и неизбежно, что вос-
стание принимает более высокие и сложные формы продолжительной, охватывающей
всю страну гражданской войны, т. е. вооруженной борьбы между двумя частями наро-
да. Такую войну нельзя себе мыслить иначе, как ряд немногих, отделенных большими
сравнительно промежутками времени, крупных сражений и массу мелких стычек в те-
чение этих промежутков. Раз это так, - а это несомненно так, - то социал-демократия
непременно должна ставить своей задачей создание таких организаций, которые бы в
наибольшей мере способны были руководить массами и в этих крупных сражениях и,
по возможности, в этих мелких стычках. Социал-демократия в эпоху обострившейся до
гражданской войны борьбы классов должна ставить своей задачей не только участие,
но и руководящую роль в этой гражданской войне. Социал-демократия должна воспи-
тывать и подготовлять свои организации к тому, чтобы они действительно выступали,
как воюющая сторона, не упускающая ни одного случая нанести ущерб силам непри-
ятеля.
Это - трудная задача, слов нет. Ее нельзя решить сразу. Как перевоспитывается и
учится в борьбе весь народ в ходе гражданской войны, так и наши организации должны
быть воспитаны, должны быть на основании данных опыта перестроены для того, что-
бы удовлетворить этой задаче.
Мы не имеем ни малейших претензий на то, чтобы навязывать практикам какую-
нибудь сочиненную форму борьбы, или даже на то, чтобы решать из кабинета
[12]
вопрос о роли тех или иных форм партизанской войны в общем ходе гражданской вой-
ны в России. Мы далеки от мысли видеть в конкретной оценке тех или иных партизан-
ских выступлений вопрос направления в социал-демократии. Но мы видим свою задачу
в том, чтобы помочь по мере сил правильной теоретической оценке новых форм борь-
бы, выдвигаемых жизнью; - в том, чтобы бороться беспощадно с шаблонами и пред-
рассудками, мешающими сознательным рабочим правильно поставить новый и труд-
ный вопрос, правильно подойти к его разрешению.
«Пролетарий» No 5,
30 сентября 1906 г.
Печатается по тексту
газеты «Пролетарий»