ДЕРЖАТЬСЯ НЕТУ БОЛЬШЕ СИЛ
Оригинал взят у skier69 в Полушутя о серьёзном
ДЕРЖАТЬСЯ НЕТУ БОЛЬШЕ СИЛ
рассказ
«В далёкой-далёкой галактике...»
Катер сбили в трёх минутах лёта от купола. Боковым зрением Ким зацепил округлое тело полицейского дрона, и тут же залп гравипушки встряхнул машину. Двигатель смолк. Катер клюнул носом, накренился влево, и пошёл вниз, ввинчиваясь в крутую спираль. Сработала катапульта. Брызнул осколками заклинивший блистер. Удар ветра в лицо, мельтешение беспорядочного падения. Ким расправил руки, ложась на поток, клацнуло прозрачное забрало шлема. Так-то лучше.
Он затягивал прыжок, опасаясь повторной атаки дрона, и только когда поверхность ринулась навстречу, с опасной быстротой обрастая деталями улиц, включил подхват. Снова удар, боль в колене, перекат через спину. Ким замер около кучи хлама. Рваные клочья металла, осколки пластика, космос знает что это было. Огляделся по сторонам - навигатор моргнул блёклым зелёным крестом поверх серой реальности, и Ким побежал.
Дроида расстрелял почти машинально - слабое движение впереди, бластер сам прыгнул в готовую для захвата ладонь. Вспышка! И следом мысль - стоило бы всё-таки сначала смотреть во что стреляешь. Но город здесь будто вымер - наглухо сомкнутые створки дверей, затянутые диафрагмы окон. Жители либо попрятались, либо ушли. Одни - к федералам, другие - под купол, куда бежал сейчас Ким.
Потом он сам стал мишенью. Нога за что-то запнулась, Ким ощутил что падает, и это спасло - стрелявший промазал. «Пришёл» на руки, больно ткнувшись носом в забрало, и тут же отполз в сторону. Впрочем, если это дроид, то второго промаха точно не будет. Но нет, не машина - живые, двое, судя по островерхим каскам, патруль «свободных». Прицельно стрелять по живым Ким не мог. Ударил поверх голов, чтобы пугнуть, вскочил, и помчался, петляя из стороны в сторону. «Свободные», явно не профессионалы, палили в белый свет. Кима охватил азарт, он убрал шлем, и не бежал - летел, преодолевая слабое тяготение, пустив по ветру тяжёлые чёрные волосы, хватая ртом жидкий воздух.
Выскочил на площадь. Здесь проходила граница. Сначала ряды баррикад, на которые пошло всё что можно, остатки разбитой техники, вывороченные куски дорожного покрытия, стройматериалы, за ними слабое мерцание купола, и где-то там, в туманной глубине, поверх крыш - заострённый силуэт «Чайки».
Его узнали, замахали флагами, и Ким понял - прикроют, ещё сильнее рванул вперёд, и бодро перемахнул через гребень баррикады, ухватившись за чью-то узкую четырёхпалую руку. Пока приходил в себя, успокаивал дыхание, собралась толпа. Странные и разные были они. Высокие тонкие монтажники орбитальных верфей, придавленные даже этой ничтожной тяжестью, низкорослые жилистые шахтёры, добытчики меонита, обслуга линий жизнеобеспечения, механики, без которых «не движется ничего», и гордецы - энергетики, основа основ маленького истощённого мира.
- Плохо дело, собратья - сказал Ким - Южный порт сдался. Сейчас там садятся челноки федералов, под завязку набитые дронами. Один из них атаковал меня совсем близко отсюда. Энергостанции юга разрушены - защитники не отступили, и, кажется, не уцелел никто. Губернатор объявил о полной лояльности нижним, а они, как вы знаете, теперь часть Федерации.
- Предатель! Шкура продажная! Гнать его надо было, вместе со всей сворой! - раздались голоса.
Ким сделал паузу, и добавил:
- Нижние обещают простить всех, кто добровольно прекратит сопротивление. Говорят о новой благодати общей судьбы...
Толпа загудела. Поднялись в небо разномастные кулаки, и хмурые лица повернулись к серебристому серпу «нижнего мира», висящему в тёмно-голубой высоте.
- Ты брось это, собрат Ким! - крикнул старый согбённый монтажник. - Не было и не будет у нас с ними общей судьбы! Они там всегда за наш счёт жили! Воздуха у них вдоволь, воды вдоволь, земли, а нам всё загоняли втридорога, и презирали! А за что? За то, что мы вот такие как есть, за то, что их защищали, за то, что они нас такими сделали! И Федерации мы не нужны. Ни мы сами, ни верфи наши ни шахты. А ещё - он злобно ощёрился - я когда-то своими глазами видел, как аннигилировал федеральный рейдер, и вот этими своим руками делал всё, чтобы плесени этой ползучей в пространстве вовек не осталось. Дело, конечно, давнее, но я помню. И не могу я к ним вот так на поклон идти. А те, нижние, никогда и не знали. Им всё равно, под кем быть, а нам нет. Так что лучше мы теперь здесь, сами.
- Сами-то сами, только как, если энергии нет? - выкрикнул кто-то. - Если станции под контролем нижних, то выкурят они нас! Ведь измором возьмут!
В пилотажной рубке горел неяркий дежурный свет. Ким бросил привычный взгляд на схему энергораспределения - единственный уцелевший после катастрофы реактор работал на девяноста процентах мощности. Этого едва хватает, чтобы держать купол. Если начнётся штурм, Ким выведет его на сто, и это всё, что он может сделать. А если федералы повесят над городом рейдер, и... ? Нет, не хотелось об этом думать. Да и не решатся они, по мирным жителям.
Грянул гонг вызова, Ким торопливо ударил по кнопке «ответ», и с радостным замиранием сердца следил, как раскрывается в тёмном пространстве рубки проекция, угадывая знакомый силуэт.
- Ты жив?! Почему молчал? Как очутился здесь? Почему нет «говоруна», почему ничего кроме сигнала «sos»? - ещё не вполне обретя форму и цвет, Буран обрушился на него градом вопросов.
- Буран! Великий космос! Как я рад, что ты отозвался! Авария, случилась авария, «Чайка» потеряла гиперсветовой ход, я едва дотянул до Каллирии, и сел здесь. Мне помогли, но «Чайке» уже никогда не подняться. Как далеко ты находишься?
- Полторы единицы. Только что перешли на субсвет.
- Здесь революция, Буран. Мне нужна твоя помощь. Дигона объявила о независимости. Каллирия атакует сепаратистов. Я держу купол. Нет ни единого лишнего эрга.
- Хорошо. Готовьте площадку. Я заберу столько, сколько вместит корабль. Мы выгрузим образцы, оставим катер, освободим проходы, подготовим ангар и трюмы. Только... куда я должен буду доставить беженцев?
- Нет, ты не понял, Буран. Здесь почти три миллиона, ты не сможешь взять всех. Да и не нужно никого брать.
- Тогда что же? У меня исследовательский корабль, на нём нет оружия...
- Нам нужна энергия. Держать купол, заряжать дроидов, обеспечивать город.
- Но что дальше, Ким? Мои запасы не бесконечны. Энергией можно напитать дроидов, но её нельзя есть. Каллирия устроит блокаду, и очень скоро Дигона падёт.
- Здесь все это понимают, Буран. Твоя поддержка нужна пока не поступит ответ на призыв о помощи.
- От Федерации?
- Нет. Дигона обратилась с призывом к Империи.
На лицо Бурана легла мрачная тень, он отклонился назад, и медленно проговорил:
- Опять за старое? Это ошибка.
- Другого выхода нет...
- Империя обречена, но её агония будет дорого стоить. Вы увеличиваете этот счёт.
- Империя создала Дигону как свой форпост, когда здесь нашли меонит. Развернула добычу, построила верфи, завезла с Каллирии население, и сделала его дигонийцами. С Империей дигонийцы знали славу. Это трудно забыть. С Федерацией их ждёт забвение. С этим трудно смириться. Давняя вражда ещё тлеет.
- Ты так долго был среди дигонийцев, что стал думать как они, Ким. Империя искалечила их тела и души, лишила будущего, а они благодарны за это! Какая горькая насмешка судьбы! Очнись! Ты знаешь не хуже меня - галактика будет единой, но не под властью тирана.
- Ты прав, Буран, я долго был здесь. И ты не прав, потому что теперь я вижу дальше тебя. Я вижу ростки, которые могут изменить мир. Нельзя дать им погибнуть. И я просто не могу оставить тех, кто меня выручил. Так что выбора у меня нет, а ты... - он хотел ещё что-то сказать, но красный столбец энергопотребления ударил в глаза.
- Атака, Буран! Они начали штурм! - Ким лихорадочно выводил реактор на максимальный режим. Включил камеры кругового обзора - отблески и неясный шум заполнили рубку. Дроны отвесно пикировали сверху, полусфера купола мерцала, принимая в себя разряды лучевых молний. И дрожал в такт индикатор мощности, выскакивая на предел шкалы. Над линией баррикад поднимался чёрный дым, судорожно вздымались и падали флаги, что-то двигалось и сверкало на площади. Потом сквозь грохот сражения послышался чистый и ясный тон. Сперва едва слышно. Прервался, и возник вновь, набирая силу, как призыв «Вставай!», настойчиво повторяемый всё громче и громче. Вылился в первую целую фразу, во вторую, в третью. Строфа за строфой о восстании, о клокочущей лаве, о разрушении старого мира, о последней битве. Звучала песнь, рождённая за тысячи световых лет, в иных пространствах и временах.
- Ким! Что это?! Зачем, зачем ты научил их?!
- Я всего лишь напел мотив. А слова... Слова они ищут сами.
ДЕРЖАТЬСЯ НЕТУ БОЛЬШЕ СИЛ
рассказ
«В далёкой-далёкой галактике...»
Катер сбили в трёх минутах лёта от купола. Боковым зрением Ким зацепил округлое тело полицейского дрона, и тут же залп гравипушки встряхнул машину. Двигатель смолк. Катер клюнул носом, накренился влево, и пошёл вниз, ввинчиваясь в крутую спираль. Сработала катапульта. Брызнул осколками заклинивший блистер. Удар ветра в лицо, мельтешение беспорядочного падения. Ким расправил руки, ложась на поток, клацнуло прозрачное забрало шлема. Так-то лучше.
Он затягивал прыжок, опасаясь повторной атаки дрона, и только когда поверхность ринулась навстречу, с опасной быстротой обрастая деталями улиц, включил подхват. Снова удар, боль в колене, перекат через спину. Ким замер около кучи хлама. Рваные клочья металла, осколки пластика, космос знает что это было. Огляделся по сторонам - навигатор моргнул блёклым зелёным крестом поверх серой реальности, и Ким побежал.
Дроида расстрелял почти машинально - слабое движение впереди, бластер сам прыгнул в готовую для захвата ладонь. Вспышка! И следом мысль - стоило бы всё-таки сначала смотреть во что стреляешь. Но город здесь будто вымер - наглухо сомкнутые створки дверей, затянутые диафрагмы окон. Жители либо попрятались, либо ушли. Одни - к федералам, другие - под купол, куда бежал сейчас Ким.
Потом он сам стал мишенью. Нога за что-то запнулась, Ким ощутил что падает, и это спасло - стрелявший промазал. «Пришёл» на руки, больно ткнувшись носом в забрало, и тут же отполз в сторону. Впрочем, если это дроид, то второго промаха точно не будет. Но нет, не машина - живые, двое, судя по островерхим каскам, патруль «свободных». Прицельно стрелять по живым Ким не мог. Ударил поверх голов, чтобы пугнуть, вскочил, и помчался, петляя из стороны в сторону. «Свободные», явно не профессионалы, палили в белый свет. Кима охватил азарт, он убрал шлем, и не бежал - летел, преодолевая слабое тяготение, пустив по ветру тяжёлые чёрные волосы, хватая ртом жидкий воздух.
Выскочил на площадь. Здесь проходила граница. Сначала ряды баррикад, на которые пошло всё что можно, остатки разбитой техники, вывороченные куски дорожного покрытия, стройматериалы, за ними слабое мерцание купола, и где-то там, в туманной глубине, поверх крыш - заострённый силуэт «Чайки».
Его узнали, замахали флагами, и Ким понял - прикроют, ещё сильнее рванул вперёд, и бодро перемахнул через гребень баррикады, ухватившись за чью-то узкую четырёхпалую руку. Пока приходил в себя, успокаивал дыхание, собралась толпа. Странные и разные были они. Высокие тонкие монтажники орбитальных верфей, придавленные даже этой ничтожной тяжестью, низкорослые жилистые шахтёры, добытчики меонита, обслуга линий жизнеобеспечения, механики, без которых «не движется ничего», и гордецы - энергетики, основа основ маленького истощённого мира.
- Плохо дело, собратья - сказал Ким - Южный порт сдался. Сейчас там садятся челноки федералов, под завязку набитые дронами. Один из них атаковал меня совсем близко отсюда. Энергостанции юга разрушены - защитники не отступили, и, кажется, не уцелел никто. Губернатор объявил о полной лояльности нижним, а они, как вы знаете, теперь часть Федерации.
- Предатель! Шкура продажная! Гнать его надо было, вместе со всей сворой! - раздались голоса.
Ким сделал паузу, и добавил:
- Нижние обещают простить всех, кто добровольно прекратит сопротивление. Говорят о новой благодати общей судьбы...
Толпа загудела. Поднялись в небо разномастные кулаки, и хмурые лица повернулись к серебристому серпу «нижнего мира», висящему в тёмно-голубой высоте.
- Ты брось это, собрат Ким! - крикнул старый согбённый монтажник. - Не было и не будет у нас с ними общей судьбы! Они там всегда за наш счёт жили! Воздуха у них вдоволь, воды вдоволь, земли, а нам всё загоняли втридорога, и презирали! А за что? За то, что мы вот такие как есть, за то, что их защищали, за то, что они нас такими сделали! И Федерации мы не нужны. Ни мы сами, ни верфи наши ни шахты. А ещё - он злобно ощёрился - я когда-то своими глазами видел, как аннигилировал федеральный рейдер, и вот этими своим руками делал всё, чтобы плесени этой ползучей в пространстве вовек не осталось. Дело, конечно, давнее, но я помню. И не могу я к ним вот так на поклон идти. А те, нижние, никогда и не знали. Им всё равно, под кем быть, а нам нет. Так что лучше мы теперь здесь, сами.
- Сами-то сами, только как, если энергии нет? - выкрикнул кто-то. - Если станции под контролем нижних, то выкурят они нас! Ведь измором возьмут!
В пилотажной рубке горел неяркий дежурный свет. Ким бросил привычный взгляд на схему энергораспределения - единственный уцелевший после катастрофы реактор работал на девяноста процентах мощности. Этого едва хватает, чтобы держать купол. Если начнётся штурм, Ким выведет его на сто, и это всё, что он может сделать. А если федералы повесят над городом рейдер, и... ? Нет, не хотелось об этом думать. Да и не решатся они, по мирным жителям.
Грянул гонг вызова, Ким торопливо ударил по кнопке «ответ», и с радостным замиранием сердца следил, как раскрывается в тёмном пространстве рубки проекция, угадывая знакомый силуэт.
- Ты жив?! Почему молчал? Как очутился здесь? Почему нет «говоруна», почему ничего кроме сигнала «sos»? - ещё не вполне обретя форму и цвет, Буран обрушился на него градом вопросов.
- Буран! Великий космос! Как я рад, что ты отозвался! Авария, случилась авария, «Чайка» потеряла гиперсветовой ход, я едва дотянул до Каллирии, и сел здесь. Мне помогли, но «Чайке» уже никогда не подняться. Как далеко ты находишься?
- Полторы единицы. Только что перешли на субсвет.
- Здесь революция, Буран. Мне нужна твоя помощь. Дигона объявила о независимости. Каллирия атакует сепаратистов. Я держу купол. Нет ни единого лишнего эрга.
- Хорошо. Готовьте площадку. Я заберу столько, сколько вместит корабль. Мы выгрузим образцы, оставим катер, освободим проходы, подготовим ангар и трюмы. Только... куда я должен буду доставить беженцев?
- Нет, ты не понял, Буран. Здесь почти три миллиона, ты не сможешь взять всех. Да и не нужно никого брать.
- Тогда что же? У меня исследовательский корабль, на нём нет оружия...
- Нам нужна энергия. Держать купол, заряжать дроидов, обеспечивать город.
- Но что дальше, Ким? Мои запасы не бесконечны. Энергией можно напитать дроидов, но её нельзя есть. Каллирия устроит блокаду, и очень скоро Дигона падёт.
- Здесь все это понимают, Буран. Твоя поддержка нужна пока не поступит ответ на призыв о помощи.
- От Федерации?
- Нет. Дигона обратилась с призывом к Империи.
На лицо Бурана легла мрачная тень, он отклонился назад, и медленно проговорил:
- Опять за старое? Это ошибка.
- Другого выхода нет...
- Империя обречена, но её агония будет дорого стоить. Вы увеличиваете этот счёт.
- Империя создала Дигону как свой форпост, когда здесь нашли меонит. Развернула добычу, построила верфи, завезла с Каллирии население, и сделала его дигонийцами. С Империей дигонийцы знали славу. Это трудно забыть. С Федерацией их ждёт забвение. С этим трудно смириться. Давняя вражда ещё тлеет.
- Ты так долго был среди дигонийцев, что стал думать как они, Ким. Империя искалечила их тела и души, лишила будущего, а они благодарны за это! Какая горькая насмешка судьбы! Очнись! Ты знаешь не хуже меня - галактика будет единой, но не под властью тирана.
- Ты прав, Буран, я долго был здесь. И ты не прав, потому что теперь я вижу дальше тебя. Я вижу ростки, которые могут изменить мир. Нельзя дать им погибнуть. И я просто не могу оставить тех, кто меня выручил. Так что выбора у меня нет, а ты... - он хотел ещё что-то сказать, но красный столбец энергопотребления ударил в глаза.
- Атака, Буран! Они начали штурм! - Ким лихорадочно выводил реактор на максимальный режим. Включил камеры кругового обзора - отблески и неясный шум заполнили рубку. Дроны отвесно пикировали сверху, полусфера купола мерцала, принимая в себя разряды лучевых молний. И дрожал в такт индикатор мощности, выскакивая на предел шкалы. Над линией баррикад поднимался чёрный дым, судорожно вздымались и падали флаги, что-то двигалось и сверкало на площади. Потом сквозь грохот сражения послышался чистый и ясный тон. Сперва едва слышно. Прервался, и возник вновь, набирая силу, как призыв «Вставай!», настойчиво повторяемый всё громче и громче. Вылился в первую целую фразу, во вторую, в третью. Строфа за строфой о восстании, о клокочущей лаве, о разрушении старого мира, о последней битве. Звучала песнь, рождённая за тысячи световых лет, в иных пространствах и временах.
- Ким! Что это?! Зачем, зачем ты научил их?!
- Я всего лишь напел мотив. А слова... Слова они ищут сами.