Занятная история от Ланькова
Оригинал взят у makkawity в Занятная история от Ланькова
http://tttkkk.livejournal.com/287547.html и http://tttkkk.livejournal.com/287423.html
Собирался написать коротко, увлёкся, и получился длинный пост об одном событии, про которое, кстати, никто пока вообще не писал.
В июне 1960 г. в Москве произошли весьма любопытные события, которые, признаться, вызывают у меня некоторое удивление. В ходе этих событий люди, которым по обстоятельствам жизни полагалось быть крайними циниками, действовали так, как обычно действуют школьницы класса, скажем, пятого.
Небольшое предисловие. На протяжении 1954-57 гг. главной задачей советской политики в Корее было проведение в КНДР десталинизации по образцу СССР и Восточной Европы. На Ким Ир Сена из Москвы постоянно давили, давили, требуя, чтобы тот уменьшил количество памятников себе, великому, не трогал потенциальных соперников в партийном руководстве, не сажал народ в больших количествах, не давил крестьян до уровня голода (северокорейский голод 1955 г., пусть и скромный по числу жертв, вызвал в Москве немалый напряг), и не тратил все ресурсы на пушки и танчики ускоренное развитие тяжёлой индустрии. Ким Ир Сен слушал, вдумчиво кивал, обещал всё исправить - и оставлял всё по-старому. На это были причины: реформы, на которых настаивала Москва, были опасны для его власти (и, возможно, жизни), не пользовались популярностью в северокорейской политической элите (за пределами узкого круга выходцев из СССР), и категорически не соответствовали его представлениям о правильной Корее, которую он и его окружение хотели построить. Забегая вперёд, замечу, что на беду своих подданных они эти представления в итоге и реализовали - с весьма печальными последствиями для своих подданнных, коих последствий они сами, конечно, тогда никак не ожидали и не желали.
Попытки добиться перемен, включавшие вызов Ким Ир Сена на ковёр в Москву (провёл сие мероприятие Хрущёв в 1956, но планировать его начинал ещё Молотов в 1954) ни к чему особо не привели. В конце концов СССР то ли тихонько поддержал, то ли с благосклонным нейтралитетом отнёсся к заговору высших северкорейских сановников, которые, что характерно, были все до одного не местными коренными корейцами, а выходцами либо ре-эмигрантами из Советского Союза и Китая. Заговорщики никаких восстаний и мятежей не собирались учинять, а просто планировали сместить Ким Ир Сена на очередном пленуме ЦК, намеченном на август 1956 г., то есть хотели действовать примерно по тому сценарию, по которому впоследствии сместят и самого Хрущёва. Однако из их затеи ничего не вышло, их разгромили и начали сажать. Узнав о таком повороте событий, в сентябре 1956 г. СССР и Китай отправили в Пхеньян карательную экспедицию совместную делегацию под председательством Микояна и Пэн Дэхуая, которая заставила Ким Ир Сена приостановить репрессии (впрочем, хитрый корейский толстячок в итоге, как у него обычно и получалось, Москву с Пекином переиграл, всех, кого надо, посадил, и свою линию продолжил).
Китай во всех этих делах активно участвовал. Мао Цзэдун, во-первых, тогда сам попытался немного поиграть в гласность, начав кампанию «ста цветов». Во-вторых, он тогда с СССР ссориться ещё не хотел. В-третьих, Мао Цзэдун Ким Ир Сена не слишком любил. В-четвёртых, китайцам не могло нравиться, что в ходе гонений на августовскую группировку Ким Ир Сен стал сажать людей, которые были и личными знакомыми Мао, и китайскими агентами влияния в Пхеньяне. Посему Мао не только отправил в Пхеньян Пэн Дэхуая, но и говорил о Ким Ир Сене весьма раздражённо и сердито. Мне об этих ругательствах В.Я.Сидихменов, когда-то беседы в Пекине лично переводивший, рассказывал, но и формальные записи бесед соответствующих сохранились, до Н.С.Хрущёва дошли, и в памяти у него, кажется, засели.
К 1960 г. ситуация переменилась кардинально. О десталинизации в Северной Корее уже и речи не было: всем было понятно, что контроль над Ким Ир Сеном утерян, а все ревизионисты, агенты влияния Москвы, реформаторы про-советские элементы из руководства удалены, часто с последующим репрессированием. Однако к тому времени головная боль на Смоленской и Старой площадях была иная: начинался конфликт с Китаем, и очень хотелось удержать Ким Ир Сена от ухода к Пекину, причём признаки такого ухода наметились.
В июне 1960 г. Ким Ир Сен прилетел в Москву на переговоры. В этих условиях, как можно предположить, Н.С. Хрущёв и вспомнил, что где-то видел документы, в которых Мао Цзэдун ругал Ким Ир Сена преизрядно, и решил эти документы Ким Ир Сену показать, что, так сказать, открыть ему глаза на то, как к нему Мао в действительности относится. Он распорядился документ найти, и Ким Ир Сену показать. Секретарь ЦК Ф.Козлов 15 июня отдал соответствующие распоряжения послу в КНДР А.М.Пузанову, который тогда находился тоже в Москве. Из текста распоряжения, кстати, ясно, что ни Козлов, ни Хрущёв толком не помнили, о каком документе идет речь, но Пузанов тут же вспомнил, что речь идёт о записи беседы советского посла в Китае П.Ф.Юдина с Мао, и к утру 16 июня запись беседы Мао и Юдина от 31 ноября 1956 г. была найдена и готова для передачи Ким Ир Сену. Кстати, самой записи этой беседы Юдина с Мао у меня пока нет, но из текста иных документов видно, что Великий Кормчий, и так не слишком вежливый, тогда разбушевался вовсю и обвинял Ким Ир Сена чуть не в предательстве (в воспоминаниях В.Я.Сидихменова фигурируют только безответственность и бездарность)
Чтение этого волнующего документа прошло 16 июня, участвовали в мероприятии только Пузанов и Ким Ир Сен. Здесь - курсивом - приведу почти целиком отчёта посла, написанный вечером того же дня.
Посетил Ким Ир Сена в особняке и сказал, что имею поручение ознакомить его с одним документом, добавив, что можно было бы сделать это после осмотра Ким Ир Сеном выставки остатков сбитого американского самолета, на которую он собрался ехать, Ким Ир Сен выразил желание, чтобы я его немедленно ознакомил с названным документом.
Прочитал Ким Ир Сену информацию тов.П.Ф. Юдина о беседе с ним Мао Цзэ-дуна по вопросу о Ким Ир Сене /беседа состоялась 30 ноября 1955 г./.
Ким Ир Сен был крайне возмущен высказываниями Мао Цзэ-дуна. В ходе чтения информации он несколько раз говорил: "Это не неправда. Этого не было. Как мог Мао Цзэ-дун не только говорить, но и думать такое про меня" и т.д. Ким Ир Сен был очень расстроен и в первое время далее растерялся, некоторое время сидел молча, необычно много курил. Мне впервые приходится наблюдать Ким Ир Сена в таком состоянии. Обычно его трудно вывести из равновесия. Внешне он всегда остается спокойным. Затем Ким Ир Сен подробно повторил мне [...] (в оригинале перечисляются события 1956-57 гг. - А.Л.). Ким Ир Сен заявил, что он всегда стоял и будет твердо стоять на марксистско-ленинских позициях. Во время венгерских событий, заметил он, ТПК подняла весь корейский народ на поддержу мероприятий Советского Союза и заявила, что она всегда поддерживала и будет впредь поддерживать все мероприятия КПСС и Советского Правительства. Как мог Мао Цзэ-дун, воскликнул Ким Ир Сен, не только сказать, ко даже подумать, что я мог быть предателем, что я мог быть в сговоре с Ли Сын Маном? Это прямая ложь и клевета! Китайские руководители ведут себя лицемерно: в глаз говорят одно, а за спиной другое. Руководители КПСС и Советского Правительства поступают совершенно по-иному. Товарищ Н.С.Хрущев по-партийному, по-товарищески прямо говорит нам о наших недостатках и ошибках. Он решительно и последовательно поддерживает правильную линию ЦК ТПК и правительства КНДР (последнее не должно удивлять - при всей борьбе с культом сам Пузанов кадил Хрущёву едва ли не больше, чем его предшественники - Сталину, что где-то понятно: Пузанов был в опале, был услан в Корею аж с поста кандидата в члены Политюбро и Предсовмина РСФСР - А.Л.).
[Пузанов] сказал Ким Ир Сену, что ЦК ТПК всегда поддерживал позицию КПСС по важнейшим вопросам, но поскольку в настоящий момент идет речь о неправильных фракционных действиях китайских руководителей и их ошибочных взглядах по ряду важных вопросов, видимо, целесообразно четко сказать о своей позиции, позиции ТПК по данным вопросам.
Ким Ир Сен сказал, что он об этом прямо и решительно заявит завтра во время встречи с товарищем Н.С.Хрущевым.
Предположительно, посол и его начальство, до Н.С. Хрущева включительно, обрадовались такому результату: Ким Ир Сен, так сказать, «прозрел». Однако уже через пару месяцев стало ясно, что это мероприятие ровно никакого влияния не политику Ким Ир Сена не оказало. С осени 1960 г. КНДР стала быстро дрейфовать в сторону Китая: отношения с СССР свёртывались, советские советники и советские жёны из страны изгонялись, корейские студенты из СССР отзывались, а с 1962 г. СССР стали вообще ругать в открытой прессе. И продолжалось это до 1965-66 гг., когда «культурная революция» в Китае испугала и Ким Ир Сена, и его единомышленников ещё больше, чем борьба с культом личности в СССР, а действия СССР и Китая во Вьетнаме продемонстрировали, от кого можно больше получить помощи в случае чего… После этого уже, как хорошо известно, началась новая эпоха - эпоха лавирования КНДР между СССР и Китаем, весьма успешного.
Но в этой истории удивляет меня один момент. И Хрущёв, и Козлов были людьми умными, тёртыми и циничными. Как они могли не понимать, что не личными отношениями определяются отношения государств, что если бы Ким Ир Сен был той «кисой-которая-обижается», он никогда не бы добился бы того, чего добился. Понятно, что в шир.нар.массах любят объяснять действия руководителей их личными эмоциями, особливо, почему-то, желанием страшно отомстить за былые обиды. Массам оно понятно, так, действительно, часто ведут себя в их отделе продаж фирмы «Золотая морковка» или же в 15-й средней школе г. Тамбова. Но в серьёзной политике и серьёзном бизнесе личные эмоции всегда подчиняются соображениям интереса и целесообразности, и, казалось бы, людям с опытом Хрушёва это надо понимать. Мало ли кто с кем пьёт или, наоборот, кто-кого ругает. Сегодня выгодно ругать - ругают, завтра выгодно лобызать - лобызают. Политика, однако. Международная.
На тот момент Ким Ир Сен считал, что с Китаем ему больше по пути, и во всяком случае точно не хотел влезать в советско-китайский конфликт. Для такого отношения у него были соображения, вполне рациональные, хотя во многом оказавшиеся ошибочными и отчасти самим же Ким Ир Сеном пересмотренные.
Сильно подозреваю, что вся эта история с доносом Хрущёва на Мао, хотя вначале, наверное, действительно вызывало у Ким Ир Сена эмоциональную реакцию, стала им восприниматься как некая детсадовская интрига, показатель несерьёзности если не советской политики, то её руководителей, и в итоге немало способствовала дальнейшему отходу КНДР от про-советских позиций..
http://tttkkk.livejournal.com/287547.html и http://tttkkk.livejournal.com/287423.html
Собирался написать коротко, увлёкся, и получился длинный пост об одном событии, про которое, кстати, никто пока вообще не писал.
В июне 1960 г. в Москве произошли весьма любопытные события, которые, признаться, вызывают у меня некоторое удивление. В ходе этих событий люди, которым по обстоятельствам жизни полагалось быть крайними циниками, действовали так, как обычно действуют школьницы класса, скажем, пятого.
Небольшое предисловие. На протяжении 1954-57 гг. главной задачей советской политики в Корее было проведение в КНДР десталинизации по образцу СССР и Восточной Европы. На Ким Ир Сена из Москвы постоянно давили, давили, требуя, чтобы тот уменьшил количество памятников себе, великому, не трогал потенциальных соперников в партийном руководстве, не сажал народ в больших количествах, не давил крестьян до уровня голода (северокорейский голод 1955 г., пусть и скромный по числу жертв, вызвал в Москве немалый напряг), и не тратил все ресурсы на пушки и танчики ускоренное развитие тяжёлой индустрии. Ким Ир Сен слушал, вдумчиво кивал, обещал всё исправить - и оставлял всё по-старому. На это были причины: реформы, на которых настаивала Москва, были опасны для его власти (и, возможно, жизни), не пользовались популярностью в северокорейской политической элите (за пределами узкого круга выходцев из СССР), и категорически не соответствовали его представлениям о правильной Корее, которую он и его окружение хотели построить. Забегая вперёд, замечу, что на беду своих подданных они эти представления в итоге и реализовали - с весьма печальными последствиями для своих подданнных, коих последствий они сами, конечно, тогда никак не ожидали и не желали.
Попытки добиться перемен, включавшие вызов Ким Ир Сена на ковёр в Москву (провёл сие мероприятие Хрущёв в 1956, но планировать его начинал ещё Молотов в 1954) ни к чему особо не привели. В конце концов СССР то ли тихонько поддержал, то ли с благосклонным нейтралитетом отнёсся к заговору высших северкорейских сановников, которые, что характерно, были все до одного не местными коренными корейцами, а выходцами либо ре-эмигрантами из Советского Союза и Китая. Заговорщики никаких восстаний и мятежей не собирались учинять, а просто планировали сместить Ким Ир Сена на очередном пленуме ЦК, намеченном на август 1956 г., то есть хотели действовать примерно по тому сценарию, по которому впоследствии сместят и самого Хрущёва. Однако из их затеи ничего не вышло, их разгромили и начали сажать. Узнав о таком повороте событий, в сентябре 1956 г. СССР и Китай отправили в Пхеньян карательную экспедицию совместную делегацию под председательством Микояна и Пэн Дэхуая, которая заставила Ким Ир Сена приостановить репрессии (впрочем, хитрый корейский толстячок в итоге, как у него обычно и получалось, Москву с Пекином переиграл, всех, кого надо, посадил, и свою линию продолжил).
Китай во всех этих делах активно участвовал. Мао Цзэдун, во-первых, тогда сам попытался немного поиграть в гласность, начав кампанию «ста цветов». Во-вторых, он тогда с СССР ссориться ещё не хотел. В-третьих, Мао Цзэдун Ким Ир Сена не слишком любил. В-четвёртых, китайцам не могло нравиться, что в ходе гонений на августовскую группировку Ким Ир Сен стал сажать людей, которые были и личными знакомыми Мао, и китайскими агентами влияния в Пхеньяне. Посему Мао не только отправил в Пхеньян Пэн Дэхуая, но и говорил о Ким Ир Сене весьма раздражённо и сердито. Мне об этих ругательствах В.Я.Сидихменов, когда-то беседы в Пекине лично переводивший, рассказывал, но и формальные записи бесед соответствующих сохранились, до Н.С.Хрущёва дошли, и в памяти у него, кажется, засели.
К 1960 г. ситуация переменилась кардинально. О десталинизации в Северной Корее уже и речи не было: всем было понятно, что контроль над Ким Ир Сеном утерян, а все ревизионисты, агенты влияния Москвы, реформаторы про-советские элементы из руководства удалены, часто с последующим репрессированием. Однако к тому времени головная боль на Смоленской и Старой площадях была иная: начинался конфликт с Китаем, и очень хотелось удержать Ким Ир Сена от ухода к Пекину, причём признаки такого ухода наметились.
В июне 1960 г. Ким Ир Сен прилетел в Москву на переговоры. В этих условиях, как можно предположить, Н.С. Хрущёв и вспомнил, что где-то видел документы, в которых Мао Цзэдун ругал Ким Ир Сена преизрядно, и решил эти документы Ким Ир Сену показать, что, так сказать, открыть ему глаза на то, как к нему Мао в действительности относится. Он распорядился документ найти, и Ким Ир Сену показать. Секретарь ЦК Ф.Козлов 15 июня отдал соответствующие распоряжения послу в КНДР А.М.Пузанову, который тогда находился тоже в Москве. Из текста распоряжения, кстати, ясно, что ни Козлов, ни Хрущёв толком не помнили, о каком документе идет речь, но Пузанов тут же вспомнил, что речь идёт о записи беседы советского посла в Китае П.Ф.Юдина с Мао, и к утру 16 июня запись беседы Мао и Юдина от 31 ноября 1956 г. была найдена и готова для передачи Ким Ир Сену. Кстати, самой записи этой беседы Юдина с Мао у меня пока нет, но из текста иных документов видно, что Великий Кормчий, и так не слишком вежливый, тогда разбушевался вовсю и обвинял Ким Ир Сена чуть не в предательстве (в воспоминаниях В.Я.Сидихменова фигурируют только безответственность и бездарность)
Чтение этого волнующего документа прошло 16 июня, участвовали в мероприятии только Пузанов и Ким Ир Сен. Здесь - курсивом - приведу почти целиком отчёта посла, написанный вечером того же дня.
Посетил Ким Ир Сена в особняке и сказал, что имею поручение ознакомить его с одним документом, добавив, что можно было бы сделать это после осмотра Ким Ир Сеном выставки остатков сбитого американского самолета, на которую он собрался ехать, Ким Ир Сен выразил желание, чтобы я его немедленно ознакомил с названным документом.
Прочитал Ким Ир Сену информацию тов.П.Ф. Юдина о беседе с ним Мао Цзэ-дуна по вопросу о Ким Ир Сене /беседа состоялась 30 ноября 1955 г./.
Ким Ир Сен был крайне возмущен высказываниями Мао Цзэ-дуна. В ходе чтения информации он несколько раз говорил: "Это не неправда. Этого не было. Как мог Мао Цзэ-дун не только говорить, но и думать такое про меня" и т.д. Ким Ир Сен был очень расстроен и в первое время далее растерялся, некоторое время сидел молча, необычно много курил. Мне впервые приходится наблюдать Ким Ир Сена в таком состоянии. Обычно его трудно вывести из равновесия. Внешне он всегда остается спокойным. Затем Ким Ир Сен подробно повторил мне [...] (в оригинале перечисляются события 1956-57 гг. - А.Л.). Ким Ир Сен заявил, что он всегда стоял и будет твердо стоять на марксистско-ленинских позициях. Во время венгерских событий, заметил он, ТПК подняла весь корейский народ на поддержу мероприятий Советского Союза и заявила, что она всегда поддерживала и будет впредь поддерживать все мероприятия КПСС и Советского Правительства. Как мог Мао Цзэ-дун, воскликнул Ким Ир Сен, не только сказать, ко даже подумать, что я мог быть предателем, что я мог быть в сговоре с Ли Сын Маном? Это прямая ложь и клевета! Китайские руководители ведут себя лицемерно: в глаз говорят одно, а за спиной другое. Руководители КПСС и Советского Правительства поступают совершенно по-иному. Товарищ Н.С.Хрущев по-партийному, по-товарищески прямо говорит нам о наших недостатках и ошибках. Он решительно и последовательно поддерживает правильную линию ЦК ТПК и правительства КНДР (последнее не должно удивлять - при всей борьбе с культом сам Пузанов кадил Хрущёву едва ли не больше, чем его предшественники - Сталину, что где-то понятно: Пузанов был в опале, был услан в Корею аж с поста кандидата в члены Политюбро и Предсовмина РСФСР - А.Л.).
[Пузанов] сказал Ким Ир Сену, что ЦК ТПК всегда поддерживал позицию КПСС по важнейшим вопросам, но поскольку в настоящий момент идет речь о неправильных фракционных действиях китайских руководителей и их ошибочных взглядах по ряду важных вопросов, видимо, целесообразно четко сказать о своей позиции, позиции ТПК по данным вопросам.
Ким Ир Сен сказал, что он об этом прямо и решительно заявит завтра во время встречи с товарищем Н.С.Хрущевым.
Предположительно, посол и его начальство, до Н.С. Хрущева включительно, обрадовались такому результату: Ким Ир Сен, так сказать, «прозрел». Однако уже через пару месяцев стало ясно, что это мероприятие ровно никакого влияния не политику Ким Ир Сена не оказало. С осени 1960 г. КНДР стала быстро дрейфовать в сторону Китая: отношения с СССР свёртывались, советские советники и советские жёны из страны изгонялись, корейские студенты из СССР отзывались, а с 1962 г. СССР стали вообще ругать в открытой прессе. И продолжалось это до 1965-66 гг., когда «культурная революция» в Китае испугала и Ким Ир Сена, и его единомышленников ещё больше, чем борьба с культом личности в СССР, а действия СССР и Китая во Вьетнаме продемонстрировали, от кого можно больше получить помощи в случае чего… После этого уже, как хорошо известно, началась новая эпоха - эпоха лавирования КНДР между СССР и Китаем, весьма успешного.
Но в этой истории удивляет меня один момент. И Хрущёв, и Козлов были людьми умными, тёртыми и циничными. Как они могли не понимать, что не личными отношениями определяются отношения государств, что если бы Ким Ир Сен был той «кисой-которая-обижается», он никогда не бы добился бы того, чего добился. Понятно, что в шир.нар.массах любят объяснять действия руководителей их личными эмоциями, особливо, почему-то, желанием страшно отомстить за былые обиды. Массам оно понятно, так, действительно, часто ведут себя в их отделе продаж фирмы «Золотая морковка» или же в 15-й средней школе г. Тамбова. Но в серьёзной политике и серьёзном бизнесе личные эмоции всегда подчиняются соображениям интереса и целесообразности, и, казалось бы, людям с опытом Хрушёва это надо понимать. Мало ли кто с кем пьёт или, наоборот, кто-кого ругает. Сегодня выгодно ругать - ругают, завтра выгодно лобызать - лобызают. Политика, однако. Международная.
На тот момент Ким Ир Сен считал, что с Китаем ему больше по пути, и во всяком случае точно не хотел влезать в советско-китайский конфликт. Для такого отношения у него были соображения, вполне рациональные, хотя во многом оказавшиеся ошибочными и отчасти самим же Ким Ир Сеном пересмотренные.
Сильно подозреваю, что вся эта история с доносом Хрущёва на Мао, хотя вначале, наверное, действительно вызывало у Ким Ир Сена эмоциональную реакцию, стала им восприниматься как некая детсадовская интрига, показатель несерьёзности если не советской политики, то её руководителей, и в итоге немало способствовала дальнейшему отходу КНДР от про-советских позиций..