Белорусский список - Глава 1
Товарищ ЮзикЪ Тито broztito_alive начал работать над художественным произведением на тему Катыни.
Тема злободневная и крайне острая, поэтому такая постановка вопроса конечна примечательна - не так уж много у нас художественного взгляда на проблему Катыни и различных фальсификаций, которые эту историю окружают.
Появляться будет примерно по главе в неделю. Сегодня глава первая.
Делитесь впечатлениями, понравилось или нет.
Белорусский список. Глава 1.
На редкость холодный и дождливый июнь заставил думать многих, что лето уже никогда не наступит вообще. Однако Николай не относился к этим многим, он точно знал, что тепло придет, нужно только подождать. Просматривая в очередной раз прогноз погоды в интернете, он пытался выяснить ту заветную дату, когда уже перестанут лить дожди и можно будет с уверенностью сказать - все лето наконец-то пришло. Данные вычисления он проводил уже на протяжении всего утра, т.к. какой-либо другой работы у него было. Уже три дня ему нечем было заняться в редакции журнала «ХХХ», т.к. все эти три дня стоял вопрос о его увольнении, который никак не мог решиться. И это ожидание напрягало Николая сильнее всего. Ему уже было плевать: уволят его или нет. Ему хотелось поскорее почувствовать определённость, узнать будет он работать или искать себе новое место. Перспектива потерять работу в 27 лет ему, конечно, не очень нравилась. К тому же работа была весьма неплохой: работать в редакции русскоязычной версии крупного иностранного журнала было довольно неплохо. Да и в любом случае на новом месте все пришлось бы начинать с нуля, что для Николая, в силу его характера, было бы очень трудно.
Он встал из-за стола, прошелся по своему не особо большому кабинету и остановился у овального зеркала, висевшего на стене. Осмотрев себя, он пришел к выводу, что выглядит не самым лучшим образом для общения с начальством: мятая рубашка, старые джинсы, небритый, непричесанный. Такого раньше он себе вообще не позволял, однако события последнего времени заставили Николая позабыть о своем внешнем виде и задуматься о своей судьбе. Налюбовавшись на себя, он опять вернулся за стол, на котором были разбросаны бумаги и подумал, что было бы неплохо, наверное, заранее все это собрать, чтобы потом, когда его отсюда выгонят, не тратить время на лишние сборы. Но этим он, конечно, не занялся, а вновь залез в интернет и стал вдумчиво изучать прогноз погоды, а затем курсы валют.
Бесконечные просторы Сети не могут утаить никакую информацию ни от кого, если эта информация является горячей новостью, поэтому Николай не мог не наткнуться на то, на что он хотел натыкаться меньше всего. Совершенно случайно он увидел ссылку на новость, которая была напрямую связана с его душевными терзаниями и страхами, сопровождавшими его все последнее время. «Корень взбешен грязью вылитой на него, ХХХ». Корень - это рок-музыкант, играющий вместе с группой «Крутой поворот». Если верить его фанатам, то очень талантливый молодой человек. Три месяца назад Николаю подкинули довольно интересный материал относительно этого артиста, основной информацией которого было то, что Корень во время своих гастролей организует транспортировку наркотиков. Более того, в этом замешаны не просто менеджеры и промоутеры, а даже сам Корень. Материал показался Николаю достойным внимания, а главное, как он тогда подумал, правдивым. Проверка и перепроверка данных показала, что оснований не доверять источнику нет. Николай подготовил статью, отдал ее редактору и она пошла в печать. Однако, это все оказалось полной дезинформацией.
Ни к транспортировке, ни к торговле наркотиками Корень никакого отношения не имел, а если и имел, то уж точно не в том виде, в котором это было описано в статье Николая. Тут же, конечно, поднялся шум. Сразу и молниеносно. Ведь на страницах журнала прозвучало не просто обвинение в том, что кто-то является гомосексуалистом или имеет два десятка любовниц. Прозвучало очень серьезное обвинение, которое тянуло на очень долгий срок, если бы все это было правдой. Четыре дня назад журнал вышел из печати, а три дня назад Николаю посоветовали готовиться к последствиям. То, что произошло, повергло его в глубокий шок: не за этим он пришел в глянцевый журнал писать о музыке.
Несколько лет назад он работал в серьезном политическом и экономическом обозревателе ТБК. И был очень хорошим аналитиком, освещавшим международную политику на странице журнала, который издавало агентство ТБК. Но в один прекрасный момент он понял, что он хочет писать о музыке. И не потому что это легче или это он лучше знает. Просто это отнимает меньше времени и не заставляет так сильно напрягать нервы. Николай не любил перенапряжения, которое вело его сразу к огромному физическому напряжению со всеми вытекающими последствиями для здоровья. Он и подумать не мог, что в глянцевом журнале, темы которого касались музыки, кино и т.п. он может столкнуться с такой проблемой, из-за которой он не будет спать несколько ночей подряд. Именно бессонниц, нервного перенапряжения и стресса он хотел избежать, переходя из крупного новостного агентства в не менее крупный, но менее влиятельный журнал.
Сейчас он сто раз проклинал себя, что взялся за ту тему, которую ему подсунули под видом правдивой информации. Источник внушал доверие. ХХХ уже на протяжении нескольких номеров рассматривал связь музыкантов с наркотиками. Два журналиста, работающих по музыкальному направлению уже сделали свои материалы, и в июньском номере была очередь Николая выступать с разоблачениями. Корень - скандальный музыкант, бьющий женщин и ненавидящий детей, пьющий, курящий, употребляющий то, что Николай поставил ему в вину распространения, был как нельзя кстати для подобного обзора. К тому же его менеджер давно подозревался в нечистых делах. В этом бизнесе все связаны нечистыми делами и грязными интригами и порой людям приписывают все грехи без разбора. Да, менеджер Корня был бандитом, причем об этом знали все, на него было заведено два действующих уголовных дела, при том, что еще одно было закрыто лишь полтора года назад. Подозреваемый в финансовых махинациях человек прекрасно подходил и на роль драг дилера. Т.е. в статье упоминался не только Корень, но и его славный менеджер, у которого еще с очень давних времен были связи в прокуратуре. И если Корень, алкоголик и наркоман, мог ограничиться лишь отборным матом в адрес Николая в своем блоге, то менеджер запустил всю юридическую машину, с тем, чтобы добиться компенсации от журнала. Очень большой компенсации. Сумма пока была неизвестна, но по просачивавшимся слухам, она была чуть больше, чем зарплата Николая за два года.
Время тянулось долго, делать Николаю было нечего, никаких заданий от редакции он пока не получал. Он вообще был удивлен, что до сих пор работает тут. «Ничего, это ненадолго» - сказал он сам себе и посмотрел в окно, где начало июня всеми силами издевалось над людьми, которые уже все приготовились встречать солнечное лето. Уличный пейзаж лишь ненадолго отвлек его от тягостных раздумий, погружение в которые вновь вызвало в нем приступ тревоги безысходности. «Безысходность» - это слово пришло ему в голову и он подметил, что оно очень чётко и правильно описывает сложившуюся ситуацию.
Неизвестно сколько времени продолжались бы его тягостные мысли и процесс самобичевания, если бы не звук рабочего телефона на столе, по которому звонила секретарь главного редактора, которая пригласила Николая к шефу, «не задерживаясь».
Николай задерживаться не стал. Он быстро попытался привести себя в порядок, расчесал волосы, ополоснул лицо водой из кулера, накинул пиджак и отправился на ковер к начальству.
Коридор освещался лишь одним окном в конце помещения, поэтому там было очень мрачно и Николаю пришло в голову, что это как просто великолепно дополняет сегодняшний пейзаж его жизни. Тихими, но уверенными шагами он направился к центру коридора, где располагались двери в приемную главреда и где секретарша ему сразу же, не поздоровавшись отчеканила: «вас уже ждут, проходите»!
Николай постучал для приличия в дверь начальника, открыл и хотел было уже спросить, можно ли ему войти, но не успел, потому, как начальник сказал первым:
- Николай Петрович, заходи, заходи!
Кабинет главного редактора имел прямоугольную форму, был оборудован в стиле хай-тек (по крайней мере, он сам так рассказывал), в котором доминировали белые тона. Сам хозяин кабинета располагался за белым столом посреди комнаты, а за спиной у него открывалась панорама на город из массивного окна, жалюзи на котором сегодня из-за пасмурной погоды были открыты. За столом хозяина кабинета сидел крупный мужчина лет 5о, с уже седой борордкой и очень густыми бровями. Кроме него, в кабинете был еще один человек, которого Николай никогда не видел. Он был примерно того же возраста, что и главный редактор, тоже довольно крупный, а точнее упитанный, с залысиной и выпученными глазами. Несмотря на довольно смешно смотрящиеся глаза, он, однако, производил довольно суровое впечатление.
Николай поздоровался за руку и с одним и со вторым, которого шеф представил как Иннокентия Георгиевича из главного офиса, и присел в кресло возле стола главреда. Слева от него, в таком же кресле, сидел незнакомец «из главного офиса». Эта фраза обозначала, что таинственный Иннокентий Георгиевич приехал из самого града Лондона, где и располагался центральный офис журнала. Само по себе это было довольно знаково и лишь, как подумал Николай, придавало трагизма ситуации: его приехали лупить из самого Лондона!
- Иннокентий Георгиевич приехал специально для того, чтобы помочь нам разобраться в той проблеме, которая возникла у нас из-за твоей статьи, - начал разговор главный редактор. - Сейчас мы расскажем тебе как мы видим эту ситуацию и что мы можем сделать, чтобы помочь тебе и всей нашей редакции. Вопрос, как ты понимаешь, очень серьезный.
- Понимаю, Павел Викторович, - ответил Николай.
Шеф продолжил:
- Это большая проблема. Очень большая. Но ситуация не безвыходная. Конечно, в любом случае мы останемся в минусе, и именно мы будем виноваты. Нам нужно сделать все от нас зависящие, дабы прийти к финишу с наименьшими потерями.
- Ваш визави - Корень, - слово взял Иннокентий Георгиевич, - не будет подавать на вас заявление по обвинению в клевете, что, несомненно большой плюс для вас, потому как тут бы вам мог светить реальный срок, Николай. Однако они намерены судиться с журналом. В общем и целом всю проблему можно решить при помощи денег. И не доводя до суда.
Визитер из Лондона переглянулся с главным редактором, после чего продолжил последний:
- Мы уже разговаривали с тобой об этом и позиция редакции в этом вопросе будет неизменной: ты напортачил, ты и разбирайся.
Николая эти слова сильно не испугали, потому что он и так прекрасно понимал, что будет именно так. Ему сразу дали понять - это твои проблемы. Журнал всегда очень твердую позицию в этих вопросах и Николай был очень удивлен тому, что он до сих пор не ищет себе новое место работы.
- Однако, - главный редактор выставил правую руку вперёд и оттопырил указательный палец, как-будто собрался чем-то грозить Николаю, - Мы можем тебе помочь, - сказав «мы» он показал пальцем на Иннокентия Георгиевича.
- Это будет неофициально. Мы дадим тебе 50% той суммы, которую от тебя потребует Корень, при условии, что ты согласишься на его условия и не будешь доводить дело до суда. Ты можешь отказаться и пойти в суд, но, я думаю, ты понимаешь, что ты там проиграешь, а сумма станет еще больше, я уже не говорю про расходы на адвоката и судебные издержки, которые тебе придется оплатить в случае твоего неизбежного проигрыша.
- Я признаться, удивлен, - сказал Николай, не ожидавший такого поворота событий и приготовившийся уже к самому наихудшему сценарию развития событий.
- Ты очень хороший журналист, - повернулся к нему Иннокентий Георгиевич, - все ошибаются, оступаются, но твоя ошибка не смертельна и не фатальна. Глупо будет ставить крест на твоей карьере, а может и жизни, из-за этого недоразумения. К тому же господин Корень чай не Иосиф Кобзон, обидно будет и тебе и нам иметь проблемы из-за какого-то наркомана.
Николай не знал, что ответить. Он обвел глазами двух своих собеседников, перевел взгляд на окно, а потом на шефа.
- Я постараюсь оправдать оказанное мне доверие наилучшим образом.
Он подумал, что глупее фразы придумать в этом случае было нельзя. Хуже всего в такой ситуации говорить штампами. Но Николай был поражен услышанным, поэтому и не смог сразу подобрать слова, чтобы по должному на это все отреагировать.
- Мы в этом не сомневаемся, правда, господин редактор? - Иннокентий Георгиевич посмотрел на Павла Викторовича и улыбнулся.
- Безусловно! Если бы мы не были в этом уверены, то этого разговора Просто бы не было. - Павел Викторович откинулся на спинку стула и поднял глаза к потолку. - Однако, Коля есть одно но…
- Какое, - спросил Николай, стараясь придать своему голосу удивление, хотя он и так понимал, что сейчас будет обязательно озвучено какое-либо условие.
- Ничего сложного, - развел руками визитер из Лондона. - Абсолютно ничего сложного! Вам всего лишь на одну недельку нужно будет съездить в Минск. Точнее слетать. Мы оплатим и дорогу и проживание, плюс сохраняйте все чеки, все расходы сверх нормы будут вам возмещены в размере 70%, даже если вы будете снимать проституток.
Виктор Павлович засмеялся:
- Проститутки чеки не выдают, Иннокентий Георгиевич!
И лондонский гость, и Николай засмеялись, хотя смех Николая был более чем притворный. Ему сейчас совсем было не до смеха, к тому же не до плоских шуток. И как назло продолжать юморить продолжил сам Иннокентий Георгиевич:
- Ну, Павел Викторович, вам виднее, конечно!
После того как смехопанорама закончилась, Николай наконец-то получил возможность задать вопрос по существу своей довольно странной командировки:
- А в чем будет заключаться цель моей поездки?
- Ничего сложного, - вновь повторил главный редактор как мантру. - Тебе просто надо будет встретиться с одним человеком. Он тебе передаст кое-какую информацию, которую ты должен будешь привезти в Москву.
- И все? - с неподдельным удивлением спросил Николай, хотя этот вопрос в данной ситуации скорее был риторическим.
- Да, - ответил Павел Викторович.
- Но простите, а что же мне тогда делать в Минске целую неделю? - удивление Николая все возрастало.
- Тебе все объяснят в Минске, - сказал Иннокентий Георгиевич. - При встрече с нужным человеком, ты получишь все необходимые инструкции. Вылетаешь в Минск ты завтра утром.
- Уже завтра? К чему такая спешка.
- Понимаешь ли, - начал объяснять Павел Викторович. - Если все-таки Корень и его компашка решать пойти в суд и подать против тебя иск, неважно какой уголовный или денежный, ты станешь невыезным из страны и тебя не пустят, даже Беларусь. Конечно, тогда можно будет проехать по наземной границе, где нет контроля, но не факт, что у тебя не проверят документы - тогда попытка к сокрытию тебе обеспечена, а не тебе и не нам этого совсем не надо. Понимаешь?
Николай кивнул.
- В случае если вы, Николай, поможете нам с этим простым, абсолютно не сложным делом, мы поможем вам уладить дело с Корнем. Если же вы откажитесь, то увольнять мы вас не будем, но и денег для разрешения ситуации не дадим, - подвел итог гость из Лондона.
- А почему именно я, - поинтересовался Николай.
- Понимаешь ли, - начал Павел Викторович. - твоя прошлая специализация в международных отношениях очень подойдет к этому делу.
- Наш журнал стал заниматься международной политикой?
- Коля, не гони лошадей. Ты скоро все узнаешь. В твоей ситуации тебе нужно переживать кое за что другое. А то дело, которое мы просим сделать тебя абсолютно простое. Более того, можешь считать это небольшим отпуском: ты поедешь в другой город, где поселишься в хорошем отеле и получишь хорошие командировочные.
Николай понимал, что ответить ему в любом случае придется «да», несмотря на то, что услышанное породило в нем несметное количество вопросов. Ехать в другой город. В другую страну. На целую неделю из-за того, что с кем-то надо встретиться и кое-что у него забрать. На секунду у него мелькнула мысль, что ему там всучат наркотики, с которыми его повяжут, а редакция скажет - вот смотрите - это он торгует наркотой, а еще других обвинял.
Несмотря на глупость этой мысли, несколько секунд он свято верил, что так оно и будет. Посмотрев на своего шефа, затем на таинственного визитера из туманной Англии, Николай наконец сказал:
- Я, конечно же, согласен, хотя и испытываю огромное чувство недосказанности, признаюсь вам честно, господа.
- Не волнуйтесь и не переживайте. Мало того, что вы сможете отдохнуть и развеется от всего того, что навалилось на вас в последнее время, так вы еще и вспомните любимое дело - международные отношения, - Иннокентий Георгиевич попытался изобразить воодушевление на лице, с тем, чтобы это одушевление передалось Николаю. Получилось очень топорно и сам Иннокентий Георгиевич это понял. Дабы скрыть неловкость момента он скривился, перевел взгляд на главного редактора и продолжил. - Я прав Павел Викторович?
- Вне всяких сомнений, - расплылся в улыбке шеф, который по долгу службы имел куда более богатый опыт по части неискренних эмоций. - Все необходимые инструкции ты получишь завтра перед вылетом.
Разговор окончился утряской мелочей, получением Николаем билетов на самолет, выслушивание им очередной порции заверений, что дело простое и волноваться не из-за него не стоит и очень теплым прощанием, почти в дружественной обстановке.
Выйдя из кабинета начальника, Николай попытался осознать, что же сейчас произошло, но не мог это сделать, потому, как мысли в его голове плыли хаотично. Он зашел в свой кабинет, взял ключи от машины, вышел из здания и сразу закурил. Ему было очень трудно смириться с тем, что он не знает даже малейших деталей того, что ему на самом деле предстоит сделать в Минске и почему именно его отправили на эту непонятную миссию. Он ожидал увольнения и разноса, а получил почетное задание, деньги на решение проблем с Корнем и отгул на весь сегодняшний день, дабы собраться в дорогу.
«Неисповедимы пути Господни» - почему-то пронеслось в его атеистической голове. Докурив сигарету и осознав, что ни на какие из своих вопросов он не сможет ответить, пока не окажется в Минске и что лучше не забивать и так загруженную нервную систему очередной порцией страхов и сомнений он сел в свою «десятку» и поехал к себе домой… Точнее не совсем к себе.
Николай жил вместе со своей подругой и потенциальной невестой Екатериной в ее двухкомнатной квартире недалеко от ст. метро Белорусская. Его однокомнатную квартиру он сдавал за очень большие деньги каким-то индусам. Да, да индусам. Он даже не совсем понимал, что эти индусы делают в Москве и зачем вообще приехали в Россию. Но платили они исправно. И валютой. Так продолжалось уже год. С Екатериной Николай был знаком уже три года. Она работала в тур-агентстве не пойми кем. Николай не особо вдавался в суть ее работы. Он знал, что она у нее просто есть.
Агентство было крупное, не однодневное, работы Екатерине было много всегда, что, в принципе, не влияло на их отношения, потому как Николай сам частенько задерживался в редакции поздно. Однако, их отношения нельзя было назвать идеальными и Николая в поведении и во взглядах Екатерины многое раздражало и напрягало. Сильнее всего его напрягал ее папа - очень-очень крупный бизнесмен, считавший Николая чем-то вроде журналиста районной газеты «Путь Ильича» и абсолютно не принимавший доводов, что ХХХ - это очень крупный и авторитетный журнал. «Писать об алкошах играющих на гитаре? Лучше бы делом занялся» - это была его обычная реакция. Николай не особо расстраивался, потому, как на папу Екатерины ему было глубоко наплевать. В отличие от прокуратуры, которая исправно слала повестки папе, который лет 10 назад был замешан в одном не совсем хорошем деле, которое недавно всплыло из-за того, что один из его фигурантов попался по другому делу и, сглаживая для себя последствия, сдал следователям рыбу покрупнее.
В этой связи Екатеринин отец стал еще более раздражительным и резким. Николай на глаза ему вообще старался не показываться. Что касается матери Екатерины, то ее не было. Она умерла 5 лет назад, когда Николай с Екатериной еще не был знаком. Но, насколько он понять из ее рассказов, она была довольно мягкой женщиной и именно от нее Екатерина унаследовала большинство черт своего характера. Хотя не обошлось, конечно, и без влияния отца. Лед и пламень, которые постоянно боролись в Екатерины и создавали те, многие проблемы в их отношениях, которые Николай считал неразрешимыми, но самой Екатерине пока об этом не говорил. Хотя давно намеревался это сделать и думал, что время уже пришло. Однако вся эта ситуация из-за статьи журнала и без того вогнала его в глубокий невроз и еще больше напрягать свою психику он абсолютно не хотел. В этом плане, поездка в Минск выглядела даже привлекательно: он получить передышку и паузу от своих житейский хлопот.
Добравшись до квартиры, Николай первым делом принял душ. Затем он сделал себе очень крепкий кофе, после чего засел за компьютер и вновь стал читать новости, связанные с Корнем, хотя и обещал сам себе, что делать этого больше не будет. За те несколько часов, прошедших после последнего изучения данных новостей ничего нового не произошло. Николай поймал себя на мысли, что утром дал себе слово вообще не читать о Корне, но уже дважды за день нарушил это обещание. Он глянул на часы: еще не было двенадцати часов. Он стал думать, чем бы ему заняться: поспать или собирать вещи. Поездка была все-таки довольно длительной: на неделю за тысячу километров. Как всегда процесс обдумывания чего-либо приобрел у Николая форму измерения шагами комнаты. Из двух комнат квартиры одна была отдана под рабочий кабинет Николая, где, как и у него в офисе, повсюду были разбросаны бумаги, валялись книги, журналы, газеты, какие-то вырезки, фотографии. Это был рабочий кабинет именно в том смысле, что здесь работали, а не принимали для вида гостей. В самой комнате, выходившей окнами во двор, было довольно мрачно, тяжёлые темные шторы были почти всегда сдвинуты, потому что Николай не любил, когда в комнате очень светло. Он любил работать и размышлять в полумраке, когда бегающие по комнате лучи солнца не мешают мыслям плавно протекать в голове, зарождая там какую-либо идею или гипотезу. Екатерина всегда негодовала по поводу темноты в комнате, а Николай лишь смеялся и говорил - «это моя крепость разума»! Но Екатерина не соглашалась и отвечала, что это скорее крепость дурости.
Просидев у компьютера минут 30, Николай все же решил отдохнуть и прилег на диван, с которого встал лишь через полтора часа. На улице уже не было пасмурно - выглянуло июньское солнце, которое активно пыталось пробиться сквозь оборонительные укрепления Николаевой «крепости». Встав, Николай покурил на балконе, выпил опять кофе и засел за компьютер.
Однако сидел он за ним недолго - около 15.00 вернулась Екатерина, которая была удивлена присутствием Николая дома в столь раннее время. Николай рассказал ей все, что сегодня произошло и куда он должен завтра лететь. Со стороны Екатерины это более чем не нашло понимания.
- Зачем тебе туда ехать? У тебя тут забот нет? Уехать на неделю в такое сложное для тебя и для нас время?! - вопрошала Екатерина, когда они сидели на кухне и пытались пить чай.
Все увещевания Николая, что выхода нет, что поездка должна состояться хотя бы потому, что в противном случае у него не будет денег для Корня, не дали успеха.
- Можно обратиться к отцу! - предложила Екатерина. - Он поможет.
Николай искренне рассмеялся:
- Он терпеть меня не может, он меня ненавидит! Даже если он и даст денег, то это будет выглядеть огромным одолжением мне, и я буду обязан ему до конца своих дней, которые могут быть не такими уж и длинными, ибо он меня точно когда-нибудь пристрелит.
Екатерина лишь тяжело вздохнула, а Николай продолжил:
- К тому же твой папа, скажем так, не совсем чист перед законом. И менеджер Корня тоже. В результате получится, что я взял деньги у одного бандита, чтобы отдать их второму. Это не очень хорошо для моей и так изрядно подмоченной репутации.
Данное объяснение Николая нисколько не разрядило обстановку, потому как вечером Екатерина заявила, что он на самом деле рад этой поездке, ибо таким образом, сможет не видеть ее и не разговаривать на ту важную тему, на которую они должны были поговорить. Николай хоть и был не в силах ничего доказывать, все же попытался. Но вышло неубедительно. Наверное, потому, что это было правда. Отношения сыпались и должны были рано или поздно разрушиться окончательно. Николай с иронией заметил, что трудная ситуация, в которой он оказался, не сплачивала их с Екатериной, а наоборот еще больше отдаляла, хотя Екатерина и хотела ему искренне помочь. Но становилось еще хуже. За годы знакомства она изучила его насквозь и видела, когда он говорит не то, что думает на самом деле. Вечер закончился не ссорой, но тихой войной, в ходе которой ни одна из сторон не разговаривала. Даже попытка Николая предложить Екатерине поехать с ней не спасла ситуацию. Она поехать не могла. Он об этом знал. Поэтому и предложил. Она тоже все прекрасно поняла.
Утреннее прощание у них тоже было холодным. Екатерина не поехала с ним в аэропорт. Николай добирался туда на такси. Сложная ситуация в отношениях с Екатериной заставила его на некоторое время отвлечься от мыслей о Корне и поездке в Минск. Напомнил ему об этом телефонный звонок от шефа, который сказал, что в аэропорту его встретить человек, который передаст ему папку со всеми необходимыми документами по делу и инструкциями. Этот человек в аэропорту сразу узнал Николая, хотя сам Николай его ни разу не видел. Он подошел первым, представился Алексеем и отдал Николаю тонкую папку.
- Тут все, что вам пока необходимо. Адрес гостиницы тоже здесь. Деньги на расходы переведены на вашу карточку.
Алексей пожелал удачи, пожал руку Николаю и ушел.
Николай раскрыл папку уже сидя в самолете.
Он узнал, что остановится он в гостинице «Беларусь» в очень хорошем номере, а также то, что человека, с которым он должен будет встретиться уже сегодня вечером зовут Петр Алексеевич и что он пришлет Николаю электронное письмо, где укажет место встречи. После этого Николай увидел несколько страниц довольно мелкого текста. Заголовок этого текста заставил его встрепенуться.
Он гласил: «Катынь»…
Продолжение следует...
PS. Заказать футболки с правильной датой расстрела польских офицеров можно вот здесь http://stalingrad1942.ru/products/22 Поляки и поклонники доктора Геббельса само собой не одобрят.