Андрей Илларионов о Егоре Гайдаре
1 ноября 1991 года V Съезд народных депутатов России принял Постановление о правовом обеспечении экономической реформы, предоставившее президенту чрезвычайные полномочия сроком на один год. Тогда же, 1 ноября, Съезд народных депутатов утвердил руководителем правительства Ельцина. Таким образом, Ельцин, оставаясь президентом, стал еще и премьер-министром. 06.11.1991 Ельцин назначил министров, в том числе вице-премьеров Бурбулиса, Гайдара и Шохина. Ни один из этих министров не проходили процедур утверждения парламентом.
Гайдар: «Мы предлагаем не связываться с обсуждением программы приватизации на Верховном Совете, иначе мы потеряем всю зиму. Мы предлагаем ее оперативно доработать и принять Указом Президента с тем, чтобы потом вынести на Верховный Совет» - стенограмма самого первого заседания Правительства (реформ) от 15 ноября 1991 г. Гайдар провел большую часть своей взрослой жизни в бюрократических структурах, ориентируясь, естественно, на Совет министров СССР и ЦК КПСС, выполняя поручения премьеров Николая Тихонова и Николая Рыжкова, генсека Михаила Горбачева. Ни в каких выборах до этого он не участвовал, никакие демократические процедуры он не проходил. в 1989-1990 годах он пытался подружиться с группой «Союз», группой имперски настроенных депутатов СНД, созданной Анатолием Лукьяновым для противовеса Межрегиональной депутатской группе (МДГ). Хотя группа была задумана для поддержки союзного руководства, вскоре она оказалась в оппозиции к Горбачеву. Гайдар приходил в группу «Союз» к депутатам Виктору Алкснису из Латвии, Юрию Блохину из Молдавии, Евгению Когану из Эстонии и предлагал свои услуги в качестве эксперта по написанию экономической программы для сторонников сохранения СССР из этой группы. Но это было предложение консультационных услуг парламентской группе, но не прохождение парламентских процедур и фильтров.
С конца 1991 года значительная часть правительственных решений принималась втайне от парламента, как, например, направление в конце декабря 1991 - начале 1992 годов 200 миллионов долларов на поддержку режима Фиделя Кастро через финансирование разведбазы КГБ/ГРУ в Лурдесе, в 1992-1993 гг. - передача миллиарда долларов на спасение Евробанка, через которого финансировалась советская шпионская сеть в Европе. Именно в этот период наиболее резко (причем быстрее, чем даже позже при Путине) в высших эшелонах российской государственной власти вырос удельный вес представителей силовиков, прежде всего офицеров спецслужб.
В июне 1991 года Верховный Совет уже утвердил приватизационное законодательство, разработанное по предложению первого российского министра приватизации Михаила Малея с помощью одного из членов «гайдаровской команды» Петра Филиппова. Законодательство предусматривало принципиально иной способ приватизации государственного имущества, чем тот, который позже был выбран Чубайсом, - а именно с помощью приватизационных счетов. Чубайс втайне подготовил новый пакет документов по приватизации, а затем, когда парламент находился на каникулах, добился у Ельцина его утверждения Указом президента России от 14 августа 1992 года. По условиям чрезвычайных полномочий, предоставленных Борису Ельцину V Съездом народных депутатов, в том случае, если Верховный Совет (или его Президиум) не опротестовывает указ президента в семидневный срок, то тот автоматически вступает в силу. Находившихся в августе депутатов никто в Москву не вызвал, и семь дней спустя новое (незаконное) приватизационное законодательство вступило в силу. После августа 1992 г. члены правительства в глазах парламента превратились в мелких жуликов, занимавшихся циничным обманом законодательной власти, с которыми нельзя иметь дело. Депутатов особенно возмущало то, что их, прошедших горнило демократических выборов, поддержанных десятками и сотнями тысяч избирателей, нагло обманывал никогда прежде не избиравшийся чиновник Чубайс.
- Вы согласны с оценкой парламента как "красно-коричневого"?
- Судите сами. «Красно-коричневый» парламент избрал Ельцина председателем Верховного Совета, поддержал Ельцина в его противостоянии с ГКЧП, абсолютным большинством голосов поддержал программу Ельцина по экономическому и государственному реформированию России, по открытию страны внешнему миру, по ее интеграции в мировое сообщество, принял большое количество законов и постановлений по поддержке бывших политических заключенных, по реабилитации невинно осужденных узников ГУЛАГа, по возвращению исторических имен на карту России, по компенсациям жертвам тоталитарного режима.
Гайдар был сыном своего отца, резидента КГБ на Кубе, внуком своего деда, участника подавления Тамбовского восстания, а затем командира отряда ЧОНа, проводившего репрессии против крестьян в Хакассии. Он был представителем номенклатурной династии высокопоставленных сотрудников советских спецслужб, для которого диссиденты, правозащитники, демократы являлись генетически чуждыми, противниками мировоззренчески, идейно, политически. В декабре 1992 года проходил VII Cъезд народных депутатов, впервые рассматривавший вопрос утверждения правительства, назначенного за год с небольшим до этого, в ноябре 1991 года. Несмотря на исключительные усилия, предпринятые Ельциным, Гайдар не получил достаточного количества голосов даже в условиях мягкого рейтингового голосования и оказался последним из трех кандидатур (помимо него, на пост премьера претендовали также Виктор Черномырдин и Юрий Скоков). В последующие недели и месяцы Гайдар не сдерживал своих чувств, и годы спустя он не раз признавался, что обсуждал с Ельциным необходимость разгона парламента силовым путем. Когда Ельцин наконец «дозрел» до этого решения, то выбрал место для обнародования решения о назначении Гайдара на пост первого вице-премьера правительства не без демонстративного символизма - находясь на базе дивизии МВД Дзержинского. Через два дня после этого заявления и за три дня до подписания указа №1400 указ о назначении Гайдара действительно был подписан.
В ночь с 3 на 4 октября 1993 года, когда мне пришлось оказаться в здании российского правительства. Приехав в бывшее здание ЦК КПСС на Старой площади после того, как «белодомовцами» было захвачено здание СЭВа и начат штурм Останкино, практически все, включая Черномырдина и многих министров, поначалу находились в состоянии шока, прострации, полупаралича. В полусомнамбулическом состоянии они лишь наблюдали за происходящими событиями по телевизору. Но во всем правительстве нашелся, кажется, лишь один-единственный человек, кого эти события, очевидно, не застали врасплох, у кого в голове, похоже, уже давно был подготовлен план действий. Это был Гайдар, работавший четко, как машина, хладнокровно отдававший команды - кому и куда ехать, какие выступления делать, кому и какую наличность получать в Центробанке. Он не только был к этому готов, он точно знал, что в этих обстоятельствах он будет делать.
Источник
Петр Авен: Я на 90% не согласен с тем, что сказал Андрей Илларионов. Мы пришли к власти не как антикоммунистическая оппозиция. Мы хотели работать в советском государственном аппарате и пришли в него. От Кубы никто не собирался отказываться. Никто не собирался отказываться от Лурдеса. Решение по [финансированию] Лурдеса было не Гайдара. Это было решение военных. Гайдар его только выполнил. Мы заплатили за Лурдес всего 200 млн.дол. в год. Спасение Евробанка - совершенно нормальная банковская операция. Надо было сохранить этот важный актив. Надо было дать ему ликвидность, почистить баланс банка. Банк был сохранен. Юра Пономарев [руководитель Евробанка] - абсолютно честный человек. Решение поддержать Евробанк было нашим совместным, его мы приняли втроем - Шохин, Гайдар и я. Миллиард долларов, отданных на поддержку Евробанка, надо сравнивать не с бюджетными расходами, а с полученными кредитами. В 1992 г. мы получили 1 млрд.дол. от МВФ и 14 млрд.дол. товарных кредитов. Поэтому поддержка ликвидности Евробанка составила лишь одну пятнадцатую часть от всего объема полученных в 1992 г. внешних кредитов.
Источник
Юрий Пономарев: 1980-1984 - заместитель председателя совета директоров и генеральный менеджер Московского народного банка в Лондоне; 1984-1986 - начальник валютного управления Внешторгбанка СССР; 1986-1989 - начальник Главного валютно-экономического управления Государственного банка СССР; 1990-1992 - генеральный директор, вице-президент, с 1992 г. - председатель правления Коммерческого банка для Северной Европы - Евробанка в Париже (советский, ныне российский загранбанк); одновременно с 1993 г. - председатель Совета директоров московского банка "Еврофинанс" (дочернее предприятие Евробанка); с марта 1998 г. по сентябрь 1999 г. - председатель правления Московского Народного банка (Лондон); сентябрь 1999 г. - июнь 2002 г. - президент - председатель правления Внешторгбанка России, председатель совета директоров Московского банка реконструкции и развития (МБРР) с августа 2002 г.
Гайдар: «Мы предлагаем не связываться с обсуждением программы приватизации на Верховном Совете, иначе мы потеряем всю зиму. Мы предлагаем ее оперативно доработать и принять Указом Президента с тем, чтобы потом вынести на Верховный Совет» - стенограмма самого первого заседания Правительства (реформ) от 15 ноября 1991 г. Гайдар провел большую часть своей взрослой жизни в бюрократических структурах, ориентируясь, естественно, на Совет министров СССР и ЦК КПСС, выполняя поручения премьеров Николая Тихонова и Николая Рыжкова, генсека Михаила Горбачева. Ни в каких выборах до этого он не участвовал, никакие демократические процедуры он не проходил. в 1989-1990 годах он пытался подружиться с группой «Союз», группой имперски настроенных депутатов СНД, созданной Анатолием Лукьяновым для противовеса Межрегиональной депутатской группе (МДГ). Хотя группа была задумана для поддержки союзного руководства, вскоре она оказалась в оппозиции к Горбачеву. Гайдар приходил в группу «Союз» к депутатам Виктору Алкснису из Латвии, Юрию Блохину из Молдавии, Евгению Когану из Эстонии и предлагал свои услуги в качестве эксперта по написанию экономической программы для сторонников сохранения СССР из этой группы. Но это было предложение консультационных услуг парламентской группе, но не прохождение парламентских процедур и фильтров.
С конца 1991 года значительная часть правительственных решений принималась втайне от парламента, как, например, направление в конце декабря 1991 - начале 1992 годов 200 миллионов долларов на поддержку режима Фиделя Кастро через финансирование разведбазы КГБ/ГРУ в Лурдесе, в 1992-1993 гг. - передача миллиарда долларов на спасение Евробанка, через которого финансировалась советская шпионская сеть в Европе. Именно в этот период наиболее резко (причем быстрее, чем даже позже при Путине) в высших эшелонах российской государственной власти вырос удельный вес представителей силовиков, прежде всего офицеров спецслужб.
В июне 1991 года Верховный Совет уже утвердил приватизационное законодательство, разработанное по предложению первого российского министра приватизации Михаила Малея с помощью одного из членов «гайдаровской команды» Петра Филиппова. Законодательство предусматривало принципиально иной способ приватизации государственного имущества, чем тот, который позже был выбран Чубайсом, - а именно с помощью приватизационных счетов. Чубайс втайне подготовил новый пакет документов по приватизации, а затем, когда парламент находился на каникулах, добился у Ельцина его утверждения Указом президента России от 14 августа 1992 года. По условиям чрезвычайных полномочий, предоставленных Борису Ельцину V Съездом народных депутатов, в том случае, если Верховный Совет (или его Президиум) не опротестовывает указ президента в семидневный срок, то тот автоматически вступает в силу. Находившихся в августе депутатов никто в Москву не вызвал, и семь дней спустя новое (незаконное) приватизационное законодательство вступило в силу. После августа 1992 г. члены правительства в глазах парламента превратились в мелких жуликов, занимавшихся циничным обманом законодательной власти, с которыми нельзя иметь дело. Депутатов особенно возмущало то, что их, прошедших горнило демократических выборов, поддержанных десятками и сотнями тысяч избирателей, нагло обманывал никогда прежде не избиравшийся чиновник Чубайс.
- Вы согласны с оценкой парламента как "красно-коричневого"?
- Судите сами. «Красно-коричневый» парламент избрал Ельцина председателем Верховного Совета, поддержал Ельцина в его противостоянии с ГКЧП, абсолютным большинством голосов поддержал программу Ельцина по экономическому и государственному реформированию России, по открытию страны внешнему миру, по ее интеграции в мировое сообщество, принял большое количество законов и постановлений по поддержке бывших политических заключенных, по реабилитации невинно осужденных узников ГУЛАГа, по возвращению исторических имен на карту России, по компенсациям жертвам тоталитарного режима.
Гайдар был сыном своего отца, резидента КГБ на Кубе, внуком своего деда, участника подавления Тамбовского восстания, а затем командира отряда ЧОНа, проводившего репрессии против крестьян в Хакассии. Он был представителем номенклатурной династии высокопоставленных сотрудников советских спецслужб, для которого диссиденты, правозащитники, демократы являлись генетически чуждыми, противниками мировоззренчески, идейно, политически. В декабре 1992 года проходил VII Cъезд народных депутатов, впервые рассматривавший вопрос утверждения правительства, назначенного за год с небольшим до этого, в ноябре 1991 года. Несмотря на исключительные усилия, предпринятые Ельциным, Гайдар не получил достаточного количества голосов даже в условиях мягкого рейтингового голосования и оказался последним из трех кандидатур (помимо него, на пост премьера претендовали также Виктор Черномырдин и Юрий Скоков). В последующие недели и месяцы Гайдар не сдерживал своих чувств, и годы спустя он не раз признавался, что обсуждал с Ельциным необходимость разгона парламента силовым путем. Когда Ельцин наконец «дозрел» до этого решения, то выбрал место для обнародования решения о назначении Гайдара на пост первого вице-премьера правительства не без демонстративного символизма - находясь на базе дивизии МВД Дзержинского. Через два дня после этого заявления и за три дня до подписания указа №1400 указ о назначении Гайдара действительно был подписан.
В ночь с 3 на 4 октября 1993 года, когда мне пришлось оказаться в здании российского правительства. Приехав в бывшее здание ЦК КПСС на Старой площади после того, как «белодомовцами» было захвачено здание СЭВа и начат штурм Останкино, практически все, включая Черномырдина и многих министров, поначалу находились в состоянии шока, прострации, полупаралича. В полусомнамбулическом состоянии они лишь наблюдали за происходящими событиями по телевизору. Но во всем правительстве нашелся, кажется, лишь один-единственный человек, кого эти события, очевидно, не застали врасплох, у кого в голове, похоже, уже давно был подготовлен план действий. Это был Гайдар, работавший четко, как машина, хладнокровно отдававший команды - кому и куда ехать, какие выступления делать, кому и какую наличность получать в Центробанке. Он не только был к этому готов, он точно знал, что в этих обстоятельствах он будет делать.
Источник
Петр Авен: Я на 90% не согласен с тем, что сказал Андрей Илларионов. Мы пришли к власти не как антикоммунистическая оппозиция. Мы хотели работать в советском государственном аппарате и пришли в него. От Кубы никто не собирался отказываться. Никто не собирался отказываться от Лурдеса. Решение по [финансированию] Лурдеса было не Гайдара. Это было решение военных. Гайдар его только выполнил. Мы заплатили за Лурдес всего 200 млн.дол. в год. Спасение Евробанка - совершенно нормальная банковская операция. Надо было сохранить этот важный актив. Надо было дать ему ликвидность, почистить баланс банка. Банк был сохранен. Юра Пономарев [руководитель Евробанка] - абсолютно честный человек. Решение поддержать Евробанк было нашим совместным, его мы приняли втроем - Шохин, Гайдар и я. Миллиард долларов, отданных на поддержку Евробанка, надо сравнивать не с бюджетными расходами, а с полученными кредитами. В 1992 г. мы получили 1 млрд.дол. от МВФ и 14 млрд.дол. товарных кредитов. Поэтому поддержка ликвидности Евробанка составила лишь одну пятнадцатую часть от всего объема полученных в 1992 г. внешних кредитов.
Источник
Юрий Пономарев: 1980-1984 - заместитель председателя совета директоров и генеральный менеджер Московского народного банка в Лондоне; 1984-1986 - начальник валютного управления Внешторгбанка СССР; 1986-1989 - начальник Главного валютно-экономического управления Государственного банка СССР; 1990-1992 - генеральный директор, вице-президент, с 1992 г. - председатель правления Коммерческого банка для Северной Европы - Евробанка в Париже (советский, ныне российский загранбанк); одновременно с 1993 г. - председатель Совета директоров московского банка "Еврофинанс" (дочернее предприятие Евробанка); с марта 1998 г. по сентябрь 1999 г. - председатель правления Московского Народного банка (Лондон); сентябрь 1999 г. - июнь 2002 г. - президент - председатель правления Внешторгбанка России, председатель совета директоров Московского банка реконструкции и развития (МБРР) с августа 2002 г.