бойтесь вашего вранья - оно может оказаться правдой
ОБМАНЩИКИ
Звонок застал Юлию Николаевну в кухне.
Мобильник лежал на подоконнике, а она пила кофе в компании собственного мужа, Юрия Сергеевича. Было воскресенье, три часа дня.
Обычно Юлия Николаевна держала свой телефон в режиме silent, а потом просматривала пропущенные звонки и перезванивала - даже родной муж должен был ждать, когда любимая жена перезвонит. Иногда по полдня ждал. Они чуточку препирались из-за этого. Юрий Сергеевич мягко объяснял, что мобильные телефоны для того и придуманы, чтобы человек был всегда на связи. Юлия Николаевна тоже мягко, но упрямо говорила, что она - не пожарный, не полицейский и не врач скорой помощи; вот если бы да - тогда другое дело. Муж не соглашался, но они все-таки не ссорились.
Они были очень хорошей, очень романтической парой, особенно в самом начале, когда ей было двадцать два, а ему - сорок три. Друзья звали их «Ю-Ю». Теперь ему было шестьдесят два, а ей - сорок один.
Юрий Сергеевич - это бывало у них по воскресеньям - лирически вспоминал, как почти двадцать лет назад он увидел Юлию Николаевну - совсем еще юную, только что окончившую институт - в пляжном кафе на Рижском взморье, и как, вы уж извините, «все заверте…». Как он потом бросал семью, как ее не пускали родители замуж за человека вдвое старше, но как это было прекрасно, чудесно, нежно и незабываемо. Эти милые мемуары были традиционной прелюдией сами понимаете к чему. Воскресенье, три часа дня, оба отдохнувшие, впереди длинный свободный вечер. Опять же годы: каких-то десять, даже каких-то пять лет назад все получалось внезапно и в любой момент - а теперь для этого нужно было полдня. Особенно Юрию Сергеевичу. Годы, годы, и ничего тут не поделаешь.
Так что она уже пять лет выключала на своем мобильнике звук, объясняя это прежде всего своей работой: заместитель заведующего кафедрой, дергают каждую минуту, а у нее заседания, лекции, семинары, консультации, а еще умри, а три статьи в год напечатай. Но вот в этот раз почему-то не выключила.
И конечно, телефон зазвонил.
***
- Да! - схватила она телефон с подоконника.
Муж покосился на нее.
- Да, Саша. Да, да… - торопливо говорила она. - Что? Ну, ладно. Поняла, поняла. Я тебе завтра позвоню. Хорошо, Сашенька, хорошо.
Нажала отбой и понажимала еще какие-то кнопки.
- Извини, - сказала она мужу.
- Кто это был? - вдруг спросил муж.
Это был давний друг Юлии Николаевны, Александр Никитич его звали. Чуть старше ее, то есть значительно моложе Юрия Сергеевича. Женат, двое детей. Никакой реальной перспективы, и слава богу. Интересно, зачем он позвонил ей в воскресенье? От жены, что ли, досрочно ушел? Смешно.
Она сделала вид, что не услышала вопроса.
- Юля, кто это? - повторил муж.
Юлия Николаевна смутилась.
Да, она изменяла мужу, она это сама себе говорила, произносила в уме: «да, у меня есть любовник, да, я вот такая!» - но еще ни разу любовник не звонил ей при муже, так сказать. Она даже чуть покраснела.
- Это аспирантка, - сказала она.
- Аспирантка? Твоя? - к сожалению, муж знал обо всех ее кафедральных делах.
- Нет. Не моя. Марины Павловны Козловой. Такая Сашенька Никитенко, - тут Юлия Николаевна дерзко переиначила отчество своего любовника в фамилию выдуманной аспирантки. - Очень милая и толковая девочка, написала статью, хочет со мной посоветоваться как с членом редколлегии… - спокойно врала она.
- Сколько ей лет?
- Двадцать пять, не больше. Мне так кажется. Я её личное дело не смотрела.
- А почему ты ей говоришь «ты»? - не отставал Юрий Сергеевич.
- Она еще маленькая.
- Странно! - Юрий Сергеевич посмотрел на жену. - Как-то все это не академично, не современно. Разве можно тыкать аспиранткам? Разве аспирантки могут звонить профессору на мобильный, в воскресенье?
- У нас с ней очень добрые, очень теплые отношения, - сухо сказала Юлия Николаевна.
- А если у вас такие теплые отношения, почему ты не знаешь точно, сколько ей лет?
- О, господи! - всплеснула руками Юлия Николаевна.
- А она с тобой тоже на «ты»? - сощурился Юрий Сергеевич. - Как она тебя зовет, в теплоте отношений? Юлёк?
Юлия Николаевна поняла, что он имеет в виду, и расхохоталась:
- Прекрати! Перестань! Фантазер непристойный! Как тебе не стыдно!
Встала со стула, шагнула к нему, встала сзади, обняла, поцеловала в макушку и прошептала: «я устала сидеть и болтать, я хочу прилечь». Постаралась сделать так, чтоб этот неловкий эпизод забылся.
Любовнику она поздно вечером написала смс: «что-нибудь случилось?» Он ответил: «я хотел услышать твой голос!»
О господи, какой дурак.
***
Назавтра были две лекционные пары, потом семинар, а потом она, как член редколлегии, встречалась с авторами. Двое аспирантов и один доцент с соседней кафедры. Милые и толковые люди. Только мало ссылок на иностранные источники. А доцент вообще ссылался только на самого себя, нельзя же так! Хотя статья вполне пристойная. Юлия Николаевна все это ему объяснила, четко и необидно.
Выключила компьютер, встала из-за стола, потянулась, растерла плечи, покрутила головой, чтобы размять шею. Подошла к окну. Была ранняя осень, половина восьмого, уже слегка начинало темнеть.
В дверь постучали.
- Да? - сказала Юлия Николаевна. - Войдите.
Вошла молодая женщина. Рослая, стройная, с очень короткой стрижкой - почти наголо выбрито с боков, а выше - густой ежик. У нее были темные глаза под широкими бровями и красивые, совсем не накрашенные губы. И еще руки - большие, как будто лепные кисти, и квадратные ногти. Никаких колец. Широкие плечи, маленькая, но рельефная грудь. Тонкая талия, длинные ноги, обтянутые легкими брюками. Сквозь ремешки плетеных босоножек видны были смуглые подъемы и крупные пальцы. Размер, наверное, сорок первый.
Юлия Николаевна увидела и рассмотрела ее всю сразу, за одну секунду. У нее сильно и медленно забилось сердце. Она перевела дыхание и спросила:
- Добрый день, то есть вечер… Чем могу?
- Здравствуйте, Юлия Николаевна, - женщина подошла ближе.
- С кем имею честь?
- Я аспирантка Марины Павловны Козловой, - сказала та. - Александра Никитенко. Вы же вчера сказали своему мужу. Я Сашенька!
- Кто-кто?
- Я, - проговорила Сашенька, протягивая к ней руки, беря ее лицо в свои широкие сильные ладони.
Юлия Николаевна поняла: до этой минуты она не знала, что такое поцелуй.
- Сашенька, чудо мое… - простонала она, прижимаясь к ней, ощущая ее руки на своей спине и талии, обнимая ее за шею, вцепляясь в ее бархатный затылок.
Вдруг раздался сильный и наглый стук в дверь.
- Тсс! - неслышно шепнула Сашенька ей прямо в ухо. - Замри. Молчи. Тсс! Там заперто. Никто не войдет. Тсс!
Они постояли, замерев в объятиях, минуты две. Потом, слышно было, человек подергал дверь, буркнул что-то злобное и ушел, гулко шагая по пустому коридору.
Сашенька разжала объятия, погасила люстру и поманила Юлию Николаевну к окну. Жестом велела стать сбоку, заслонившись портьерой.
Кабинет был на третьем этаже старинного здания. Было видно, как из дверей выходит парень в куртке, с сумкой через плечо. Озирается, обшаривает взглядом фасад.
- Не заметил! - сказала Сашенька. - Тут есть другой выход?
- Есть, - кивнула Юлия Николаевна. - По коридору налево, потом вниз, долго через подвал, и на Старо-Донской переулок. На другом конце квартала. Я покажу.
***
- А кто этот парень? - спросила Юлия Николаевна, когда они сели в Сашину машину и выехали через Донскую и Безымянный на Ленинский проспект. - Муж?
- Ну не смейся! Понимаешь, я сегодня, когда бежала к тебе, сказала жене, что иду на деловую встречу с одним мужиком.
- Кому сказала?
- Моей жене, - объяснила Сашенька. - Она капризная, ревнивая, подняла бы крик. Я ей наплела про какого-то Женьку Фишмана, на ходу придумала имя-фамилию… А он тут как тут, голубчик. Блин! - Сашенька посмотрела в заднее зеркало. - Кажется, за нами едет. Точно. Упорный какой. Почти как я. Два варианта, - бормотала она. - Номер один. Уводим его за город. С Внуковского на Калужское, на сорок пятом на рокаду к Подольску, он не отстает, уже совсем темно, заедем в село Красное и там убьем. Или второй вариант. Возьмем с собой. Найдем ему жену хорошую… Мою бывшую, например. А?
- Давай так и сделаем. Убивать не надо. Только что придумала человека, и сразу убивать? Это нечестно.
- Ты добрая! - улыбнулась Сашенька, наклонилась к Юлии Николаевне и поцеловала ее в щеку. - Я тебя люблю.
Потом включила аварийку, причалила к бровке газона, опустила стекло и рукой показала притормозившему рядом водителю, что надо ехать следом.
Звонок застал Юлию Николаевну в кухне.
Мобильник лежал на подоконнике, а она пила кофе в компании собственного мужа, Юрия Сергеевича. Было воскресенье, три часа дня.
Обычно Юлия Николаевна держала свой телефон в режиме silent, а потом просматривала пропущенные звонки и перезванивала - даже родной муж должен был ждать, когда любимая жена перезвонит. Иногда по полдня ждал. Они чуточку препирались из-за этого. Юрий Сергеевич мягко объяснял, что мобильные телефоны для того и придуманы, чтобы человек был всегда на связи. Юлия Николаевна тоже мягко, но упрямо говорила, что она - не пожарный, не полицейский и не врач скорой помощи; вот если бы да - тогда другое дело. Муж не соглашался, но они все-таки не ссорились.
Они были очень хорошей, очень романтической парой, особенно в самом начале, когда ей было двадцать два, а ему - сорок три. Друзья звали их «Ю-Ю». Теперь ему было шестьдесят два, а ей - сорок один.
Юрий Сергеевич - это бывало у них по воскресеньям - лирически вспоминал, как почти двадцать лет назад он увидел Юлию Николаевну - совсем еще юную, только что окончившую институт - в пляжном кафе на Рижском взморье, и как, вы уж извините, «все заверте…». Как он потом бросал семью, как ее не пускали родители замуж за человека вдвое старше, но как это было прекрасно, чудесно, нежно и незабываемо. Эти милые мемуары были традиционной прелюдией сами понимаете к чему. Воскресенье, три часа дня, оба отдохнувшие, впереди длинный свободный вечер. Опять же годы: каких-то десять, даже каких-то пять лет назад все получалось внезапно и в любой момент - а теперь для этого нужно было полдня. Особенно Юрию Сергеевичу. Годы, годы, и ничего тут не поделаешь.
Так что она уже пять лет выключала на своем мобильнике звук, объясняя это прежде всего своей работой: заместитель заведующего кафедрой, дергают каждую минуту, а у нее заседания, лекции, семинары, консультации, а еще умри, а три статьи в год напечатай. Но вот в этот раз почему-то не выключила.
И конечно, телефон зазвонил.
***
- Да! - схватила она телефон с подоконника.
Муж покосился на нее.
- Да, Саша. Да, да… - торопливо говорила она. - Что? Ну, ладно. Поняла, поняла. Я тебе завтра позвоню. Хорошо, Сашенька, хорошо.
Нажала отбой и понажимала еще какие-то кнопки.
- Извини, - сказала она мужу.
- Кто это был? - вдруг спросил муж.
Это был давний друг Юлии Николаевны, Александр Никитич его звали. Чуть старше ее, то есть значительно моложе Юрия Сергеевича. Женат, двое детей. Никакой реальной перспективы, и слава богу. Интересно, зачем он позвонил ей в воскресенье? От жены, что ли, досрочно ушел? Смешно.
Она сделала вид, что не услышала вопроса.
- Юля, кто это? - повторил муж.
Юлия Николаевна смутилась.
Да, она изменяла мужу, она это сама себе говорила, произносила в уме: «да, у меня есть любовник, да, я вот такая!» - но еще ни разу любовник не звонил ей при муже, так сказать. Она даже чуть покраснела.
- Это аспирантка, - сказала она.
- Аспирантка? Твоя? - к сожалению, муж знал обо всех ее кафедральных делах.
- Нет. Не моя. Марины Павловны Козловой. Такая Сашенька Никитенко, - тут Юлия Николаевна дерзко переиначила отчество своего любовника в фамилию выдуманной аспирантки. - Очень милая и толковая девочка, написала статью, хочет со мной посоветоваться как с членом редколлегии… - спокойно врала она.
- Сколько ей лет?
- Двадцать пять, не больше. Мне так кажется. Я её личное дело не смотрела.
- А почему ты ей говоришь «ты»? - не отставал Юрий Сергеевич.
- Она еще маленькая.
- Странно! - Юрий Сергеевич посмотрел на жену. - Как-то все это не академично, не современно. Разве можно тыкать аспиранткам? Разве аспирантки могут звонить профессору на мобильный, в воскресенье?
- У нас с ней очень добрые, очень теплые отношения, - сухо сказала Юлия Николаевна.
- А если у вас такие теплые отношения, почему ты не знаешь точно, сколько ей лет?
- О, господи! - всплеснула руками Юлия Николаевна.
- А она с тобой тоже на «ты»? - сощурился Юрий Сергеевич. - Как она тебя зовет, в теплоте отношений? Юлёк?
Юлия Николаевна поняла, что он имеет в виду, и расхохоталась:
- Прекрати! Перестань! Фантазер непристойный! Как тебе не стыдно!
Встала со стула, шагнула к нему, встала сзади, обняла, поцеловала в макушку и прошептала: «я устала сидеть и болтать, я хочу прилечь». Постаралась сделать так, чтоб этот неловкий эпизод забылся.
Любовнику она поздно вечером написала смс: «что-нибудь случилось?» Он ответил: «я хотел услышать твой голос!»
О господи, какой дурак.
***
Назавтра были две лекционные пары, потом семинар, а потом она, как член редколлегии, встречалась с авторами. Двое аспирантов и один доцент с соседней кафедры. Милые и толковые люди. Только мало ссылок на иностранные источники. А доцент вообще ссылался только на самого себя, нельзя же так! Хотя статья вполне пристойная. Юлия Николаевна все это ему объяснила, четко и необидно.
Выключила компьютер, встала из-за стола, потянулась, растерла плечи, покрутила головой, чтобы размять шею. Подошла к окну. Была ранняя осень, половина восьмого, уже слегка начинало темнеть.
В дверь постучали.
- Да? - сказала Юлия Николаевна. - Войдите.
Вошла молодая женщина. Рослая, стройная, с очень короткой стрижкой - почти наголо выбрито с боков, а выше - густой ежик. У нее были темные глаза под широкими бровями и красивые, совсем не накрашенные губы. И еще руки - большие, как будто лепные кисти, и квадратные ногти. Никаких колец. Широкие плечи, маленькая, но рельефная грудь. Тонкая талия, длинные ноги, обтянутые легкими брюками. Сквозь ремешки плетеных босоножек видны были смуглые подъемы и крупные пальцы. Размер, наверное, сорок первый.
Юлия Николаевна увидела и рассмотрела ее всю сразу, за одну секунду. У нее сильно и медленно забилось сердце. Она перевела дыхание и спросила:
- Добрый день, то есть вечер… Чем могу?
- Здравствуйте, Юлия Николаевна, - женщина подошла ближе.
- С кем имею честь?
- Я аспирантка Марины Павловны Козловой, - сказала та. - Александра Никитенко. Вы же вчера сказали своему мужу. Я Сашенька!
- Кто-кто?
- Я, - проговорила Сашенька, протягивая к ней руки, беря ее лицо в свои широкие сильные ладони.
Юлия Николаевна поняла: до этой минуты она не знала, что такое поцелуй.
- Сашенька, чудо мое… - простонала она, прижимаясь к ней, ощущая ее руки на своей спине и талии, обнимая ее за шею, вцепляясь в ее бархатный затылок.
Вдруг раздался сильный и наглый стук в дверь.
- Тсс! - неслышно шепнула Сашенька ей прямо в ухо. - Замри. Молчи. Тсс! Там заперто. Никто не войдет. Тсс!
Они постояли, замерев в объятиях, минуты две. Потом, слышно было, человек подергал дверь, буркнул что-то злобное и ушел, гулко шагая по пустому коридору.
Сашенька разжала объятия, погасила люстру и поманила Юлию Николаевну к окну. Жестом велела стать сбоку, заслонившись портьерой.
Кабинет был на третьем этаже старинного здания. Было видно, как из дверей выходит парень в куртке, с сумкой через плечо. Озирается, обшаривает взглядом фасад.
- Не заметил! - сказала Сашенька. - Тут есть другой выход?
- Есть, - кивнула Юлия Николаевна. - По коридору налево, потом вниз, долго через подвал, и на Старо-Донской переулок. На другом конце квартала. Я покажу.
***
- А кто этот парень? - спросила Юлия Николаевна, когда они сели в Сашину машину и выехали через Донскую и Безымянный на Ленинский проспект. - Муж?
- Ну не смейся! Понимаешь, я сегодня, когда бежала к тебе, сказала жене, что иду на деловую встречу с одним мужиком.
- Кому сказала?
- Моей жене, - объяснила Сашенька. - Она капризная, ревнивая, подняла бы крик. Я ей наплела про какого-то Женьку Фишмана, на ходу придумала имя-фамилию… А он тут как тут, голубчик. Блин! - Сашенька посмотрела в заднее зеркало. - Кажется, за нами едет. Точно. Упорный какой. Почти как я. Два варианта, - бормотала она. - Номер один. Уводим его за город. С Внуковского на Калужское, на сорок пятом на рокаду к Подольску, он не отстает, уже совсем темно, заедем в село Красное и там убьем. Или второй вариант. Возьмем с собой. Найдем ему жену хорошую… Мою бывшую, например. А?
- Давай так и сделаем. Убивать не надо. Только что придумала человека, и сразу убивать? Это нечестно.
- Ты добрая! - улыбнулась Сашенька, наклонилась к Юлии Николаевне и поцеловала ее в щеку. - Я тебя люблю.
Потом включила аварийку, причалила к бровке газона, опустила стекло и рукой показала притормозившему рядом водителю, что надо ехать следом.