происходит стандартная трагедия
За эти тридцать лет мы видели уйму начальников, шедших по одной дороге: взял власть, всех выгнал на мороз, оставив одних охранников и пиарщиков, заработал миллиард, купил дворец и яхту, оскандалился, добровольно-принудительно ушел, после чего уплыл в сторону красивой жизни.
Что вместо этого сделал Лукашенко?
Он взял на эту свою воображаемую яхту, в это будущее, которое могло бы быть его личным будущим - и ничьим больше, - всю страну.
Вообще всю, со всеми ее тракторами и коровниками, со всеми до боли знакомыми тетками, теми самыми, которых мы видим в любом райцентре.
Вместо того, чтобы разделить всю государственную получку, все наши субсидии - на трех с половиной придворных, а остальное пропади пропадом, - он поделил то, что у него было, на всех.
Самым возмутительным образом сохранил прошлое целиком, харкнув в поганую рожу всем законам либеральной экономики.
И если это не подвиг, то что тогда подвиг.
Когда тирания падет и восторжествует свобода, на те же самые предприятия, где сейчас собирается недовольный народ, чтобы сказать свое веское "надоело", - придут.
Туда придут, чтобы эти предприятия закрывать навсегда.
Дело будет сделано, мышеловка захлопнется, и новый мир, в котором уже не нужны ваши морально устаревшие комбайны и трактора, эта ваша редиска с картошкой, - выгонит на улицу простодушных, поверивших ему людей, а их неэффективную, лишнюю работу распилит на металлолом.
Впрочем, он же не зверь - и предложит им взамен другую.
Например, в клининг-сервисе центра временного размещения граждан Сомалилэнда.
Ведь надо же чем-нибудь торговать, а если с сельским хозяйством покончено, если с промышленностью покончено, то вариантов не так уж много.
Происходит огромная трагедия.
И, главное, происходит стандартная трагедия.
Народ, который влюбился в примитивнейшую, трехкопеечную пропаганду родом из тухлого 1991 года, влюбился, поскольку хочет новизны, хочет эмоций, хочет хорошей жизни вместо серенькой, хотя вместо серенькой может получить только плохую. Хочет других имен, воздушных шариков и чтобкакназападе, а пенсионеров, комбайнов и милиционеров не хочет.
Рабочий человек, который решил, что крыша теплицы - это и есть небо, его не пробьешь, и пошел войной на своего благодетеля и спасителя Лукашенку, как если бы краснокнижный зверь из заповедника вышел из леса с плакатом ДА ЗДРАВСТВУЕТ СТРОЙКА! СЛАВА ДЕВЕЛОПМЕНТУ! ОХОТНИК ЛУЧШИЙ ДРУГ ЖИВОТНЫХ! - и безумные тени шахтеров за Ельцина встают в глазах в этот момент классового самоубийства.
Диктатор, который деградировал, совершил все возможные ошибки, уехал головой на почве нарциссизма - и, что самое ужасное, все эти годы старательно выращивал тех самых людей, которые его хоронят, разгуливал те самые идеи, от которых ему кащеева смерть, и делал это только потому, что мания величия, простая амбиция царька не давала ему признать власть Москвы, и, значит, надо было доказывать свою псевдопольскую особость.
Оппозиция, которая нежно и качественно играет на глупости и простодушии народном, а сама, стоит только ей добиться трона, завернет ровно туда же, куда и все, куда и всегда: нищета, безработица, тэтчеровские разговоры про конец иждивенчества и халявы, заросшие поля, ржавая техника, миграция тех, кто что-то умеет, запрет всего русского, окончательный разрыв с Россией и танец с бубном перед настоящей заграницей.
Другой народ, который, в силу своего возраста и знания жизни, понимает, к чему дело идет, и чего стоит пропаганда так называемой свободы, но, в силу советской беспомощности и придавленности, не имеет ни языка, ни организации, ни силы воли, чтобы хоть что-нибудь возразить, а может только ворчать перед телевизором и вяло спорить с потомками-идиотами.
Д. Ольшанский, по мотивам
Что вместо этого сделал Лукашенко?
Он взял на эту свою воображаемую яхту, в это будущее, которое могло бы быть его личным будущим - и ничьим больше, - всю страну.
Вообще всю, со всеми ее тракторами и коровниками, со всеми до боли знакомыми тетками, теми самыми, которых мы видим в любом райцентре.
Вместо того, чтобы разделить всю государственную получку, все наши субсидии - на трех с половиной придворных, а остальное пропади пропадом, - он поделил то, что у него было, на всех.
Самым возмутительным образом сохранил прошлое целиком, харкнув в поганую рожу всем законам либеральной экономики.
И если это не подвиг, то что тогда подвиг.
Когда тирания падет и восторжествует свобода, на те же самые предприятия, где сейчас собирается недовольный народ, чтобы сказать свое веское "надоело", - придут.
Туда придут, чтобы эти предприятия закрывать навсегда.
Дело будет сделано, мышеловка захлопнется, и новый мир, в котором уже не нужны ваши морально устаревшие комбайны и трактора, эта ваша редиска с картошкой, - выгонит на улицу простодушных, поверивших ему людей, а их неэффективную, лишнюю работу распилит на металлолом.
Впрочем, он же не зверь - и предложит им взамен другую.
Например, в клининг-сервисе центра временного размещения граждан Сомалилэнда.
Ведь надо же чем-нибудь торговать, а если с сельским хозяйством покончено, если с промышленностью покончено, то вариантов не так уж много.
Происходит огромная трагедия.
И, главное, происходит стандартная трагедия.
Народ, который влюбился в примитивнейшую, трехкопеечную пропаганду родом из тухлого 1991 года, влюбился, поскольку хочет новизны, хочет эмоций, хочет хорошей жизни вместо серенькой, хотя вместо серенькой может получить только плохую. Хочет других имен, воздушных шариков и чтобкакназападе, а пенсионеров, комбайнов и милиционеров не хочет.
Рабочий человек, который решил, что крыша теплицы - это и есть небо, его не пробьешь, и пошел войной на своего благодетеля и спасителя Лукашенку, как если бы краснокнижный зверь из заповедника вышел из леса с плакатом ДА ЗДРАВСТВУЕТ СТРОЙКА! СЛАВА ДЕВЕЛОПМЕНТУ! ОХОТНИК ЛУЧШИЙ ДРУГ ЖИВОТНЫХ! - и безумные тени шахтеров за Ельцина встают в глазах в этот момент классового самоубийства.
Диктатор, который деградировал, совершил все возможные ошибки, уехал головой на почве нарциссизма - и, что самое ужасное, все эти годы старательно выращивал тех самых людей, которые его хоронят, разгуливал те самые идеи, от которых ему кащеева смерть, и делал это только потому, что мания величия, простая амбиция царька не давала ему признать власть Москвы, и, значит, надо было доказывать свою псевдопольскую особость.
Оппозиция, которая нежно и качественно играет на глупости и простодушии народном, а сама, стоит только ей добиться трона, завернет ровно туда же, куда и все, куда и всегда: нищета, безработица, тэтчеровские разговоры про конец иждивенчества и халявы, заросшие поля, ржавая техника, миграция тех, кто что-то умеет, запрет всего русского, окончательный разрыв с Россией и танец с бубном перед настоящей заграницей.
Другой народ, который, в силу своего возраста и знания жизни, понимает, к чему дело идет, и чего стоит пропаганда так называемой свободы, но, в силу советской беспомощности и придавленности, не имеет ни языка, ни организации, ни силы воли, чтобы хоть что-нибудь возразить, а может только ворчать перед телевизором и вяло спорить с потомками-идиотами.
Д. Ольшанский, по мотивам