Мы живем в эпоху женского мышления
«На море на океане, на острове на Буяне лежит бел-горюч камень; на сем камне… стоит стол престольный, на сем столе сидит красна девица. Не девица сие есть, а мать пресвятая Богородица; шьет она - вышивает золотой иглой, ниткой шелковою. Нитка оборвись, кровь запекись».
Возможно, этот христианизированный руянский приговор о Богородице, хранящей нить жизни, отсылает к временам гораздо более древним, чем мы можем себе представить, и даже к мифу о Мойрах - ткавших нить Судьбы для гомеровских греков.
Пробуждение у греков критического мышления, зафиксированное в истории Троянской войны, началось с оспаривания Судьбы, которую хранили вселенские Матери. Победа Ахилла означала победу над материнским мышлением.
Философия, ставшая продолжением игры с Судьбой, не могла не усвоить высокомерного отношения к тому, что для Матери является фундаментальной истиной: женщина производит жизнь из частности себя.
Нет, говорит античная философия, это неверно. Не женское тело есть начало мира.
«Конечно же, не следует говорить о том, что такие общие причины (феноменов зримого мира) располагаются в теле, ибо все сущее в теле является частным».
- Прокл (V в. н.э.), Комментарий к «Пармениду» Платона
Точка зрения Парменида правила миром 2500 лет, пока деятели Модерна не обратили свой взор от духа вновь к телу. Это бегство от отцовского духа было названо Свободой. По иронии судьбы - хотя ученые Модерна этого не знали - древнейшее из известных ныне слов, обозначающих свободу, amargi, переводится с аккадского языка как «возвращение к матери».
Два потока правят миром…
Философия как часть потока истории мысли представляет собой силу, противостоящую хаосу или распаду материального мира. Все материальное подвержено хаотизации, распаду, тогда как мысль есть прямо противоположное беспорядку. Мысль неуничтожима, и, напротив, стремится к постоянному расширению. Развитие, надстраивание себя, расширение себя есть энтелехия мысли, или, в терминах восточной метафизики, Дао мысли.
Аристотель поместил этот процесс в источник, названный им Перводвигателем, вокруг которого вращаются сферы материального мира.
Видимая материя, составная сущность, которая возникает на периферии мирового мышления, является преходящей сущностью, и когда формула мысли ее оставляет, должна вернуться в свое исходное состояние возможности.
Классическая метафизика признает оба процесса - исхода из Источника и возврата к нему - равноправными. Как это формулирует Гегель, «в более же глубоком смысле исходным пунктом, конечной целью философии является познание, что эта единая истина вместе с тем есть источник, только из которого истекает все другое, все законы природы, все явления жизни и сознания, представляющие собой лишь отражение этого источника; или, выражая это иначе, цель философии состоит в том, чтобы свести все эти законы и явления, обратным на внешний взгляд путем, к этому единому источнику».
Хотя любое настоящее философствование представляет собой невольную попытку затормозить процесс возврата составной сущности к источнику, заново структурировать некий класс явлений, придать им новый формальный энтелехийный импульс, мысль все же примиряется с тем, что есть и другая необходимость: распада всего созданного мыслью до чистой возможности. Мысль способна примириться с этим, поскольку сама она вечна.
Когда наука мысли доходит до понимания такой необходимости, она, по образному выражению Гегеля, становится «неизвестно чем вызванной попыткой естественного сознания хоть раз походить на голове», становится противоположностью, антитезой живому бытию, которое не хочет умирать. И, как немецкий философ продолжает далее, «пусть наука сама по себе будет чем угодно, но она по отношению к непосредственному самосознанию выступает в качестве чего-то превратного».
Индивидуальное мышление человека есть абсолютная форма достоверности самого себя живым, вот почему за абсолютную достоверность внешнего мира индивидуальный рассудок хотел бы признать только исходящий из источника поток составных сущностей, называемый нами Жизнью. Энтелехия удержания жизни от смерти, по-видимому, огромна, или, во всяком случае, таковой несокрушимой силой желало бы ее видеть индивидуальное сознание.
Когда огромная сила такой энтелехии подводит индивидуальное мышление к открытию другого потока распадающихся составных сущностей, направленного обратно к источнику и показывает ему, сколь огромна и несокрушима вторая сила, удерживающая Смерть от становления Жизнью, индивидуальное бытийное мышление мириться с этим не хочет.
Такое мышление цепляется за чувство своей материальности и не хочет быть убеждено безупречно выстроенной еще в античности логикой «золотой спирали», в той же мере расширяющейся, в какой происходит ее коллапс.
Индивидуальное бытийное мышление хотело бы, чтобы мир был устроен только как Жизнь - а поскольку мысль здесь предает человека, индивид обращается к рассудочному чувству и в нем ищет того утешения, которое неспособна дать мышлению наука логики.
Наивысшее и самое сильное проявление рассудочного чувства абсолютной достоверности себя живым и производства мира из себя - это женщина.
Женский способ противостоять энтропии - рождение новой жизни. На взгляд Матери, история развертывания мира представляет собой цепочку таких рождений, идущих от нее как от абсолютного начала.
В греческом мифе о мойрах женский анти-энтропийный принцип описан лучше, чем где-либо еще.
Мойрами первоначально назвались самые старшие представительницы рода, которые, в ожидании нового рождения, собирались, чтобы прясть, ткать и шить одежду для будущего нового человека. Это была первая доля, которую род выделял своему новому члену. Поэтому слово «мойра» стало означать также жребий, наследство, счастье, то, что положено по заслугам или земельный надел, но, главным образом, Судьбу.
Считалось, что мойры постоянно прядут нить судьбы для каждого живого существа, включая людей и богов, и пока эта работа продолжается, у каждого есть какое-то место в жизни, но когда одна из мойр - Антропа решит, что пора обрезать спряденную нить, тогда и жизнь оборвется.
По отношению к философии такая онтология представляет собой момент возвратного движения, обратно к непосредственной достоверности себя живым, телесным существом. Важно понимать это движение именно как возвратное, и столь же важно отметить, что обратное движение возникло в общем потоке истории мысли именно в тот момент, когда этот поток подошел к краю и заглянул в глаза силе, удерживающей смерть от жизни. Это протестное движение и есть, в сущности, все современное мышление, мышление женское - философия Матери или материализм.
Материализм или женское мышление
При переносе частного материнского принципа в область всеобщего, у нас должен получиться мир, состоящий из одной только материи, чистая акциденция.
Думать об этом мире можно лишь с позиции on raison. Это значит размышлять только об акцидентных свойствах феноменов, например, об их измеримых параметрах, внешнем виде, количестве, не затрагивая вопросы эссенциального свойства. Скажем, акцидентной формой добра является популярность, кассовый сбор, долговечность, способность производить продукцию.
Акцидентной формой зла, соответственно, выступают противоположности: низкие заработки, низкий выпуск продукции, низкая посещаемость.
Онтологическим ядром акцидентного мышления выступает материнский охранительный инстинкт: как накормить и защитить то, что вышло из ее чрева и дорастить ребенка до полноценного бытия. То есть речь идет о бытии.
С противоположной стороны, эссенциальное мышление есть стремление к инобытию.
«…изначальное, в себе сущее находится лишь во внутренней глубине духа, или, иначе говоря, оно имеется в нем как его назначение; непосредственно человек есть лишь живое существо, которое хотя имеет возможность стать духом, все же этот дух не существует от природы. Человек, следовательно, не от природы есть тот, в котором живет и обитает божий дух, вообще человек не от природы таков, каков он должен быть».
- эта точка зрения Гегеля современностью не востребована.
Современность живет если не в науке, то от науки. А современная наука состоит из мужчин, принявших женскую точку зрения, так как мужчинам биологически свойственно подпадать под очарование женского начала.
Женское начало, включающее и мужчин, будучи избыточным и перенесенным в сферу эссенциального, плодит рассудочных мужчин-трутней.
М. Е. Салтыков-Щедрин: «Этот человек существует (cogito ergo sum), получает жалование…»
Онтология Матери имеет особого субъекта себя. Это не род, не Бог, не Дух, не общество или государство, а материальное атомарное тело, неспособное к познанию мира. (Хотя Декарт думал иначе) Не я таков, какова парадигма мира, а мир таков, каково мое индивидуальное мышление, каково мое его непонимание.
Индивидуальное и атомарное - одно и то же. А-томус, атом, с греческого на латынь переводится как ин-дивидуум.
Но также верно и то, что женщинам свойственна тяга к эссенциальному мужскому мышлению, к философиям Отца и Сына. Вот почему христианская религия, где за онтологическое начало принимаются космические условия продолжения рода, выходящие за рамки биологической экзистенции, привлекает в современном мире скорее прихожанок, чем прихожан.
Парадоксальным образом, мужское начало, будучи отвергнуто мужчинами, досталось женщинам, которые, не используя и не развивая его, хранят его в коробочке для фотографий, сберегая на потом.
Авось, пригодится.