Вспоминая Мантую. Часть вторая: Мантенья
В Мантую мы ехали для того, чтобы увидеть росписи Мантеньи в Палаццо Дуомо - знаменитую Камеру дельи Спози. На самом деле, это совсем непросто. В день в эту комнату пускают ограниченное число посетителей. Нам повезло - мы были в замке в дождливый, совсем немноголюдный день. В зал попали. Но только для восхищенного вздоха, поскольку находиться там можно лишь 5 минут! Мы были там одни, никто нам не наступал на пятки, вездесущие рагацци были в другом конце дворца, но служители оказались неумолимы…
Поэтому остается любоваться фресками XV века в Интернете:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/1sposi7.jpg
Камера дельи Спози находится на втором парадном этаже Кастелло Сан Джорджо:
Снаружи замок мрачен и лапидарен:
Замечательный фресковый ансамбль Мантеньи преображает простой интерьер. Эта комната действительно была «комнатой супругов» - какое-то время спальней, а какое-то время парадным залом. Небольшое помещение (8х8 м)изменилось благодаря живописи Мантеньи:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/0sposi2.jpg
Мастер расчленил стены на 12 равных отрезков нарисованными столбами, которые опираются на цветной «мраморный» цоколь. На всех стенах, на уровне пят арок, изображены металлические стержни, к которым «подвешены» тяжелые кожаные завесы. Пролеты южной и восточной стены полностью прикрыты завесами. В люнетах везде виднеется небо, поэтому замкнутый интерьер приобрел вид сквозного павильона, лишь частично огражденного шторами там, где была супружеская постель:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/0sposi3.jpg
Теперь, предоставлю слово В.Н.Гращенкову. Думаю, что Виктор Николаевич рассматривал фрески Мантеньи значительно дольше, чем мы.
«Роспись стен Мантенья органически связал с росписью свода. Создается впечатление, что аркады созданного им «колонного зала» несут нервюрный свод, уходящий ввысь словно купол, хотя в действительности его максимальная высота от пола не превышает семи метров. Архитектурные «членения» и «рельефы» свода написаны серым тоном, а их фон имитирует золотую мозаику. В центре свода изображено круглое окно, сквозь которое видно голубое облачное небо, а свет, как бы льющийся из него, бросает тени на фигуры у балюстрады окна и на "рельефы» свода. Благодаря широкой круглой раме, украшенной зелеными гирляндами и охваченной квадратным обрамлением «нервюр», небольшое окно (его внутренний диаметр всего 64 см) заметно выделяется в декоре свода:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/3sposi01.jpg
Восемь ромбовидных секций свода украшены медальонами в венках с портретами римских цезарей, поддерживаемыми путти:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/3sposi08.jpg
В двенадцати распалубках изображены подвиги Геракла и сцены из истории Орфея и Ариона, легендарных музыкантов древности:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/3sposi09.jpg
<…> работа Мантеньи в Камере дельи Спози началась со свода. И то, что изображено в круглом «окне», было не просто «гениальной шуткой» (П.П. Муратов), но имело прямую смысловую связь со всей программой росписи. Начать с того, что всякое круглое окно в замке свода, как античных, так и церковных построек, - не только световой проем, но всегда некое сакральное «око», недаром так и названное - oculus. Передавая средствами живописи такое окно, Мантенья окружил его сквозной балюстрадой, составленной из тех же декоративных элементов, что и нижний цоколь стен. На балюстраду он поместил с точным учетом резких перспективных сокращений кадку с карликовым апельсиновым деревом. Грозящая обрушиться вниз, эта кадка своим краем дополнительно опирается на деревянную палку, словно подставленную в последний момент. Цветы и растения в горшках и кадках, выставленные на парапетах, нередко встречаются в картинах Раннего Возрождения. Такой прелестный бытовой мотив мог иметь и скрытый смысл. Плоды и цветы апельсинового дерева с древнейших времен традиционно связывались с браком и плодовитостью. Апельсин напоминал то золотое яблоко вечной молодости из сада Гесперид, которое Гея, богиня земли, подарила Гере супруге Зевса. Многие функции и атрибуты греческой Геры в римской мифологии перешли к Юноне. Именно на нее намекает павлин, сидящий на балюстраде по другую сторону от апельсинового дерева. Эта гордая царственная птица, означавшая бессмертие, была посвящена Юноне и символизировала супружеское согласие:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/3sposi02.jpg
Маленькие крылатые эроты (amorini) всегда сопутствовавшие богине любви, шаловливо играют по обе стороны балюстрады, просовывают головы в ее круглые отверстия. Один из них со стрелой, другой с венком, а третий держит в поднятой руке яблоко, атрибут Венеры, будто готовясь бросить его вниз:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/3sposi05.jpg
<…> Итак, круглый oculus, словно открывающий воздушный простор неба и окруженный зелеными гирляндами с обильными плодами, - зримый символ Юноны и даруемого ею счастья супружеской любви и материнства. Напротив, бюсты императоров, как и подвиги Геракла, ассоциировались с гениями хозяина дома - маркиза Мантуанского. А образы Орфея и Ариона могли намекать на его пристрастие к музыке <…> То, как Мантенья представил семью и двор маркизов Гонзага, сродни жанру панегирика у любого античного автора. И точно так же античной литературой была навеяна игривая интонация, с какой представлена аллегорическая композиция «окна», контрастирующая своей бытовой непосредственностью с торжественной серьезностью цезарей в медальонах свода.
Все сказанное позволяет понять смысловую связь аллегорических и героических образов свода со сценами, запечатленными на стенах Камеры дельи Спози. Там, в многочисленных и разнообразных портретных фигурах, была представлена обширная семья маркиза Лодовико Гонзага - он сам, его супруга, их дети, внуки, родственники, приближенные и домашние слуги. Эти сцены трактованы с такой жизненной непосредственностью и повествовательной конкретностью, что кажутся изображением каких-то реальных событий в жизни мантуанского двора:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/1sposi1.jpg
На северной стене, над камином, мы видим, как к сидящему в кресле Лодовико Гонзага подошел его секретарь Марсилио Андреаси и, склонившись к патрону, что-то сообщает ему. Маркиз, повернувший голову в его сторону, держит в руках развернутое письмо, которое он или уже прочитал, или только собирается читать:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/1sposi5.jpg
Барбара Бранденбургская, сидящая рядом, смотрит в сторону мужа, словно зная о сути того разговора, который он вел с секретарем. Остальные члены семьи Гонзага, как и придворные, остаются безучастными к тому, что на некоторое время отвлекло внимание хозяина дома <…>
Как бы ни толковать сюжетную основу двух сцен, обычно определяемых как «Двор Лодовико Гонзага» и «Встреча с кардиналом Франческо Гонзага», их общая идея абсолютно ясна. В них рассказывается о счастье, спокойствии и патриархальном согласии в семье Гонзага под мудрым управлением маркиза Лодовико и его жены Барбары Бранденбургской. В своих композициях Мантенья изобразил ничем не примечательные события. Но они представлены так, словно речь идет о событиях огромной исторической важности. И действующие в них лица сознают это. Не только правящие супруги, их взрослые дети и маленькие внуки, их родственники и приближенные, но даже слуги и карлица-шутиха, как и любимый пес маркиза под его креслом по кличке Рубино, держатся с величайшим достоинством:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/1sposi6.jpg
<…>Первые утренние лучи бросали свой яркий свет на трехчастную композицию, развернутую на фоне пейзажа. Вертикальные поля пролетов, членящие всю западную стену от низкого цоколя до арок свода, обусловили масштаб и ритмическое размещение фигур, отличное от горизонтально-статического построения «Двора Гонзага». Неторопливое движение постепенно развертывается слева направо, через фигуры слуг, сдерживающих могучего коня маркиза и его охотничьих псов, к главной сцене с изображением встречи:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi02.jpg
<…>Во «Встрече» доминируют три фигуры - маркиза Лодовико Гонзага, его наследника Федерико Гонзага и кардинала Франческо Гонзага. Фигуры маркиза и его старшего сына, смотрящих друг на друга, изображены строго в профиль, по краям сцены. Кардинал в светло-сиреневой рясе и накидке красновато-кирпичного цвета расположился между ними почти фронтально. <…> В правой руке кардинала хорошо видна какая-то записка. Отдельные буквы в ней, по мнению Р.Синьорини (1975), прочитываются как подпись художника. Известно, что кардинал был дружески расположен к Мантенье.
Важное смысловое значение имеют фигуры трех мальчиков на переднем плане, занимающих определенное место в семейной иерархии Гонзага. Первенец Федерико и старший внук Лодовико Гонзага, Джанфранческо (род. 1466), будущий маркиз Мантуанский, стоит у ног деда. Его поза и даже положение руки зеркально повторяют позу отца. <…> Стоящий перед ним юный клирик - его младший брат, протонотарий Лодовико Гонзага (род. 1458). Он держит за руку кардинала Франческо Гонзага, протянув пальцы своей левой руки маленькому племяннику Сиджисмондо (род. 1469) - второму сыну Федерико и будущему кардиналу. Этих скупых примет достаточно, чтобы различить в представителях трех поколений Гонзага тех, кто призван править государством, и тех, кто прославит семью служением церкви:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi04.jpg
<…>Портретные головы «встречи», вызывающие в памяти литые медали и скульптурные бюсты <…> овеяны классическими реминисценциями <…>. Тому способствует пейзажный фон, где Мантенья запечатлел на зеленых склонах холмов вид города-крепости и отдельных строений в классическом стиле. Это был Рим, который художник еще не видел воочию, но вообразил в своей фантазии, опираясь на чужие зарисовки прославленных памятников древности и смешивая достоверные мотивы архитектуры Вечного города с привычными формами североитальянского крепостного и жилого зодчества:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi07.jpg
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi08.jpg
<…> Лишь исчерпав интерес к портретным фигурам «Встречи» и примечательным деталям этой «истории»:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi12.jpg
мы обращаем внимание на своеобразную декоративную «пирамидальность» всей росписи западной стены. Ее вершиной оказалось изображение над дверью хоровода путти, несущих золотую доску с латинской надписью, увековечивающей окончание работы в Камере дельи Спози и прославляющей супругов Гонзага и самого мастера: «Сиятельному Лодовико второму маркизу Мантуанскому, государю превосходнейшему и в вере неколебимейшему, и сиятельной Барбаре, его супруге, женщине несравненной славы, их Андреа Мантенья, падуанец, закончил это скромное произведение в их честь в 1474 году". Слева, в глубине этого центрального пролета, мы видим пирамидальное сооружение, увенчанное ступенчатой ротондой, опоясанной тремя ярусами полуколонн. Эта архитектурная фантазия на тему древнеримских мавзолеев была образным дополнением к мемориальной надписи:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi10.jpg
А новым напоминанием художника о себе явилось лицо, помещенное в орнаменте пилястры, которая отделяет пролет с надписью от пролета со «Встречей». Это лицо можно было бы признать за декоративную маску, но оно больше не встречается на других столбах. Р. Синьорини (1976) не без основания посчитал его скрытым автопортретом мастера»:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi11.jpg
/В.Н.Гращенков Портрет в итальянской живописи Раннего Возрождения. М.,1996, с. 178 - 185./
Поэтому остается любоваться фресками XV века в Интернете:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/1sposi7.jpg
Камера дельи Спози находится на втором парадном этаже Кастелло Сан Джорджо:
Снаружи замок мрачен и лапидарен:
Замечательный фресковый ансамбль Мантеньи преображает простой интерьер. Эта комната действительно была «комнатой супругов» - какое-то время спальней, а какое-то время парадным залом. Небольшое помещение (8х8 м)изменилось благодаря живописи Мантеньи:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/0sposi2.jpg
Мастер расчленил стены на 12 равных отрезков нарисованными столбами, которые опираются на цветной «мраморный» цоколь. На всех стенах, на уровне пят арок, изображены металлические стержни, к которым «подвешены» тяжелые кожаные завесы. Пролеты южной и восточной стены полностью прикрыты завесами. В люнетах везде виднеется небо, поэтому замкнутый интерьер приобрел вид сквозного павильона, лишь частично огражденного шторами там, где была супружеская постель:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/0sposi3.jpg
Теперь, предоставлю слово В.Н.Гращенкову. Думаю, что Виктор Николаевич рассматривал фрески Мантеньи значительно дольше, чем мы.
«Роспись стен Мантенья органически связал с росписью свода. Создается впечатление, что аркады созданного им «колонного зала» несут нервюрный свод, уходящий ввысь словно купол, хотя в действительности его максимальная высота от пола не превышает семи метров. Архитектурные «членения» и «рельефы» свода написаны серым тоном, а их фон имитирует золотую мозаику. В центре свода изображено круглое окно, сквозь которое видно голубое облачное небо, а свет, как бы льющийся из него, бросает тени на фигуры у балюстрады окна и на "рельефы» свода. Благодаря широкой круглой раме, украшенной зелеными гирляндами и охваченной квадратным обрамлением «нервюр», небольшое окно (его внутренний диаметр всего 64 см) заметно выделяется в декоре свода:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/3sposi01.jpg
Восемь ромбовидных секций свода украшены медальонами в венках с портретами римских цезарей, поддерживаемыми путти:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/3sposi08.jpg
В двенадцати распалубках изображены подвиги Геракла и сцены из истории Орфея и Ариона, легендарных музыкантов древности:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/3sposi09.jpg
<…> работа Мантеньи в Камере дельи Спози началась со свода. И то, что изображено в круглом «окне», было не просто «гениальной шуткой» (П.П. Муратов), но имело прямую смысловую связь со всей программой росписи. Начать с того, что всякое круглое окно в замке свода, как античных, так и церковных построек, - не только световой проем, но всегда некое сакральное «око», недаром так и названное - oculus. Передавая средствами живописи такое окно, Мантенья окружил его сквозной балюстрадой, составленной из тех же декоративных элементов, что и нижний цоколь стен. На балюстраду он поместил с точным учетом резких перспективных сокращений кадку с карликовым апельсиновым деревом. Грозящая обрушиться вниз, эта кадка своим краем дополнительно опирается на деревянную палку, словно подставленную в последний момент. Цветы и растения в горшках и кадках, выставленные на парапетах, нередко встречаются в картинах Раннего Возрождения. Такой прелестный бытовой мотив мог иметь и скрытый смысл. Плоды и цветы апельсинового дерева с древнейших времен традиционно связывались с браком и плодовитостью. Апельсин напоминал то золотое яблоко вечной молодости из сада Гесперид, которое Гея, богиня земли, подарила Гере супруге Зевса. Многие функции и атрибуты греческой Геры в римской мифологии перешли к Юноне. Именно на нее намекает павлин, сидящий на балюстраде по другую сторону от апельсинового дерева. Эта гордая царственная птица, означавшая бессмертие, была посвящена Юноне и символизировала супружеское согласие:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/3sposi02.jpg
Маленькие крылатые эроты (amorini) всегда сопутствовавшие богине любви, шаловливо играют по обе стороны балюстрады, просовывают головы в ее круглые отверстия. Один из них со стрелой, другой с венком, а третий держит в поднятой руке яблоко, атрибут Венеры, будто готовясь бросить его вниз:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/3sposi05.jpg
<…> Итак, круглый oculus, словно открывающий воздушный простор неба и окруженный зелеными гирляндами с обильными плодами, - зримый символ Юноны и даруемого ею счастья супружеской любви и материнства. Напротив, бюсты императоров, как и подвиги Геракла, ассоциировались с гениями хозяина дома - маркиза Мантуанского. А образы Орфея и Ариона могли намекать на его пристрастие к музыке <…> То, как Мантенья представил семью и двор маркизов Гонзага, сродни жанру панегирика у любого античного автора. И точно так же античной литературой была навеяна игривая интонация, с какой представлена аллегорическая композиция «окна», контрастирующая своей бытовой непосредственностью с торжественной серьезностью цезарей в медальонах свода.
Все сказанное позволяет понять смысловую связь аллегорических и героических образов свода со сценами, запечатленными на стенах Камеры дельи Спози. Там, в многочисленных и разнообразных портретных фигурах, была представлена обширная семья маркиза Лодовико Гонзага - он сам, его супруга, их дети, внуки, родственники, приближенные и домашние слуги. Эти сцены трактованы с такой жизненной непосредственностью и повествовательной конкретностью, что кажутся изображением каких-то реальных событий в жизни мантуанского двора:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/1sposi1.jpg
На северной стене, над камином, мы видим, как к сидящему в кресле Лодовико Гонзага подошел его секретарь Марсилио Андреаси и, склонившись к патрону, что-то сообщает ему. Маркиз, повернувший голову в его сторону, держит в руках развернутое письмо, которое он или уже прочитал, или только собирается читать:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/1sposi5.jpg
Барбара Бранденбургская, сидящая рядом, смотрит в сторону мужа, словно зная о сути того разговора, который он вел с секретарем. Остальные члены семьи Гонзага, как и придворные, остаются безучастными к тому, что на некоторое время отвлекло внимание хозяина дома <…>
Как бы ни толковать сюжетную основу двух сцен, обычно определяемых как «Двор Лодовико Гонзага» и «Встреча с кардиналом Франческо Гонзага», их общая идея абсолютно ясна. В них рассказывается о счастье, спокойствии и патриархальном согласии в семье Гонзага под мудрым управлением маркиза Лодовико и его жены Барбары Бранденбургской. В своих композициях Мантенья изобразил ничем не примечательные события. Но они представлены так, словно речь идет о событиях огромной исторической важности. И действующие в них лица сознают это. Не только правящие супруги, их взрослые дети и маленькие внуки, их родственники и приближенные, но даже слуги и карлица-шутиха, как и любимый пес маркиза под его креслом по кличке Рубино, держатся с величайшим достоинством:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/1sposi6.jpg
<…>Первые утренние лучи бросали свой яркий свет на трехчастную композицию, развернутую на фоне пейзажа. Вертикальные поля пролетов, членящие всю западную стену от низкого цоколя до арок свода, обусловили масштаб и ритмическое размещение фигур, отличное от горизонтально-статического построения «Двора Гонзага». Неторопливое движение постепенно развертывается слева направо, через фигуры слуг, сдерживающих могучего коня маркиза и его охотничьих псов, к главной сцене с изображением встречи:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi02.jpg
<…>Во «Встрече» доминируют три фигуры - маркиза Лодовико Гонзага, его наследника Федерико Гонзага и кардинала Франческо Гонзага. Фигуры маркиза и его старшего сына, смотрящих друг на друга, изображены строго в профиль, по краям сцены. Кардинал в светло-сиреневой рясе и накидке красновато-кирпичного цвета расположился между ними почти фронтально. <…> В правой руке кардинала хорошо видна какая-то записка. Отдельные буквы в ней, по мнению Р.Синьорини (1975), прочитываются как подпись художника. Известно, что кардинал был дружески расположен к Мантенье.
Важное смысловое значение имеют фигуры трех мальчиков на переднем плане, занимающих определенное место в семейной иерархии Гонзага. Первенец Федерико и старший внук Лодовико Гонзага, Джанфранческо (род. 1466), будущий маркиз Мантуанский, стоит у ног деда. Его поза и даже положение руки зеркально повторяют позу отца. <…> Стоящий перед ним юный клирик - его младший брат, протонотарий Лодовико Гонзага (род. 1458). Он держит за руку кардинала Франческо Гонзага, протянув пальцы своей левой руки маленькому племяннику Сиджисмондо (род. 1469) - второму сыну Федерико и будущему кардиналу. Этих скупых примет достаточно, чтобы различить в представителях трех поколений Гонзага тех, кто призван править государством, и тех, кто прославит семью служением церкви:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi04.jpg
<…>Портретные головы «встречи», вызывающие в памяти литые медали и скульптурные бюсты <…> овеяны классическими реминисценциями <…>. Тому способствует пейзажный фон, где Мантенья запечатлел на зеленых склонах холмов вид города-крепости и отдельных строений в классическом стиле. Это был Рим, который художник еще не видел воочию, но вообразил в своей фантазии, опираясь на чужие зарисовки прославленных памятников древности и смешивая достоверные мотивы архитектуры Вечного города с привычными формами североитальянского крепостного и жилого зодчества:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi07.jpg
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi08.jpg
<…> Лишь исчерпав интерес к портретным фигурам «Встречи» и примечательным деталям этой «истории»:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi12.jpg
мы обращаем внимание на своеобразную декоративную «пирамидальность» всей росписи западной стены. Ее вершиной оказалось изображение над дверью хоровода путти, несущих золотую доску с латинской надписью, увековечивающей окончание работы в Камере дельи Спози и прославляющей супругов Гонзага и самого мастера: «Сиятельному Лодовико второму маркизу Мантуанскому, государю превосходнейшему и в вере неколебимейшему, и сиятельной Барбаре, его супруге, женщине несравненной славы, их Андреа Мантенья, падуанец, закончил это скромное произведение в их честь в 1474 году". Слева, в глубине этого центрального пролета, мы видим пирамидальное сооружение, увенчанное ступенчатой ротондой, опоясанной тремя ярусами полуколонн. Эта архитектурная фантазия на тему древнеримских мавзолеев была образным дополнением к мемориальной надписи:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi10.jpg
А новым напоминанием художника о себе явилось лицо, помещенное в орнаменте пилястры, которая отделяет пролет с надписью от пролета со «Встречей». Это лицо можно было бы признать за декоративную маску, но оно больше не встречается на других столбах. Р. Синьорини (1976) не без основания посчитал его скрытым автопортретом мастера»:
http://www.wga.hu/art/m/mantegna/3/2sposi11.jpg
/В.Н.Гращенков Портрет в итальянской живописи Раннего Возрождения. М.,1996, с. 178 - 185./