Лесная водянка.
За лесом озеро переливалось светом. Аудра в испуге к стволу прижалась, и заклятие единственное запомненное читала, да что-то подсказывало ей - не справится, не поможет заклинание заученное! Бессмысленно все это, только старики верят. Аудра села на траву, съехав по стволу спиной голой, собирая колючки и в кровь, терзая спину, и задумалась, как быть.
Если до дома бежать - никто не успеет Линаса из сетей Квалубры вытащить. Сети прочные, прочнее чем «ней-лон», прочнее даже алмазных сухожилий кричащей ивы. Старые, как жизне-смерти круговорот сети, таящиеся глубоко внутри, так про них говорил Рута, мать и главная шаманка из племени Тоя. Травяная королева когда-то нарекла дочь свою Штормом, Аудрой на языке древних литов, и теперь той придется имя это оправдать, или сгинуть вместе с Линасом.
Низко пригибаясь, быстро меж стволом корявых пробегая, неслась полуголая девушка к озеру, сияющему в темной летней ночи. И остановившись у кромки вод, закачалась, руками за воздух цепляясь, чтобы не упасть, ртом воздух ловя, чтобы не задохнуться.
Нагнулась, к земле сырой холодной животом прижалась, чувствуя, как поднимается сыроватый вьюнок, принимая форму гриба. Быстро руку вытянула и сорвала его. Пока пар в руке он обо все расскажет - все водянки проснулись или только одна учуяла Ли.
«Не все…», шептал, извиваясь, туман. Сила перетекала в крохотный кусочек тумана, он впитывал пар, влагу жизни из Аудриного тела молодого, тем и питались такие вьюнки. На болотах и по долинам рек поутру они сливались с обычным туманом и забирали силу, человек ложился и хотел отдохнуть, вьюнки собирались вокруг него и наполнялись водой, оставляя капли на траве они играли вокруг раз за разом прикладываясь к порам тела странника. Много костей и черепов разбросано по реками и озерам, еще больше навсегда сгинуло в омутах и болотных дичайших местах.
Выпустила грибочек вьюнка Аудра и сунула руку в воду, прислушиваясь к громкому хору лягушек. Вставать было нельзя, пока она в траве то только запах выдаст девушку, но стоит встать, и утренняя закуска для водяных тварей разных обеспечена.
«Где-где, ну где же ты?», билось в голове у молодой шаманки. Может и вправду ей стоит бежать назад и каяться в грехах и звать на помощь. Нет и каяться и даже бежать уже поздно. Все случится сейчас и тут, во время этого сияния. Рута многое знала и достаточно рассказала дочери, чтобы та понимала, куда по дурости своей она парня затащила.
«Просто спать они должны были все…», говорил один голос сожаления в ней, пока выбрав почти наугад направление, она ползла на животе, передвигая медленно в траве руками и ногами. Озеро сияло, вода вспучивалась пузырями невероятного размера и обдавала окрестности запахом то сероводорода, то газа иного, сладко-кисло пахнущего и вызывающего головокружение. Но Аудра привыкла ко многим опасным запахам леса еще девчонкой, бегавшей от собиравших травы и коренья, грибы и жуков с листьев женщин и дев, под защитой вооруженных луками и пращой подростков. Все взрослые мужчины на охоте, один старик Кэзимерас с диковинной рогатиной посреди поляны стоит пока вокруг снуют суетливые женщины и беззаботные играющие за работой дети. Его седые волосы заплетены в косички, ложатся на плечи, глаза закрыты, он слушает лес, чтобы вовремя дать клич всем собраться вокруг в круг опасности.
«Нет, это ты хотела уединения и повела туда, где тебе уютно и красиво…», твердило сердце в груди, а в голове мелькали пятна болотных газов. Ей срочно нужно встать и отдышаться, но нельзя, пока нельзя, она уже дугу в траве провела, на пол озера и осталось сомкнуть её в кривой овал, чтобы закончить начатое дело.
Аудра припадает к земле и, сжав сорванную траву, толкает её в рот, пережевывает в кашицу, прижавшись к сложенным рукам, дышит сквозь неё ртом. В голове проясняется. Девушка погружает пальцы в липкую грязь и ползет дальше, скоро утро, два часа до восхода солнца, сияние не слабеет, еще не поздно. Справа раздается визг лягушки и болью отдает в руке. Аудра отдирает зубастое создание, покрытое сколькой кожей и швыряет его к воде. Длинная тонкая шея поднимается над поверхностью, не давая коснуться воды, хватает на лету лягушку и беззвучно, с еле слышным всплеском уходит в мутноватые сияющие воды.
Девушка ползет дальше, она ищет длинную вырытую в земле борозду, уходящую под воду, и находит её. Тело замирает в траве, легкие быстро обогащаются кровью, Аудра дышит очень часто, готовясь к прыжку. Достает тонкое металлическое лезвие, которым чистят девочки пойманную рыбу и подбирает под себя ноги медленно поднимаясь из травы, чтобы увидеть.
Как в борозде шевелится её мальчик, слипшийся с молодой Водянкой. Дышать он не может, но сейчас это ему и не нужно - их дыхательные системы объединены, как и кровеносные и иные. Стоит сделать резкое движение - и речной рыболов вытянув шею откусит ей голову, а то и утащит в воду целиком.
Несколько раз с разных ракурсов она себе представляет как это случится. Как сомкнутся острые зубы на шее и какой раздастся звук. Она ничего с собой поделать не может и видение почти материальное. С легким чмокающим хрустом откусив голову шея уходит в воду и она с тонкими нитями бьющей из обрубка шеи крови падает на пульсирующие тела Линаса и Водянки. Хлопнув глазами Аудра прогоняет видение. Она не дышит, почти. Медленно, плавно как водная гладь обтекает утонувшие в ней ржавые машины, Аудра наклоняется и практически перевалившись через рытвину падает на их ложе.
Нож погружается в холодное и податливое тело, всплеск воды неподалеку говорит о том, что рыболов все же вытянул лениво одну из шей, чтобы посмотреть за движении ем на берегу.
Быстро двигаясь, тонкое лезвие, режет тело Водянки. Аудре страшно, в голове хаос, постепенно все заполняется визгом, и тонкие нити растягивают мысли девушки как шкурку над углями и оборачивают тыльной стороной в окровавленное лицо Водянки.
«Что больно? Мне больно! Умри, пожалуйста, поскорее умри!», кричит она над горящим вовсю костром Водянки. Аудре очень страшно. Её ум беснуется, пытаясь вырваться из сети, куда попала она по своей воли. Нож режет уже сам, натыкаясь сквозь мягкие хрящевые косточки Водянки на прочные кости Линаса.
«Зачем пригласила, зачем ждала, зачем пригласила сюда!», кричит она, не открывая рта. И понимает, что что-то не то уже делает, Водянка умерла, но руки не могут остановиться. Квалубра заполняет её тело, стремясь совсем не к выживанию. Водянка теперь пуста, лишь оболочка и кости.
«Ты прокляла меня, ты прокляла меня, зачем, зачем, не надо, стой!»
Если до дома бежать - никто не успеет Линаса из сетей Квалубры вытащить. Сети прочные, прочнее чем «ней-лон», прочнее даже алмазных сухожилий кричащей ивы. Старые, как жизне-смерти круговорот сети, таящиеся глубоко внутри, так про них говорил Рута, мать и главная шаманка из племени Тоя. Травяная королева когда-то нарекла дочь свою Штормом, Аудрой на языке древних литов, и теперь той придется имя это оправдать, или сгинуть вместе с Линасом.
Низко пригибаясь, быстро меж стволом корявых пробегая, неслась полуголая девушка к озеру, сияющему в темной летней ночи. И остановившись у кромки вод, закачалась, руками за воздух цепляясь, чтобы не упасть, ртом воздух ловя, чтобы не задохнуться.
Нагнулась, к земле сырой холодной животом прижалась, чувствуя, как поднимается сыроватый вьюнок, принимая форму гриба. Быстро руку вытянула и сорвала его. Пока пар в руке он обо все расскажет - все водянки проснулись или только одна учуяла Ли.
«Не все…», шептал, извиваясь, туман. Сила перетекала в крохотный кусочек тумана, он впитывал пар, влагу жизни из Аудриного тела молодого, тем и питались такие вьюнки. На болотах и по долинам рек поутру они сливались с обычным туманом и забирали силу, человек ложился и хотел отдохнуть, вьюнки собирались вокруг него и наполнялись водой, оставляя капли на траве они играли вокруг раз за разом прикладываясь к порам тела странника. Много костей и черепов разбросано по реками и озерам, еще больше навсегда сгинуло в омутах и болотных дичайших местах.
Выпустила грибочек вьюнка Аудра и сунула руку в воду, прислушиваясь к громкому хору лягушек. Вставать было нельзя, пока она в траве то только запах выдаст девушку, но стоит встать, и утренняя закуска для водяных тварей разных обеспечена.
«Где-где, ну где же ты?», билось в голове у молодой шаманки. Может и вправду ей стоит бежать назад и каяться в грехах и звать на помощь. Нет и каяться и даже бежать уже поздно. Все случится сейчас и тут, во время этого сияния. Рута многое знала и достаточно рассказала дочери, чтобы та понимала, куда по дурости своей она парня затащила.
«Просто спать они должны были все…», говорил один голос сожаления в ней, пока выбрав почти наугад направление, она ползла на животе, передвигая медленно в траве руками и ногами. Озеро сияло, вода вспучивалась пузырями невероятного размера и обдавала окрестности запахом то сероводорода, то газа иного, сладко-кисло пахнущего и вызывающего головокружение. Но Аудра привыкла ко многим опасным запахам леса еще девчонкой, бегавшей от собиравших травы и коренья, грибы и жуков с листьев женщин и дев, под защитой вооруженных луками и пращой подростков. Все взрослые мужчины на охоте, один старик Кэзимерас с диковинной рогатиной посреди поляны стоит пока вокруг снуют суетливые женщины и беззаботные играющие за работой дети. Его седые волосы заплетены в косички, ложатся на плечи, глаза закрыты, он слушает лес, чтобы вовремя дать клич всем собраться вокруг в круг опасности.
«Нет, это ты хотела уединения и повела туда, где тебе уютно и красиво…», твердило сердце в груди, а в голове мелькали пятна болотных газов. Ей срочно нужно встать и отдышаться, но нельзя, пока нельзя, она уже дугу в траве провела, на пол озера и осталось сомкнуть её в кривой овал, чтобы закончить начатое дело.
Аудра припадает к земле и, сжав сорванную траву, толкает её в рот, пережевывает в кашицу, прижавшись к сложенным рукам, дышит сквозь неё ртом. В голове проясняется. Девушка погружает пальцы в липкую грязь и ползет дальше, скоро утро, два часа до восхода солнца, сияние не слабеет, еще не поздно. Справа раздается визг лягушки и болью отдает в руке. Аудра отдирает зубастое создание, покрытое сколькой кожей и швыряет его к воде. Длинная тонкая шея поднимается над поверхностью, не давая коснуться воды, хватает на лету лягушку и беззвучно, с еле слышным всплеском уходит в мутноватые сияющие воды.
Девушка ползет дальше, она ищет длинную вырытую в земле борозду, уходящую под воду, и находит её. Тело замирает в траве, легкие быстро обогащаются кровью, Аудра дышит очень часто, готовясь к прыжку. Достает тонкое металлическое лезвие, которым чистят девочки пойманную рыбу и подбирает под себя ноги медленно поднимаясь из травы, чтобы увидеть.
Как в борозде шевелится её мальчик, слипшийся с молодой Водянкой. Дышать он не может, но сейчас это ему и не нужно - их дыхательные системы объединены, как и кровеносные и иные. Стоит сделать резкое движение - и речной рыболов вытянув шею откусит ей голову, а то и утащит в воду целиком.
Несколько раз с разных ракурсов она себе представляет как это случится. Как сомкнутся острые зубы на шее и какой раздастся звук. Она ничего с собой поделать не может и видение почти материальное. С легким чмокающим хрустом откусив голову шея уходит в воду и она с тонкими нитями бьющей из обрубка шеи крови падает на пульсирующие тела Линаса и Водянки. Хлопнув глазами Аудра прогоняет видение. Она не дышит, почти. Медленно, плавно как водная гладь обтекает утонувшие в ней ржавые машины, Аудра наклоняется и практически перевалившись через рытвину падает на их ложе.
Нож погружается в холодное и податливое тело, всплеск воды неподалеку говорит о том, что рыболов все же вытянул лениво одну из шей, чтобы посмотреть за движении ем на берегу.
Быстро двигаясь, тонкое лезвие, режет тело Водянки. Аудре страшно, в голове хаос, постепенно все заполняется визгом, и тонкие нити растягивают мысли девушки как шкурку над углями и оборачивают тыльной стороной в окровавленное лицо Водянки.
«Что больно? Мне больно! Умри, пожалуйста, поскорее умри!», кричит она над горящим вовсю костром Водянки. Аудре очень страшно. Её ум беснуется, пытаясь вырваться из сети, куда попала она по своей воли. Нож режет уже сам, натыкаясь сквозь мягкие хрящевые косточки Водянки на прочные кости Линаса.
«Зачем пригласила, зачем ждала, зачем пригласила сюда!», кричит она, не открывая рта. И понимает, что что-то не то уже делает, Водянка умерла, но руки не могут остановиться. Квалубра заполняет её тело, стремясь совсем не к выживанию. Водянка теперь пуста, лишь оболочка и кости.
«Ты прокляла меня, ты прокляла меня, зачем, зачем, не надо, стой!»