Мальмо
Отмеченный на карте скромной черной точкой средней величины, Мальмё - кипучий южный город посреди сурового скандинавского безвременья - по правде говоря, стоило бы маркировать совершенно по-другому. Если бы сухие и катастрофически скучные топографические карты имели дерзость отображать неподдельную реальность - реальность незастывшего текучего мира - то символом этого маленького города посреди нигде стал бы всем известный знак. Знак, где внутри бесконечного круга сплетаются черное и белое, где белое переходит в черное, а черное рождает белое, и где каждый из элементов несет в себе след своей противоположности. Но, постойте, какое же отношение имеет избитый древнекитайский «инь-ян» к такому далекому от философии шведскому миру и его неотъемлемой материальной части, Мальмё?
Все просто: как Вселенная рождается из созидательного единства противоположностей, так крохотный Мальмё появился на свет в текущем своем облике тогда, когда первые волны иммигрантов вынесло на его широкие берега бурями далеких войн. Бабочка, что, взмахнув крыльями на другом конце земли, привела в движение Балканы и закружила войной Ирак и Афганистан, в мгновение ока превратила старинный шведский город на краю галактики в бурный центр цивилизации и пятнадцатый по счету «маленький Багдад». Гостеприимство шведской внешней политики, помноженное на мягкий мальменский климат, любезно обеспеченный Гольфстримом, дало жизнь этому весьма своеобразному феномену - цветастому городу-порту, где каждый третий житель - здесь не дома.
За счет многочисленных приезжих население города стремительно увеличивалось, вокруг средневекового центра вырастали иммигрантские кварталы, а шумные арабские и сербские кафе постепенно разбавляли монотонность традиционных шведских пабов и кофеен. Первая в Скандинавии соборная мечеть, высочайший в Скандинавии небоскреб, самый теплый в Швеции климат, самый высокий в стране уровень преступности, самое большое в Швеции количество кафе на одного жителя, сегрегированное «гетто Швеции» и величайший культурный центр Швеции - согласитесь, даже эта небольшая подборка энциклопедических фактов выдает истинный характер Мальмё с головой. Выделявшийся ранее исключительно величиной своих судостроительных верфей и беспросветной серостью однообразного пролетарского бытия, в десятилетний срок Мальмё превратился в совершенно уникальное место, где сталкиваются в единстве и борьбе противоположности, где черное неспешно перетекает в белое, а белое беспрестанно находит себя в черном.
Но, чтобы заглянуть этому городу прямо в глаза, мало рассуждать о его истории, уютно сидя в собственном кресле. Гораздо мудрее пересесть в кресло автобуса и, отправившись на небольшое городское сафари, пронаблюдать самим, как многоликий город одно за другим снимает с себя свои семь покрывал.
Пассажирам автобуса номер один, изо дня в день следующим одним и тем же нехитрым маршрутом, скорее всего невдомек, что путь их пролегает не только широкими улицами зримой реальности, но и по тонкой умозрительной линии, что делит уютный мальменский мир пополам. Затаившись в кресле большого зеленого автобуса, внимательный наблюдатель непременно заметит, как плавно и текуче меняется действительность за окном. Из Лимхамнской марины, где покачиваются на волнах бессчетные толстобокие яхты, где по вечнозеленым лужайкам ходят вечно самодовольные чайки, и где низкое северное небо обнимает и яхты, и лужайки, и чаек, автобус медленно вытекает на тихие улицы Лимхамна, самой шведской части этого совершенно нешведского города.
Путь неторопливого зеленого автобуса проходит через тишину и неподвижность жилых кварталов; в его широких окнах проплывают гладко причесанные сады игрушечных вилл, цветные кляксы роз на белоснежных стенах, терракотовые крыши с кукольными окнами мансард. И каждая деталь здесь - выверена и продумана, и в каждой детали - воплощенные порядок и однообразность, спокойная радость неспешного скандинавского быта. Темные волны Балтики безмолвно омывают подножья Эресуннского моста; где-то на горизонте в серой дымке мерно взмахивают лопастями белоснежные ветряки, а тонкие перистые облака лениво проплывают над ними, не испытывая, разумеется, к происходящему никакого интереса. Само время здесь идет по-другому, и кажется, что эти улицы, эти белые орхидеи на широких подоконниках, эти трогательные птичьи кормушки на ветках древних яблонь, эти стены и эти крыши были здесь всегда. Как море, как солнце, как низкое северное небо.
Но проходит совсем немного времени, и все тот же внимательный наблюдатель оказывается в самом центре мальменской жизни. В Мёллевангене, где сплетаются в одно черное и белое, Север и Юг, Запад и Восток, где противоположности умножают и дополняют друг друга, рождая новые, восхитительные реальности. Минималистический аскетизм шведской архитектуры разбавляется тут цветным калейдоскопом мелких лавочек, яркими пятнами нездешних кафе и веселым хаосом разномастных пивных. Здесь дни быстрее сменяют ночи, а ночи коротки и ярки. Здесь, посреди безмятежного шведского безвременья, пылает пламя жизни, и колесо судьбы катится с неумолимой скоростью, увлекая за собой и пестрых прохожих, и праздных посетителей бесконечных кафе, и даже самодовольных чаек, безразлично наблюдающих за суетностью мира с высоты.
Еще несколько минут, и реальность преломляется снова. Из застывшего янтаря солнечного шведского быта, из радужного разнообразия быта интернационального, мы попадаем на другую сторону. Из мира, который был, есть и всегда будет домом, в мир, который только подражает дому навсегда утраченному. В окне автобуса проплывают людные широкие улицы, затейливая и нездешняя вязь магазинных вывесок на безрадостной серости одинаковых фасадов, вычурные платья до пят и цветастые платки в витринах этих магазинов, и мы понимаем: город снова сменил свою полярность и расцветку. Другие запахи, другие вкусы, другие голоса, говорящие на других языках… Маленький Багдад, маленькое Сараево, маленький Стамбул мирно уживаются здесь, и рождают, смешиваясь в космогоническом вихре с холодной чистотою шведских кварталов, его - неповторимый Мальмё, яркий город переплетающихся полярностей.
ПС: фотографии не мои, с целью оживления текстового пейзажа был безжалостно ограблен Google Images.