дядя Миша
Когда я жила еще в Москве, и лет мне было совсем не много, с нами на лестничной площадке жил дядя Миша. Это был абсолютно лысый колобок, с широченной улыбкой и золотыми руками. Все домовые бабы бегали к дяде Мише чинить всяческие бытовые приборы, от утюгов до электропроводки, и он никогда никому не отказывал. Собирал чемоданчик с инструментами и шел поправлять строптивые электрические штуковины. Жена его, сухонькая, жилистая тетка с вечно-поджатыми губами, ревновала его до дрожи в коленках, никогда не отпускала от себя ни на шаг, а дядя Миша только слегка посмеивался, но не возражал. Как многие толстячки он был бесконечно добр. За многие-многие годы я ни разу не слышала от него ни резкого слова, ни жалобы на здоровье. Тогда еще в Москве было принято дружить с соседями, и каждый праздник, будь-то чей-нибудь день рождения или Новый год, мы собирались за одним столом. И тогда дядя Миша был главным тамадой. В детстве меня всегда удивляло как он ест, аккуратно, чтобы не проронить ни крошки, но при этом очень быстро. А хлеб он жевал долго-долго. Бабуля мне потом сказала, на мой удивленный вопрос, "ты что, не знаешь, что он блокадник?". Я не знала. А потом, уже после его смерти, я как-то увидела его фотографию, маленький, щуплый мальчишка с выступающими ребрами в каких-то рваных полуармейских штанах, перевязанных свисающим ремнем, босиком, но с сияющей улыбкой. В детстве я стеснялась к нему подойти и расспросить его подробно как оно было, а теперь вот жалею. А может это и не надо нам, знать как оно было. Наверное, мы все-равно не поймем.