Не это случайно стихотворение?mal61shFebruary 20 2010, 13:37:52 UTC
Меня любят толстые юноши около сорока, У которых пуста постель и весьма тяжела рука, Или бледные мальчики от тридцати пяти, Заплутавшие, издержавшиеся в пути: Бывшие жены глядят у них с безымянных, На шеях у них висят. Ну или вовсе смешные дядьки под пятьдесят.
Я люблю парня, которому двадцать, максимум двадцать три. Наглеца у него снаружи и сладкая мгла внутри; Он не успел огрести той женщины, что читалась бы по руке, И никто не висит у него на шее, ну кроме крестика на шнурке. Этот крестик мне бьется в скулу, когда он сверху, и мелко крутится на лету. Он смеется и зажимает его во рту.
Некоторые любят писать, кому-то из творцов даже нравится полученный результат, есть те, кто предпочитает читать созданное другими и искать скрытые смыслы (хотя их, смыслов, может не быть и во все). Всё крайне относительно. Так что спасибо за высказанное мнение. А то, что Вы не слышали фамилию автора произведения, говорит лишь о том, что всё и всех знать нельзя, как, впрочем, и любить.
Впервые услышал эту фамилию. Сходил по ссылке, почитал... Пожалуй, присоединюсь к этой ветке комментариев :)
Видал ли, рифмоплёт, на рынке ты блины Из гречневой муки, холодные, сухие, Без соли, без дрожжей, без масла спечены, И словом, чёрствые и жесткие такие, Что в горло могут быть пестом лишь втолчены? Не трудно ль - рассуди - блины такие кушать, Не казнь ли смертная за тяжкие грехи? Вот так-то, рифмоплёт, легко читать и слушать Увы, твои стихи. (с) Гавриил Романович Державин
Тимур Кибиров.verrrkaFebruary 19 2010, 19:28:24 UTC
С тихою ненавистью просматривая очередной голливудский блокбастер (для написания анонса на ТВС), в дурацкой сцене суда был поражен точностью и безусловностью юридического определения невменяемости:
неспособность отличить Добро от Зла и непонимание последствий своих поступков.
И, конечно, тут же решил, что это идеальное определение нынешнего состояния культуры, да и мира вообще.
Это ведь, милая, про каждого из нас - виновен, но невменяем!
На полном серьезе со скрытой угрозой отвечать на вопрос «Что есть истина?» - это значит курьезно, одиозно, безбожно уподоблять себя Иисусу Христу!
Но и с усмешкою лживой, горделивой, глумливой задавать этот самый вопрос - это значит блудливо и, по сути, трусливо уподобляться Пилату
(который, конечно, уж совсем не такой симпатичный-трагичный, как в «Мастере и Маргарите»). Так что сами смотрите.
Я же советую молча помнить и знать, что вопрос этот не риторический,
хоть давно он уже не стоит на повестке очередного симпозиума культурного нашего сообщества.
Comments 29
И Любимое,очень любимое,конечно Табель.
Reply
Сильнее всего зацепило - при первом и единственном прочтении - то, где про крестик у него на шее, задевающий её губы.
Reply
У которых пуста постель и весьма тяжела рука,
Или бледные мальчики от тридцати пяти,
Заплутавшие, издержавшиеся в пути:
Бывшие жены глядят у них с безымянных,
На шеях у них висят.
Ну или вовсе смешные дядьки под пятьдесят.
Я люблю парня, которому двадцать, максимум двадцать три.
Наглеца у него снаружи и сладкая мгла внутри;
Он не успел огрести той женщины, что читалась бы по руке,
И никто не висит у него на шее,
ну кроме крестика на шнурке.
Этот крестик мне бьется в скулу, когда он сверху, и мелко крутится на лету.
Он смеется
и зажимает его во рту.
Reply
Reply
Reply
Reply
Никогда раньше такую фамилию не слышал, то, что приведено в заглавном посту - чистая любительщина.
Reply
Так что спасибо за высказанное мнение.
А то, что Вы не слышали фамилию автора произведения, говорит лишь о том, что всё и всех знать нельзя, как, впрочем, и любить.
Reply
Пожалуй, присоединюсь к этой ветке комментариев :)
Видал ли, рифмоплёт, на рынке ты блины
Из гречневой муки, холодные, сухие,
Без соли, без дрожжей, без масла спечены,
И словом, чёрствые и жесткие такие,
Что в горло могут быть пестом лишь втолчены?
Не трудно ль - рассуди - блины такие кушать,
Не казнь ли смертная за тяжкие грехи?
Вот так-то, рифмоплёт, легко читать и слушать
Увы, твои стихи.
(с) Гавриил Романович Державин
Reply
Reply
очередной голливудский блокбастер
(для написания анонса на ТВС),
в дурацкой сцене суда
был поражен точностью и безусловностью
юридического определения
невменяемости:
неспособность отличить Добро от Зла
и непонимание последствий своих поступков.
И, конечно, тут же решил,
что это идеальное определение
нынешнего состояния культуры,
да и мира вообще.
Это ведь, милая, про каждого из нас -
виновен, но невменяем!
На полном серьезе
со скрытой угрозой
отвечать на вопрос «Что есть истина?» -
это значит курьезно,
одиозно, безбожно
уподоблять себя Иисусу Христу!
Но и с усмешкою лживой,
горделивой, глумливой
задавать этот самый вопрос -
это значит блудливо
и, по сути, трусливо
уподобляться Пилату
(который, конечно,
уж совсем не такой симпатичный-трагичный,
как в «Мастере и Маргарите»).
Так что сами смотрите.
Я же советую молча
помнить и знать,
что вопрос этот не риторический,
хоть давно он уже не стоит на повестке
очередного симпозиума
культурного нашего сообщества.
Reply
Leave a comment