Нил Гейман "Океан в конце дороги".
Как ни пытайся растянуть хорошую книгу небольшого объема "на подольше", все одно - кончится слишком быстро. Будь она хоть сто раз стрейч, да хоть из чистой лайкры. Все хорошее имеет свойство заканчиваться скоро. Недавно наткнулась на обсуждение читательского отзыва (восхищенного) о другой книге. Дама имела неосторожность сравнить впечатление от романа с глотком хорошего виски. Вкус прежде один, после меняется, еще потом вовсе третий. В целом - мне понравилось, как у нее это было.
Автору, кажется, тоже. Но кто-то из его высоколобых друзей, имеющий точное знание о допустимости-недопустимости сравнений в рецензиях, авторитетно заявил, что за гастрономические в отношении книг нужно расстреливать на месте (или еще каким способом изничтожать). И все согласились. Так вот, эта преамбула, чтобы объяснить: сравнение с тканью употребила сознательно.
Он разный, Гейман. Массив "Американских богов", такая глыба темного янтаря размером с египетскую пирамиду. Пронизанный мышиными ходами кусок сыра (да-да-да, именно что кусок сыра) "Коралина". Многослойные китайский бумажный фонарик "Детей Ананси" и нарезанный неровными лентами кинопленки, небрежно схваченный посередке со свободно трепещущими концами "Песочный человек". Эта книга ткань.
Ткань мироздания, тонкая и прочная, прикрывающая, однако, успешно глубины хаоса под собой. Она нежна и уязвима, хотя кажется незыблемой. И герою, мальчику семи лет, за небольшой промежуток времени доведется увидеть локальное - в масштабах одной семьи и одной личности - расползание истончившейся материи. И глобальное - армагеддон, начавшийся, да не оконченный. Его усилиями и усилиями странной девочки Летти.
Которая одновременно и не девочка вовсе - ткань из рода портних. Как такое может быть? А вот так. Боги издавна употребляли для встреч с людьми разные обличья (эпифании это называется). Не в состоянии хрупкое человеческое сознание воспринять нечто, в мириады раз большее его и не быть разорванным в клочья. Девочка с фермы, живущая с мамой и бабушкой, время от времени подправляющая ткань реальности "здесь подрезать, там подшить" - это для всех. Тому, кто ближе, можно показаться в другом облике.
Есть еще зло. Огромное в масштабах реальности ребенка и смешное ("блоха") для обладающих истинным зрением. И, являясь домашним мальчика красивой женщиной, его, кто чуточку приоткрыл глаза, уже не обманет. Она клочья терзаемой ветром ветхой гнилой дерюги. Сильный контраст с прекрасной гладкой прочной и сияющей тканью, какой предстает Лэтти.
Я тут увлеклась заманчивыми трикотажными ассоциациями, прошу прощения. Книга хороша. И она о том для меня, что некто, обладающий неизмеримо большими, чем ты, возможностями, вступится за тебя только если увидит - ты того стоишь. Твой Мир стоит спасать, потому что в нем есть ты.
Автору, кажется, тоже. Но кто-то из его высоколобых друзей, имеющий точное знание о допустимости-недопустимости сравнений в рецензиях, авторитетно заявил, что за гастрономические в отношении книг нужно расстреливать на месте (или еще каким способом изничтожать). И все согласились. Так вот, эта преамбула, чтобы объяснить: сравнение с тканью употребила сознательно.
Он разный, Гейман. Массив "Американских богов", такая глыба темного янтаря размером с египетскую пирамиду. Пронизанный мышиными ходами кусок сыра (да-да-да, именно что кусок сыра) "Коралина". Многослойные китайский бумажный фонарик "Детей Ананси" и нарезанный неровными лентами кинопленки, небрежно схваченный посередке со свободно трепещущими концами "Песочный человек". Эта книга ткань.
Ткань мироздания, тонкая и прочная, прикрывающая, однако, успешно глубины хаоса под собой. Она нежна и уязвима, хотя кажется незыблемой. И герою, мальчику семи лет, за небольшой промежуток времени доведется увидеть локальное - в масштабах одной семьи и одной личности - расползание истончившейся материи. И глобальное - армагеддон, начавшийся, да не оконченный. Его усилиями и усилиями странной девочки Летти.
Которая одновременно и не девочка вовсе - ткань из рода портних. Как такое может быть? А вот так. Боги издавна употребляли для встреч с людьми разные обличья (эпифании это называется). Не в состоянии хрупкое человеческое сознание воспринять нечто, в мириады раз большее его и не быть разорванным в клочья. Девочка с фермы, живущая с мамой и бабушкой, время от времени подправляющая ткань реальности "здесь подрезать, там подшить" - это для всех. Тому, кто ближе, можно показаться в другом облике.
Есть еще зло. Огромное в масштабах реальности ребенка и смешное ("блоха") для обладающих истинным зрением. И, являясь домашним мальчика красивой женщиной, его, кто чуточку приоткрыл глаза, уже не обманет. Она клочья терзаемой ветром ветхой гнилой дерюги. Сильный контраст с прекрасной гладкой прочной и сияющей тканью, какой предстает Лэтти.
Я тут увлеклась заманчивыми трикотажными ассоциациями, прошу прощения. Книга хороша. И она о том для меня, что некто, обладающий неизмеримо большими, чем ты, возможностями, вступится за тебя только если увидит - ты того стоишь. Твой Мир стоит спасать, потому что в нем есть ты.