(no subject)
Для кого-то архитектор Иофан - это Дворец Советов, Дом На Набережной, всё вот это вот. А для меня это две тихие бородатые пятиэтажки на Большой Серпуховской. Бородатые они из-за плюща, да и вообще это такой уже сильно пожилой, траченный молью авангард. Но - чёрт, эта его наглая, разбойничья конструктивистская осанка! Эти ребристые углы - как лествица для грешных душ, не оставляющих надежду взобраться если не на небо, то хотя бы в чужую форточку на пятом этаже… Эти бархатно-красные стены цвета пыльного отрядного знамени в углу пионерской комнаты… Люблю. ничего не могу с собой поделать. Правда, недавно их начали подновлять и перекрашивать, и я даже не могу описать этот их новый оттенок. Брусничный кисель с молоком? Розовый слон из детской песенки - тот самый, который «где-то во сне вдруг прислонился к серой стене»?
- Цвет бедра испуганного Иофана! - объяснила мне подруга. Она работала в МАРХИ, она в этом разбирается.
Недавно я узнала, что эти дома строил вовсе не Иофан, а Мотылёв. Но это решительно ничего не изменило в моём архитектурном легендариуме. Всё равно мы с Грифоном ходим по утрам не куда-нибудь, а к Иофану, тем более, что где-то рядом он тоже есть, просто мы его пока толком не распознали.
Там всегда тихо, немножко стрёмно, и даже отцветшая напрочь сирень томительно пахнет парфюмерной лавкой Брокара. Порталы, ведущие к этим домам, перекрыты шлагбаумами, а над шлагбаумами висит табличка, запрещающая жать на кнопку водителям звездолётов класса «М». А поскольку здешние аборигены знают, что звездолёты класса «М» никаким шлагбаумом не остановишь, то для верности там же стоят необъятных размеров каменные вазоны с кактусами. Но если вы не на звездолёте, а пешком, то пройти, в принципе, можно.
Красный цвет мне жаль, без него уже не та харизма, но ничего - главное, что хотя бы сами дома не сносят… Зато у нас на Лестева конструктивизму, наоборот, изо всех сил возвращают его густо-бордовый, венозного оттенка революционный облик. И стены становятся на вид как будто плюшевыми, как театральные кресла, и мягкими, как обивка внутри палаты для буйных сумасшедших. Может быть, по этим двум причинам я хожу в эти дворы, чтобы успокоиться и что-то важное про себя понять.
- Цвет бедра испуганного Иофана! - объяснила мне подруга. Она работала в МАРХИ, она в этом разбирается.
Недавно я узнала, что эти дома строил вовсе не Иофан, а Мотылёв. Но это решительно ничего не изменило в моём архитектурном легендариуме. Всё равно мы с Грифоном ходим по утрам не куда-нибудь, а к Иофану, тем более, что где-то рядом он тоже есть, просто мы его пока толком не распознали.
Там всегда тихо, немножко стрёмно, и даже отцветшая напрочь сирень томительно пахнет парфюмерной лавкой Брокара. Порталы, ведущие к этим домам, перекрыты шлагбаумами, а над шлагбаумами висит табличка, запрещающая жать на кнопку водителям звездолётов класса «М». А поскольку здешние аборигены знают, что звездолёты класса «М» никаким шлагбаумом не остановишь, то для верности там же стоят необъятных размеров каменные вазоны с кактусами. Но если вы не на звездолёте, а пешком, то пройти, в принципе, можно.
Красный цвет мне жаль, без него уже не та харизма, но ничего - главное, что хотя бы сами дома не сносят… Зато у нас на Лестева конструктивизму, наоборот, изо всех сил возвращают его густо-бордовый, венозного оттенка революционный облик. И стены становятся на вид как будто плюшевыми, как театральные кресла, и мягкими, как обивка внутри палаты для буйных сумасшедших. Может быть, по этим двум причинам я хожу в эти дворы, чтобы успокоиться и что-то важное про себя понять.