(no subject)
Нет-нет-нет, я не всё время буду говорить об этом, честное слово.
Просто у меня накопилось, и я в очередной раз в состоянии мольеровской Дорины: «Сударь, я лопну, если не похохочу». Но я скоро перестану, честное слово.
На этот раз - не столько, собственно, о «Докторе», сколько о коммуникативных средствах при создании образов в кино. Ну, Вилли Вонку-то все читали, так что, не мне вам объяснять.
Короче говоря, нешуточно отравившись одной из серий седьмого сезона, я пошла снимать интоксикацию более ранними сериями - с Теннантом. И, натурально, для разнообразия решила выборочно пересмотреть не в дубляже, как раньше, а в оригинальной озвучке с субтитрами.
И - боже.
До слёз знакомый образ превратился в до слёз незнакомый.
Я ни разу не фонетист и не знаю, как это работает. Я не буду говорить о синтагмах и интонационном контуре, иначе тотчас позорно сяду в калошу. Всё, что я здесь пишу - это абсолютные впечатления дилетанта, как они есть.
В русской озвучке я видела Доброго Доктора Айболита.
В оригинальной версии я увидела такого Доктора, от которого по детской привычке хочется спрятаться под одеялом и сделать вид, что тебя тут нет.
Нет-нет, он не перестал быть добрым ни на йоту, ни на минуту. Но в нём появилось то, чего решительно не было прежде, пока он говорил по-русски. Оказывается, когда он разгневан, он весь - как божия гроза, и я решительно не понимаю, как после его первого и последнего китайского предупреждения (за которым следует сакраментальное «жила-была девочка инопланетная хрень - сама виновата») ещё кто-то там пытается пыжиться, распускать перья и качать права.
Он реально страшен, этот Доктор. Это вовсе не доброе божество, спасающее от скуки юных продавщиц и не очень юных секретарш - это грозное, невозможное божество из древнего, полузабытого мифа. При всех ужимках, прыжках и лучезарных улыбках... Кстати, подозреваю, что полузабыт этот миф тоже из страха.
И это великолепный страх. Тот самый «страх божий», так упорно отрицаемый приверженцами утешительных концепций о том, что «бог есть любовь и ни что иное».
Любовь-то любовь, но, ёлки-палки, НЕ всепрощающая. И только после просмотра фильма в оригинале становится понятно, почему иные из героинь говорят главному герою: «я до смерти тебя боюсь».
Забавно, что ни в одном из вариантов с русской озвучкой этого не видно от слова «совсем». Казалось бы - смысл реплик передан с большей или меньшей степенью тщательности, мимика та же, жесты те же, но.....
Но в русской озвучке мы видим весёлого снисходительного авантюриста, который, если иногда и грозит злодеям всевозможными санкциями, всё равно выглядит при этом как добрый растерянный папаша, в сотый раз обещающий, что возьмётся за ремень.
В оригинале он говорит о «последнем предупреждении» ТАК, что кровь стынет в жилах.
Видимо, всё дело в акцентах. В русском языке интонационные капслоки - редкое и, прямо скажем, заимствованное явление; в английском же они в порядке вещей, и именно этот яростный нажим вкупе с соответствующим выражением лица создаёт нужное впечатление.
И только в оригинальной озвучке становится понятно, насколько хорош там Теннант и насколько они все там хороши.
Каким бы развесистым ни был сценарий, всё равно - когда герой сначала, обезумев от радости, не веря себе, дрожащим голосом говорит нам о том, что он жив, хотя совершенно на это не рассчитывал, а потом понимает, что нет, ничего подобного, вот сейчас, сию минуту ему всё-таки придётся погибнуть, вытаскивая из переполненной радиацией камеры этого назойливого, так некстати увязавшегося за ним старикашку... И как он мгновенно переходит от радости к отчаянию и в дикой, выворачивающей душу гефсиманской истерике кричит о том, что НЕ ХОЧЕТ пить из этой чаши. А потом берёт себя в руки, выпрямляется и тихим, лишённым всякого пафоса голосом говорит старику: «Это честь для меня»..... Блин, ведь это надо было ТАК произнести, чтобы зритель не поморщился и не отмахнулся, а всхлипнул и сжал кулачки…. Равно как и вот это, безнадёжно, безудержно пафосное: «Должно быть, мы кажемся тебе пигмеями?» - «Вы кажетесь мне гигантами».
Тихо-тихо.
БЕЗ капслоков.
Без придыхания и "повышенных тонов".
С такой концентрацией вдумчивой искренности и в тоне, и в интонации, что не поверить в это, ей-богу, совершенно невозможно.
Впрочем, там все хороши, что уж говорить. Там можно писать длинные фонетические трактаты об интонации буквально каждого из актёров, вплоть до самых что ни на есть эпизодических. Право, жалко, что я не Вилли Вонка!
Просто у меня накопилось, и я в очередной раз в состоянии мольеровской Дорины: «Сударь, я лопну, если не похохочу». Но я скоро перестану, честное слово.
На этот раз - не столько, собственно, о «Докторе», сколько о коммуникативных средствах при создании образов в кино. Ну, Вилли Вонку-то все читали, так что, не мне вам объяснять.
Короче говоря, нешуточно отравившись одной из серий седьмого сезона, я пошла снимать интоксикацию более ранними сериями - с Теннантом. И, натурально, для разнообразия решила выборочно пересмотреть не в дубляже, как раньше, а в оригинальной озвучке с субтитрами.
И - боже.
До слёз знакомый образ превратился в до слёз незнакомый.
Я ни разу не фонетист и не знаю, как это работает. Я не буду говорить о синтагмах и интонационном контуре, иначе тотчас позорно сяду в калошу. Всё, что я здесь пишу - это абсолютные впечатления дилетанта, как они есть.
В русской озвучке я видела Доброго Доктора Айболита.
В оригинальной версии я увидела такого Доктора, от которого по детской привычке хочется спрятаться под одеялом и сделать вид, что тебя тут нет.
Нет-нет, он не перестал быть добрым ни на йоту, ни на минуту. Но в нём появилось то, чего решительно не было прежде, пока он говорил по-русски. Оказывается, когда он разгневан, он весь - как божия гроза, и я решительно не понимаю, как после его первого и последнего китайского предупреждения (за которым следует сакраментальное «жила-была девочка инопланетная хрень - сама виновата») ещё кто-то там пытается пыжиться, распускать перья и качать права.
Он реально страшен, этот Доктор. Это вовсе не доброе божество, спасающее от скуки юных продавщиц и не очень юных секретарш - это грозное, невозможное божество из древнего, полузабытого мифа. При всех ужимках, прыжках и лучезарных улыбках... Кстати, подозреваю, что полузабыт этот миф тоже из страха.
И это великолепный страх. Тот самый «страх божий», так упорно отрицаемый приверженцами утешительных концепций о том, что «бог есть любовь и ни что иное».
Любовь-то любовь, но, ёлки-палки, НЕ всепрощающая. И только после просмотра фильма в оригинале становится понятно, почему иные из героинь говорят главному герою: «я до смерти тебя боюсь».
Забавно, что ни в одном из вариантов с русской озвучкой этого не видно от слова «совсем». Казалось бы - смысл реплик передан с большей или меньшей степенью тщательности, мимика та же, жесты те же, но.....
Но в русской озвучке мы видим весёлого снисходительного авантюриста, который, если иногда и грозит злодеям всевозможными санкциями, всё равно выглядит при этом как добрый растерянный папаша, в сотый раз обещающий, что возьмётся за ремень.
В оригинале он говорит о «последнем предупреждении» ТАК, что кровь стынет в жилах.
Видимо, всё дело в акцентах. В русском языке интонационные капслоки - редкое и, прямо скажем, заимствованное явление; в английском же они в порядке вещей, и именно этот яростный нажим вкупе с соответствующим выражением лица создаёт нужное впечатление.
И только в оригинальной озвучке становится понятно, насколько хорош там Теннант и насколько они все там хороши.
Каким бы развесистым ни был сценарий, всё равно - когда герой сначала, обезумев от радости, не веря себе, дрожащим голосом говорит нам о том, что он жив, хотя совершенно на это не рассчитывал, а потом понимает, что нет, ничего подобного, вот сейчас, сию минуту ему всё-таки придётся погибнуть, вытаскивая из переполненной радиацией камеры этого назойливого, так некстати увязавшегося за ним старикашку... И как он мгновенно переходит от радости к отчаянию и в дикой, выворачивающей душу гефсиманской истерике кричит о том, что НЕ ХОЧЕТ пить из этой чаши. А потом берёт себя в руки, выпрямляется и тихим, лишённым всякого пафоса голосом говорит старику: «Это честь для меня»..... Блин, ведь это надо было ТАК произнести, чтобы зритель не поморщился и не отмахнулся, а всхлипнул и сжал кулачки…. Равно как и вот это, безнадёжно, безудержно пафосное: «Должно быть, мы кажемся тебе пигмеями?» - «Вы кажетесь мне гигантами».
Тихо-тихо.
БЕЗ капслоков.
Без придыхания и "повышенных тонов".
С такой концентрацией вдумчивой искренности и в тоне, и в интонации, что не поверить в это, ей-богу, совершенно невозможно.
Впрочем, там все хороши, что уж говорить. Там можно писать длинные фонетические трактаты об интонации буквально каждого из актёров, вплоть до самых что ни на есть эпизодических. Право, жалко, что я не Вилли Вонка!