Клуб Ракалий
Кто такой Джонатан Коу, для меня было полнейшей тайной до прочтения этой книги. Проще говоря, "один из самых талантливых британских писателей", как его принято называть в рецензиях, мне ни разу не попадался. А тут купила вот -- захотелось чего-то современно-английского, да и Максим, наш университетский книготорговец, человек неплохого вкуса и редкой натуры, вроде бы присоветовал. Ну и без нотки вселенского мазохизма не обошлось, но о мазохизме попозже.
Итак, дано: Англия, семидесятые, а если семидесятые -- то ИРА, забастовки, профсоюзы, панк, начало сексуальной революции, далее по всем. Все это в книге есть. Ну и школа для мальчиков -- что это, скажите на милость, за английский роман, в котором нет школы для мальчиков, а? Аннотация обещает отсутствие "шаблонных ходов" -- ну да это мы в курсе, за несколько тысячелетий существования художественной литературы шаблонными стали все ходы без исключения, даже те, что еще ни разу сделаны не были, так что на обещания не особо ведемся, и правильно делаем. Есть там шаблонные ходы, куча целая. Ну и ладно.
Текст ровный, плавный, ритмичный, характеры достаточно выпуклые, в общем, чтиво качественное безусловно. Видимо, еще и довольно достоверное, то бишь Англия семидесятых -- она и была такой. Взросление героев показано вполне убедительно, хотя очевидно, что с мужской психологией у автора существенно лучше, чем с женской, женскую он представляет себе крайне смутно. Оба поколения, и старшее, и младшее, показаны так, что им сочувствуешь всем без исключения -- и успешным, и неудачникам, и кротким, и мерзавцам. Момент, когда Бену бог посылает плавки, или история семьи датских евреев -- так это трогательно вообще чуть ли не до слез. Очень хорош ход со взрывом в пабе, после описания которого -- ну не описания, там всего несколько слов -- прийти в голову, что герой погиб, а героиня таки жива осталась, просто не может, поэтому ее следующее появления вызывает легкий шок. Что приятно. Это признак мастерства автора, как ни крути.
А теперь о мазохизме. Перевод, конечно же, перевод. Да не просто перевод, а творение Того-Кого-Нельзя-Подпускать-К-Текстам. Его, родимого, Ильина. Волан-де-Морта всея Руси. Перевод, мягко говоря, интересный. Итак, начнем с названия. Сколько читающих по-русски в курсе значения слова "ракалия"? А сколько англоязычных читателей знают слово "Rotter"? Вот то-то же. В оригинале-то все просто до тупости, причем так и должно быть, это же школа, это детская дразнилка, это переделка имени Ben Trotter в Bent Rotter, то бишь в Бент Мерзавец. И если Ильин в состоянии представить себе школьников, говорящих друг другу что-то вроде "Ах, мон шер, экая ж вы ракалия!", то я -- нет. У меня ни воображения такого нет, ни травы такой.
Дальше начинается пир духа и вакханалия слова. На одной только сорок шестой странице нашему вниманию сразу целая коллекция изумительных словосочетаний: "Победительно непокорный", "автобусная очередь", "разноречивые чувства". Этак никакой ру_проды и башорга не надо, Ильин их заменит на раз и с легкостью. Но! На странице девяносто три нас поджидает вовсе уж фантастический зверь -- "перебродившее антикоррозийное масло"!!! Ё, это что ж с ним надо сделать-то, с маслом этим, чтобы оно перебродило, болезное?? Дрожжей добавить? Дык не растворятся, и пытаться нечего. Гугл при запросе "перебродившее антикоррозийное масло" нервно хихикает и стыдливо отказывается хоть одну ссылку выдавать. И правильно делает.
Почему-то учебная четверть упорно именуется "термом". Может, тогда и на остальные слова забить и не переводить? Представляю себе: "В ластном терме ай гетнул ту бэдовые марки...". Трындец. На этом фоне словечки типа "копошливо" уже даже как-то теряются, хотя термин чудо как хорош -- одновременно возникают ассоциации с пошлостью, копытом, копом и кучей других вещей. Очень емкое слово. Ни в одном словаре не присутствующее, правда, зато Хлебников употреблял.
Короче, я не знаю, как там оригинал, а перевод поражает своей незамутненностью. И это плохо, книга-то в общем достойная. А начатое Ильиным дело обвислого Мерлина живет и процветает. И отбивает у русскочитающих всякую охоту вообще переводы брать в руки. Вот такие разноречивые чувства.
Итак, дано: Англия, семидесятые, а если семидесятые -- то ИРА, забастовки, профсоюзы, панк, начало сексуальной революции, далее по всем. Все это в книге есть. Ну и школа для мальчиков -- что это, скажите на милость, за английский роман, в котором нет школы для мальчиков, а? Аннотация обещает отсутствие "шаблонных ходов" -- ну да это мы в курсе, за несколько тысячелетий существования художественной литературы шаблонными стали все ходы без исключения, даже те, что еще ни разу сделаны не были, так что на обещания не особо ведемся, и правильно делаем. Есть там шаблонные ходы, куча целая. Ну и ладно.
Текст ровный, плавный, ритмичный, характеры достаточно выпуклые, в общем, чтиво качественное безусловно. Видимо, еще и довольно достоверное, то бишь Англия семидесятых -- она и была такой. Взросление героев показано вполне убедительно, хотя очевидно, что с мужской психологией у автора существенно лучше, чем с женской, женскую он представляет себе крайне смутно. Оба поколения, и старшее, и младшее, показаны так, что им сочувствуешь всем без исключения -- и успешным, и неудачникам, и кротким, и мерзавцам. Момент, когда Бену бог посылает плавки, или история семьи датских евреев -- так это трогательно вообще чуть ли не до слез. Очень хорош ход со взрывом в пабе, после описания которого -- ну не описания, там всего несколько слов -- прийти в голову, что герой погиб, а героиня таки жива осталась, просто не может, поэтому ее следующее появления вызывает легкий шок. Что приятно. Это признак мастерства автора, как ни крути.
А теперь о мазохизме. Перевод, конечно же, перевод. Да не просто перевод, а творение Того-Кого-Нельзя-Подпускать-К-Текстам. Его, родимого, Ильина. Волан-де-Морта всея Руси. Перевод, мягко говоря, интересный. Итак, начнем с названия. Сколько читающих по-русски в курсе значения слова "ракалия"? А сколько англоязычных читателей знают слово "Rotter"? Вот то-то же. В оригинале-то все просто до тупости, причем так и должно быть, это же школа, это детская дразнилка, это переделка имени Ben Trotter в Bent Rotter, то бишь в Бент Мерзавец. И если Ильин в состоянии представить себе школьников, говорящих друг другу что-то вроде "Ах, мон шер, экая ж вы ракалия!", то я -- нет. У меня ни воображения такого нет, ни травы такой.
Дальше начинается пир духа и вакханалия слова. На одной только сорок шестой странице нашему вниманию сразу целая коллекция изумительных словосочетаний: "Победительно непокорный", "автобусная очередь", "разноречивые чувства". Этак никакой ру_проды и башорга не надо, Ильин их заменит на раз и с легкостью. Но! На странице девяносто три нас поджидает вовсе уж фантастический зверь -- "перебродившее антикоррозийное масло"!!! Ё, это что ж с ним надо сделать-то, с маслом этим, чтобы оно перебродило, болезное?? Дрожжей добавить? Дык не растворятся, и пытаться нечего. Гугл при запросе "перебродившее антикоррозийное масло" нервно хихикает и стыдливо отказывается хоть одну ссылку выдавать. И правильно делает.
Почему-то учебная четверть упорно именуется "термом". Может, тогда и на остальные слова забить и не переводить? Представляю себе: "В ластном терме ай гетнул ту бэдовые марки...". Трындец. На этом фоне словечки типа "копошливо" уже даже как-то теряются, хотя термин чудо как хорош -- одновременно возникают ассоциации с пошлостью, копытом, копом и кучей других вещей. Очень емкое слово. Ни в одном словаре не присутствующее, правда, зато Хлебников употреблял.
Короче, я не знаю, как там оригинал, а перевод поражает своей незамутненностью. И это плохо, книга-то в общем достойная. А начатое Ильиным дело обвислого Мерлина живет и процветает. И отбивает у русскочитающих всякую охоту вообще переводы брать в руки. Вот такие разноречивые чувства.