День поминовения
В прошлом веке и в прошлой жизни День поминовения был официальным началом лета. Лето пахло марихуаной, звучало сальсой, и имело вкус шардоне и севиче. На Мичиган «выплывали расписные» катера и яхты, и я любовалась ими с 42-го этажа. Я как раз получила работу мечты - официантки в частном клубе. 12 долларов в час, медицинская страховка плюс вид из окна. Я могла абсолютно всё, я была непобедима в аутфитах из секонд-хэнда. Мир был многообразен, войн никогда не было и быть не могло, а впереди было лето - фиесты, пикники и фестивали.
Подруга Оленка и я ходили на колумбийскую дискотеку в клуб «Эль карахо». Там было много идеалов колумбийской красоты, за одного из которых я даже собралась замуж. Другая подруга, колумбийка Хулия, очень радовалась: «Бики, по твоим рассказам этот мучачо мне «падает хорошо». Как его зовут?» «Понятия не имею!». Сейчас идеалы колумбийской красоты наверняка обзавелись парой-тройкой детей, домом в северо-западных пригородах и превратились в идеалов колумбийского занудства.
+++
В позапрошлой жизни, в советской школе нас заставляли писать сочинения про любовь к родине, и я вымучивала что-то про «родные берёзки». Иногда получалось эмоционально. Любовь к Родине - это было что-то такое же абстрактное и, вместе с тем, обязательное, как и любовь к дедушке Ленину, чей портрет висел в каждом классе. Мы учили про Великую Отечественную войну и про подвиги Александра Матросова, Зои Космодемьянской и Олега Кошевого. «Интересно, а как это - совершить подвиг? Как можно вынести пытки, если боишься даже стоматолога?» - думала девочка в гипюровом фартуке. Потом старательно выводила ручкой: «Я хочу, чтобы никогда не было войны. Пусть будет только мирное небо и мирная картошка с помидорами.» Ставила точку. Прикладывала промокашку. Получалось живенько. Впервые я вспомнила об этом много лет спустя, в мирном Сараево, когда разговаривала с мусульманской женщиной, из дома которой начинался Тоннель жизни. За домом были свалены поломанные орудия, а рядом мирно росла картошка.
+++
В прошлом году професора провела два дня в жуткой американской больнице - двухместная палата с двумя телевизорами, один санузел на двоих и безвкусный бульон. Приходил интерн - такой грингозайчег, что по сравнению с ним украинский премьер выглядел брутальным мужланом. Спрашивал, когда я в последний раз делала обезболивание - наркотики были в неограниченным доступе и лёгким нажатием на кнопочку текли прямо в вену. Каждый час приходила медсестра-филиппинка. Говорила: «Гут, гут, но фива» и хихикала. На ноги у меня были намотаны массажёры, а на тумбочке стоял прибор для дыхательной гимнастики. Я была первой страдалицей на планете. А в это время мальчики, которые когда-то боялись стоматологов, уже совершили подвиги. Они лежали в душных переполненных палатах и знали, как болит огнестрельное ранение и что такое фантомные боли.
+++
В прошлом семестре мы говорили о научно-техническом прогрессе и что это - благословение или проклятие. «Самое гениальное изобретение - это Скайп. Мой сын сейчас в армии, но я всё равно могу с ним общаться. Я горжусь своим сыном!» Оказалось, у многих моих «орлиц» братья или сыновья в армии или на флоте. Мы, бледнолицые сёстры, гордимся своими детьми, когда они идут учиться в Лигу плюща, они - когда их дети идут в морскую пехоту. Каждый год на День поминовения «орлицы» постят фото красивых людей разных рас в белых формах и со-звёздно-полосатыми флажками в руке. Но сегодня я впервые поняла, что этот праздник - нечто большее, чем барбекю и парадный Бадвайзер. Американские солдаты пьют апельсиновый сок, их питание тщательно спланировано, им не нужно ждать волонтёров, которые, рискуя жизью, везут тепловизоры и бронежилеты. И всё-таки они тоже возвращаются искалеченными и агрессивными, депрессируют и пьют, а со звёздами танцуют единицы. Если возвращаются…
Мы обещаем, что будем помнить всех, но всё равно думаем о начале лета. Только теперь я не знаю, чего от лета ожидать.
Подруга Оленка и я ходили на колумбийскую дискотеку в клуб «Эль карахо». Там было много идеалов колумбийской красоты, за одного из которых я даже собралась замуж. Другая подруга, колумбийка Хулия, очень радовалась: «Бики, по твоим рассказам этот мучачо мне «падает хорошо». Как его зовут?» «Понятия не имею!». Сейчас идеалы колумбийской красоты наверняка обзавелись парой-тройкой детей, домом в северо-западных пригородах и превратились в идеалов колумбийского занудства.
+++
В позапрошлой жизни, в советской школе нас заставляли писать сочинения про любовь к родине, и я вымучивала что-то про «родные берёзки». Иногда получалось эмоционально. Любовь к Родине - это было что-то такое же абстрактное и, вместе с тем, обязательное, как и любовь к дедушке Ленину, чей портрет висел в каждом классе. Мы учили про Великую Отечественную войну и про подвиги Александра Матросова, Зои Космодемьянской и Олега Кошевого. «Интересно, а как это - совершить подвиг? Как можно вынести пытки, если боишься даже стоматолога?» - думала девочка в гипюровом фартуке. Потом старательно выводила ручкой: «Я хочу, чтобы никогда не было войны. Пусть будет только мирное небо и мирная картошка с помидорами.» Ставила точку. Прикладывала промокашку. Получалось живенько. Впервые я вспомнила об этом много лет спустя, в мирном Сараево, когда разговаривала с мусульманской женщиной, из дома которой начинался Тоннель жизни. За домом были свалены поломанные орудия, а рядом мирно росла картошка.
+++
В прошлом году професора провела два дня в жуткой американской больнице - двухместная палата с двумя телевизорами, один санузел на двоих и безвкусный бульон. Приходил интерн - такой грингозайчег, что по сравнению с ним украинский премьер выглядел брутальным мужланом. Спрашивал, когда я в последний раз делала обезболивание - наркотики были в неограниченным доступе и лёгким нажатием на кнопочку текли прямо в вену. Каждый час приходила медсестра-филиппинка. Говорила: «Гут, гут, но фива» и хихикала. На ноги у меня были намотаны массажёры, а на тумбочке стоял прибор для дыхательной гимнастики. Я была первой страдалицей на планете. А в это время мальчики, которые когда-то боялись стоматологов, уже совершили подвиги. Они лежали в душных переполненных палатах и знали, как болит огнестрельное ранение и что такое фантомные боли.
+++
В прошлом семестре мы говорили о научно-техническом прогрессе и что это - благословение или проклятие. «Самое гениальное изобретение - это Скайп. Мой сын сейчас в армии, но я всё равно могу с ним общаться. Я горжусь своим сыном!» Оказалось, у многих моих «орлиц» братья или сыновья в армии или на флоте. Мы, бледнолицые сёстры, гордимся своими детьми, когда они идут учиться в Лигу плюща, они - когда их дети идут в морскую пехоту. Каждый год на День поминовения «орлицы» постят фото красивых людей разных рас в белых формах и со-звёздно-полосатыми флажками в руке. Но сегодня я впервые поняла, что этот праздник - нечто большее, чем барбекю и парадный Бадвайзер. Американские солдаты пьют апельсиновый сок, их питание тщательно спланировано, им не нужно ждать волонтёров, которые, рискуя жизью, везут тепловизоры и бронежилеты. И всё-таки они тоже возвращаются искалеченными и агрессивными, депрессируют и пьют, а со звёздами танцуют единицы. Если возвращаются…
Мы обещаем, что будем помнить всех, но всё равно думаем о начале лета. Только теперь я не знаю, чего от лета ожидать.