Подготовительные шаги, или Как снизить вероятность эскалации конфликта (Томас Шеллинг)
Василий Кандинский. Абстракция
Эту главу из книги Томаса Шеллинга «Стратегия конфликта» (см предыдущий пост о молчаливом торге и ограниченной войне), которая называется «Подготовительные шаги», мне бы хотелось не только опубликовать, но и немного прокомментировать.
В этой главе Шеллинг рассуждает о том, какие подготовительные шаги необходимо сделать, чтобы повысить вероятность благоприятного исхода молчаливого торга. На примере ограниченной войны (в качестве иллюстрации, например - ситуация на той же Украине).
Понятно, что твёрдых гарантий того, что молчаливый торг закончится заключением соглашения и при том на выгодных для нас условиях, никто дать не может. Торг есть торг. А молчаливый торг - это ещё и торг, основанный как бы на намеках и полунамёках. То есть все очень зыбко. Что же можно предпринять?
Первое - это держать открытыми каналы коммуникации (вспомним Эмманюэля Макрона, который любит повторять эту фразу):
«Поддержание каналов коммуникации открытыми представляется очевидной мерой. (По меньшей мере, это означает, что будет услышано предложение о капитуляции и ответ на него.)
Техническая сторона этого принципа состояла бы в определении того, кто может отправлять и получать сообщения и по чьему приказу, с использованием каких технических средств и посредников, если таковые предусмотрены, и кто останется в строю для выполнения этих функций (и каким образом он будет их выполнять) если вышеупомянутые уполномоченные лица или технические средства будут уничтожены.
В случае попытки вести ограниченную ядерную войну может иметь место лишь один краткий и напряженный момент, когда каждая сторона должна решить, что это: апогей ограниченной войны или начало полномасштабной войны; в такой ситуации двенадцатичасовая неразбериха по поводу того, как установить контакт с противником может резко уменьшить шансы стабилизировать действия в определенных рамках».
О как! Обоснование важности поддержания открытых каналов коммуникации обосновываемся тем, что благодаря им существенно снижается риск начала ядерной войны. Очень актуально в наше время, когда о рисках начала ядерной войны говорят политики высшей лиги по обе стороны противостояния.
Продолжаем. Второй подготовительный шаг - это включение в переговорный процесс арбитров и посредников:
«Следует задуматься над возможной пригодностью посредников или арбитров. Назначение влиятельных посредников обычно требует некоторого достигнутого ранее понимания или, по крайней мере, прецедента, традиции, либо знака, что такое назначение будет приветствоваться.
Даже если исключить открытые приготовления к непредвиденным обстоятельствам, демонстрации каждой из сторон о понимания роли арбитров и посредников даже при минимальной практике их использования могли бы помочь подготовить инструмент, крайне ценный в самых ужасных обстоятельствах».
И наконец третья подготовительная мера, на самый крайний случай - это предварительный односторонний вброс готовых предложений, которые потенциально могут стать фокальными точками в том случае, если коммуникации будут практически перерваны и ситуация будет просто отчаянной, но обе стороны в последний момент вдруг захотят договориться. Об этом следующий длинный, но интересный текст:
«Но все усилия такого рода могут потерпеть неудачу из-за нежелания противника участвовать в любых подготовительных шагах. Противник не только может отказаться продемонстрировать готовность к соглашению, но и весьма вероятно, что тактический интерес одной из сторон в потенциальной войне состоит в том, чтобы война не была ограниченной и чтобы, если война все же случится, повышалась вероятность взаимного уничтожения.
Почему? Из-за стратегии угроз, блефа и устрашения. Готовность начать войну или предпринимать шаги, которые ведут к войне, будь то агрессия или возмездие, могут зависеть от уверенности национальных лидеров в том, что войну можно удержать в определенных пределах.
Более конкретно: готовность Америки к ответным мерам против локальной атомной агрессии зависит - и русским об этом известно - от того, насколько вероятным мы считаем то, что это возмездие останется ограниченным.
То есть она зависит от того, насколько, по нашему мнению, вероятно, что мы и русские - а обе наши страны отчаянно нуждаются в определении пределов, в которых каждый из нас готов на проигрыш войны, без риска их расширения, - найдем такие пределы и придем к взаимно очевидному признанию их необходимости.
Таким образом, если отказ русских от участия в какой-либо деятельности, которая может сделать ограниченную войну возможной, уменьшает нашу решимость действовать, они могут рискнуть отказаться от установления таких пределов в расчете на снижение угрозы американских действий.
В нашем примере один из парашютистов может знать, что другой будет вести самолет небрежно если будет уверен, что в случае аварии они смогут встретиться на земле и спастись; поэтому если первый воздержится от обсуждения возможных чрезвычайных обстоятельств, то второй будет вести самолет аккуратно, опасаясь того, что они не смогут найти друг друга на местности, лежащей внизу.
Вне зависимости от того, по каким причинам невозможно предварительное обсуждение, - по этим соображениям или из-за обычных препятствий для серьезных переговоров - идея, возникшая в связи с одной из наших игр, все же представляется полезной.
Она состоит в том, что переговоры или коммуникация с целью согласования ожиданий не обязательно должны идти в обе стороны: «односторонние» переговоры могут обеспечить согласование, спасительное для обеих сторон.
Более того, даже не расположенная к переговорам сторона вовсе не обязательно сможет «отключить» себя от получения сообщений.
Вспомним человека, предложившего в одной из предыдущих игр букву R. Если партнер услышал это предложение - а он очевидным образом его услышал - то буква R остается единственным существующим предложением, и, не будучи оспоренным, оно может осуществить координацию при отсутствии контрпредложения почти как если бы было принято явно.
(Даже отказ другой стороны от принятия такого предложения не может лишить его претензии на исключительность, но всего лишь доказывает осведомленность этой стороны о нем, пока не возникло конкурирующего предложения, которое придало бы ситуации неоднозначность.)
Если один из парашютистов как раз перед тем, как самолет сломался, когда ни один из них и не думал о прыжке, сказал лениво: «Если бы я должен был с кем-нибудь встретиться там, внизу, я бы пошел к самой высокой точке, что есть в поле зрения», другой, возможно, вспомнил бы об этом и, зная, что первый будет уверен в том, что он запомнил эту фразу, пошел бы именно туда, даже если на кончике языка у него вертелась бы: «Фу, глупость», или: «Ох, нет, от подъема же ноги заболят».
Когда обе стороны отчаянно нуждаются в некоем сигнале и когда об этом известно обеим, то в отсутствие других сигналов даже самый малый и «несправедливый» из них может быть взаимно признан. Как только наступают непредвиденные обстоятельства, те самые интересы, что первоначально столь расходились в игре угроз и устрашений, в существенной степени совпадают из-за отчаянной нужды в фокальной точке соглашения».