футурологическая трагикомедия
Я студент философского факультета Российской Академии Значительных Вопросов и Общих Дел (РАЗВОД) Н.А. Бабки. К вашему сведению, Николай Александрович Бабки был, есть и будет дедушкой самых значительных вопросов и отцом самых общих дел, век ему здравствовать. Я такой же, как все. Не хуже - не лучше. У меня есть мобильный телефон, личный водитель, три кольца в носу, две ноги две руки, голова, аттестат средней школы за спиной с единственной четверкой по пению и даже хвост по молекулярным основам права за первую в моей жизни сессию. Мои родители платят двести сорок тысяч рублей за каждый семестр обучения, а хвост все равно вырос. Зато я один сдал начертательную филологическую астрологию, а все ее завалили. И теперь я наизусть помню пропорции черепа Карамзина и его ключицы за одно, а также знаю, как это влияло на его линию жизни во время полнолуния в зодиаке скорпиона. Профессор Склитолстовский, зашмыганный, вечно чихающий от формалина мужичок, еле поднимал голову и сильно сутулился под тяжестью золотой цепочки в три больших пальца толщиной. Как он всем объяснял, она досталась ему в тяжелых боях за родину. Вообще, он хороший дядька - брал и спрашивал меньше других. Каждый раз горестно вздыхал и, стыдливо притупив взгляд, скромно опускал в карман стопку хрустящих бумажек. Его помятый и всегда грязный Роллс-ройс тоже участвовал в борьбе за родину - сразу видно машина честного человека.
И вот, придя на кафедру юридической медицины чтобы ампутировать позорный атавизм, возникший в результате первой сессии, я обнаружил длинную очередь студентов - братьев по несчастью. Дарвин пришел бы в восторг, увидев столько хвостатых людей. Общей длины наших хвостов хватило бы, чтобы спустить с седьмого этажа Академии бедную корейскую семью, угоревшую при жарке тараканов. Наш ректор, Николай Александрович Бабки, сдавал верхние четыре этажа Академии работникам со стройки корейского культурного центра, а те уничтожали полчища тараканов, продавая кулинарные изыски из них в ресторане - студенческой столовой, занимавшей весь первый этаж Академии. Сразу видно, хороший человек наш ректор! Отзывчивый, добрый. Он поставил памятник всем погибшим корейцам у центральной лестницы. Ходят слухи, что часть этих памятников привезли с Манежной (ныне Бабкинской) площади.
В очереди было весело - все обсуждали последние новости: межфакультетский чемпионат по футболу, им. Н.А. Бабки, постройку нового стадиона им. Н.А. Бабки и результаты сессии. Простояв несколько часов в душном коридоре, мне захотелось пойти поболтать с уже освободившимися счастливчиками. Однако те не были счастливы, поскольку остались при хвостах из-за неожиданно повышенной тарифной ставки. Они решили пойти в ресторан Им Н.А. Бабки и набраться перебродившего соевого соуса, который присылали нашим корейцам их бедные родственники. Как раз таки за время его перевозки он умудрялся перебродить, и становился нам на счастье слабоалкогольным деликатесом, мы называли его СоСо. Мудрые корейцы умудрялись продавать его по цене хорошего коньяка, но нам они делали значительные скидки.
В нашей Академии каждый студент имел три заветных желания. Первое - остаться хотя бы с одним хвостом, ибо с двумя некрасиво, а плата за пересдачу трех хвостов была равносильна пяти годам обучения в Оксфорде. У нас студент без хвоста, дело неслыханное - так строго относились к нашим знаниям. К счастью, получить больше трех хвостов было невозможно, поскольку на нашем факультете изучали всего три предмета. Два выше названных и еще всемирную историю Академии, в которой первые три года обучения из восьми уделялись биографии Николая Александровича (бабкинизму, как мы его, шутя, называли). Второе желание - перевестись на факультет благородных юнцов и девиц, где изучались всего два предмета: изящные искусства и угадайте какой еще. На первый можно вообще не приходить, оплатив сразу диплом о благородстве, однако за бабкинизм брали втридорога. Третьим желанием у всех было увидеть Н.А. Бабки. Ходили слухи, что он, испытывая временные финансовые затруднения, на последние карманные деньги купил яхту с островом недалеко от Ямайки и не может оттуда уплыть. Во всяком случае, в деканате стоит несгораемый шкаф с толстой прорезью и надписью «Бабки». Я вот на днях положил туда тысячу евро. Надеюсь, ему это поможет и мы, наконец, сможем его увидеть. В первом семестре мы клали туда по 500 евро каждую неделю. Но он до сих пор так и не приехал.
Вообще, я парень хоть куда. Добрый, отзывчивый, всегда рад помочь. Разрывается сердце, когда смотрю на наших преподавателей. Сколько у них равнодушной грусти в глазах. Мой отец занимается разводом кроликов и уборкой капусты на ферме недалеко от Москвы. «Горки ноль девять» называется. И обычно после того, как у нас разводилось пару тройку новых кроликов, я приносил каждому преподавателю по баночке икры - так пустяк, не больше литра. Пускай полакомятся, бедолаги.
Так вот, покинув заметно поредевшую и погрустневшую очередь, я отправился пропустить кружечку СоСо. В столовой как всегда было шумно и весело. Запыхавшиеся корейцы бегали между столиками, собирая доллары. В нашем студенческом ресторане все продавали только за валюту, поскольку кроме студентов там было всегда много всякого народу: банкиры, бизнесмены, недавно вот президент Евросоюза заезжал пообедать. В пятый раз выпив за здоровье нашего уважаемого Николая Александровича, мы развеселившись стали петь песню восхваляющую славные дела нашего ректора. Она была напечатана на каждой странице меню, чтоб молодежь не забывала, кому обязана. Действительно, Николай Александрович прожил сложную жизнь, каждую секунду, служа Отечеству. Одним из важнейших его дел, пока он еще был в большой политике, было введение платы за ЕГЭ в размере ста десяти минимальных заработных плат. Это позволило нам, цвету общества, выбирать себе образование и не тратить время на дорогу до ВУЗа, после того как они все переехали в поселок Рублево, ставший столицей образования. Как гора к Магомету. Мы не на шутку развеселились и уже пели гимн в полный голос.
И тогда я сказал тост. Все что росло, ждало, нагревалось, закипело и выплеснулось. «Друзья, позвольте процитировать нашего замечательного ректора Николая Александровича, «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» (цитата из доклада к жителям Рублево, посвященного открытию нового долларопровода в Швейцарию; 128 стр. 3 строчка снизу). Я хочу выпить за наше с вами будущее, за свободные дороги, за всегда горящий зеленый свет, за отдающих нам честь сотрудников ГИБДД, за дорогого Николая Александровича основателя нового и прекрасного мира, за наших отцов и матерей, трудящихся для того, чтобы мы здесь учились и конечно, за свершившуюся реформу образования. Скажу честно, за исключением четверки по пению остальные оценки в моем аттестате были тройки, которые поставили глупые, неподкупные и поэтому непорядочные учителя. Сейчас же каждый из нас может стать отличником, отличником во всем…. я говорил и говорил. Скоро уже все в столовой притихли и слушали мою пламенную речь. И смотря в их честные и целеустремленные глаза, я думал, «действительно, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».
И вот, придя на кафедру юридической медицины чтобы ампутировать позорный атавизм, возникший в результате первой сессии, я обнаружил длинную очередь студентов - братьев по несчастью. Дарвин пришел бы в восторг, увидев столько хвостатых людей. Общей длины наших хвостов хватило бы, чтобы спустить с седьмого этажа Академии бедную корейскую семью, угоревшую при жарке тараканов. Наш ректор, Николай Александрович Бабки, сдавал верхние четыре этажа Академии работникам со стройки корейского культурного центра, а те уничтожали полчища тараканов, продавая кулинарные изыски из них в ресторане - студенческой столовой, занимавшей весь первый этаж Академии. Сразу видно, хороший человек наш ректор! Отзывчивый, добрый. Он поставил памятник всем погибшим корейцам у центральной лестницы. Ходят слухи, что часть этих памятников привезли с Манежной (ныне Бабкинской) площади.
В очереди было весело - все обсуждали последние новости: межфакультетский чемпионат по футболу, им. Н.А. Бабки, постройку нового стадиона им. Н.А. Бабки и результаты сессии. Простояв несколько часов в душном коридоре, мне захотелось пойти поболтать с уже освободившимися счастливчиками. Однако те не были счастливы, поскольку остались при хвостах из-за неожиданно повышенной тарифной ставки. Они решили пойти в ресторан Им Н.А. Бабки и набраться перебродившего соевого соуса, который присылали нашим корейцам их бедные родственники. Как раз таки за время его перевозки он умудрялся перебродить, и становился нам на счастье слабоалкогольным деликатесом, мы называли его СоСо. Мудрые корейцы умудрялись продавать его по цене хорошего коньяка, но нам они делали значительные скидки.
В нашей Академии каждый студент имел три заветных желания. Первое - остаться хотя бы с одним хвостом, ибо с двумя некрасиво, а плата за пересдачу трех хвостов была равносильна пяти годам обучения в Оксфорде. У нас студент без хвоста, дело неслыханное - так строго относились к нашим знаниям. К счастью, получить больше трех хвостов было невозможно, поскольку на нашем факультете изучали всего три предмета. Два выше названных и еще всемирную историю Академии, в которой первые три года обучения из восьми уделялись биографии Николая Александровича (бабкинизму, как мы его, шутя, называли). Второе желание - перевестись на факультет благородных юнцов и девиц, где изучались всего два предмета: изящные искусства и угадайте какой еще. На первый можно вообще не приходить, оплатив сразу диплом о благородстве, однако за бабкинизм брали втридорога. Третьим желанием у всех было увидеть Н.А. Бабки. Ходили слухи, что он, испытывая временные финансовые затруднения, на последние карманные деньги купил яхту с островом недалеко от Ямайки и не может оттуда уплыть. Во всяком случае, в деканате стоит несгораемый шкаф с толстой прорезью и надписью «Бабки». Я вот на днях положил туда тысячу евро. Надеюсь, ему это поможет и мы, наконец, сможем его увидеть. В первом семестре мы клали туда по 500 евро каждую неделю. Но он до сих пор так и не приехал.
Вообще, я парень хоть куда. Добрый, отзывчивый, всегда рад помочь. Разрывается сердце, когда смотрю на наших преподавателей. Сколько у них равнодушной грусти в глазах. Мой отец занимается разводом кроликов и уборкой капусты на ферме недалеко от Москвы. «Горки ноль девять» называется. И обычно после того, как у нас разводилось пару тройку новых кроликов, я приносил каждому преподавателю по баночке икры - так пустяк, не больше литра. Пускай полакомятся, бедолаги.
Так вот, покинув заметно поредевшую и погрустневшую очередь, я отправился пропустить кружечку СоСо. В столовой как всегда было шумно и весело. Запыхавшиеся корейцы бегали между столиками, собирая доллары. В нашем студенческом ресторане все продавали только за валюту, поскольку кроме студентов там было всегда много всякого народу: банкиры, бизнесмены, недавно вот президент Евросоюза заезжал пообедать. В пятый раз выпив за здоровье нашего уважаемого Николая Александровича, мы развеселившись стали петь песню восхваляющую славные дела нашего ректора. Она была напечатана на каждой странице меню, чтоб молодежь не забывала, кому обязана. Действительно, Николай Александрович прожил сложную жизнь, каждую секунду, служа Отечеству. Одним из важнейших его дел, пока он еще был в большой политике, было введение платы за ЕГЭ в размере ста десяти минимальных заработных плат. Это позволило нам, цвету общества, выбирать себе образование и не тратить время на дорогу до ВУЗа, после того как они все переехали в поселок Рублево, ставший столицей образования. Как гора к Магомету. Мы не на шутку развеселились и уже пели гимн в полный голос.
И тогда я сказал тост. Все что росло, ждало, нагревалось, закипело и выплеснулось. «Друзья, позвольте процитировать нашего замечательного ректора Николая Александровича, «как здорово, что все мы здесь сегодня собрались» (цитата из доклада к жителям Рублево, посвященного открытию нового долларопровода в Швейцарию; 128 стр. 3 строчка снизу). Я хочу выпить за наше с вами будущее, за свободные дороги, за всегда горящий зеленый свет, за отдающих нам честь сотрудников ГИБДД, за дорогого Николая Александровича основателя нового и прекрасного мира, за наших отцов и матерей, трудящихся для того, чтобы мы здесь учились и конечно, за свершившуюся реформу образования. Скажу честно, за исключением четверки по пению остальные оценки в моем аттестате были тройки, которые поставили глупые, неподкупные и поэтому непорядочные учителя. Сейчас же каждый из нас может стать отличником, отличником во всем…. я говорил и говорил. Скоро уже все в столовой притихли и слушали мою пламенную речь. И смотря в их честные и целеустремленные глаза, я думал, «действительно, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались».