Царское дело. Свидетельства Троцкого
Продолжим читать книгу Ю. Жука Вопросительные знаки в царском деле. Соотнесём прочитанное с тем, что мы услышали при просмотре передач «Суд времени». А именно с заявлением следователя, Владимира Соловьёва, который вёл дело об убийстве царской семьи. Он утверждает: «следствием было установлено то, что непосредственного решения о расстреле Николая II и членов его семьи ни Ленин, ни Свердлов не принимали».
После заявления Соловьёва, в передаче выступил Закатов Александр Николаевич - личный секретарь Императорской Семьи (с 1997), директор Канцелярии Главы Российского Императорского Дома Ее Императорского Высочества Государыни Великой Княгини Марии Владимировны. Он выступил, чтобы парировать аргументы Соловьёва.
Фотография взята с сайта: rusk.ru
Закатов говорит, что «Следствие, к сожалению, проигнорировало очень важное свидетельство». И далее приводит два аргумента, первый мы разберём после, а во втором он отсылает нас к дневнику Троцкого. Вот что конкретно говорит Закатов (в диалоге со Сванидзе)
Закатов: … Есть свидетельство Льва Троцкого, второго человека в партийной иерархии…
Сванидзе: Это известное свидетельство о его разговоре со Свердловым.
Закатов: Да, его разговор со Свердловым, где Свердлов прямо сказал, что участь царя и всей его семьи была решена им и Ильичом.
Хотелось бы отметить, странный упрёк Закатова в адрес следователя Соловьёва. Ведь упрёк был фактически в непрофессионализме, мол вы обошли стороной общеизвестные факты, хотя Закатов понимал, что следователь не мог быть не знаком с этим дневником Троцкого. А значит у него были основания не ориентироваться на этот дневник.
Фотография взята с сайта: eapa.ru
Этот же документ приводит и Юрий Жук в своей книге, естественно, как аргумент в пользу версии о том, что Ленин отдал приказ об убийстве царской семьи. Обратимся к дневнику Троцкого:
«Белая печать когда-то очень горячо дебатировала вопрос, по чьему решению была предана казни царская семья". Либералы склонялись как будто к тому, что уральский исполком, отрезанный от Москвы, действовал самостоятельно. Это неверно. Постановление вынесено было в Москве. Дело происходило в критический период гражданской войны, когда я почти всё время проводил на фронте, и мои воспоминания о деле царской семьи имеют отрывочный характер. Расскажу здесь, что помню.
В один из коротких наездов в Москву, - думаю, что за несколько недель до казни Романовых, - я мимоходом заметил в Политбюро, что ввиду плохого положения на Урале следовало бы ускорить процесс царя. Я предлагал открытый судебный процесс, который должен был развернуть картину всего царствования ... по радио ход процесса должен был передаваться по всей стране; в волостях отчёты о процессе должны были читаться и комментироваться каждый день.
Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если бы было осуществимо. Но ... времени может не хватить ... Прений никаких не вышло, так я на своём предложении не настаивал, поглощённый другими делами. Да и на Политбюро нас, помнится, было трое-четверо: Ленин, я, Свердлов ... Каменева, как будто, не было...
Ленин в тот период был настроен довольно сумрачно, не очень верил тому, что удастся построить армию ... Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:
- Да, а где царь?
- Кончено, - ответил он, - расстрелян.
- А семья где?
- И семья с ним.
- Все? - спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.
- Все! - ответил Свердлов, - а что?
Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.
- А кто решал? - спросил я?
- Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставить нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях.
Больше я никаких вопросов не задавал, поставив на деле крест. По существу, решение было не только целесообразно, но и необходимо Суровость расплаты показывала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем. Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтоб запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, по казать, что отступления нет, что впереди полная победа или полная гибель.
В интеллигентных кругах партии, вероятно, были сомнения и покачивания головами. Но массы рабочих и солдат не сомневались ни минуты: никакого другого решения они не поняли бы и не приняли бы. Это Ленин хорошо чувствовал: способность думать и чувствовать массу и с массой была ему в высшей мере свойственна, особенно на великих политических поворотах ...» (Троцкий Л. Д. Дневники и письма. М., Издательство гуманитарной литературы, 1994, стр. 117, 118.)
Казалось бы, убийственный аргумент.
Но, во-первых, Троцкий делает эту запись не по горячим следам, а уже в своём «Дневнике в изгнании» за 9 апреля 1935 года. Надо понимать, что Троцкий в этот момент действующий политик и все свои тексты выверяет ещё и с политической точки зрения.
Далее интересную критику данного источника даёт сам Ю. Жук. Он отмечает, что Троцкий «…говорит и явную неправду, так как накануне убийства Царской Семьи он из Москвы, практически, не выезжал и даже 18 июля 1918 года присутствовал на заседании Совнаркома, на котором Я. М. Свердлов сделал «внеочередное сообщение» о расстреле бывшего Царя и на котором было решено оное «принять к сведению».
Юрий Жук, как профессионал, не может не отметить этого разночтения в словах Троцкого, но далее он озвучивает свою версию, о желании Ленина убить всю царскую семью, что ему бы не позволил открытый суд.
Мы же оставим эту версию на совести Жука и продолжим разбираться в этом сложном деле.
Литература.
Жук Ю. А. Вопросительные знаки в «Царском деле». - СПб.: БХВ-Петербург, 2013.
После заявления Соловьёва, в передаче выступил Закатов Александр Николаевич - личный секретарь Императорской Семьи (с 1997), директор Канцелярии Главы Российского Императорского Дома Ее Императорского Высочества Государыни Великой Княгини Марии Владимировны. Он выступил, чтобы парировать аргументы Соловьёва.
Фотография взята с сайта: rusk.ru
Закатов говорит, что «Следствие, к сожалению, проигнорировало очень важное свидетельство». И далее приводит два аргумента, первый мы разберём после, а во втором он отсылает нас к дневнику Троцкого. Вот что конкретно говорит Закатов (в диалоге со Сванидзе)
Закатов: … Есть свидетельство Льва Троцкого, второго человека в партийной иерархии…
Сванидзе: Это известное свидетельство о его разговоре со Свердловым.
Закатов: Да, его разговор со Свердловым, где Свердлов прямо сказал, что участь царя и всей его семьи была решена им и Ильичом.
Хотелось бы отметить, странный упрёк Закатова в адрес следователя Соловьёва. Ведь упрёк был фактически в непрофессионализме, мол вы обошли стороной общеизвестные факты, хотя Закатов понимал, что следователь не мог быть не знаком с этим дневником Троцкого. А значит у него были основания не ориентироваться на этот дневник.
Фотография взята с сайта: eapa.ru
Этот же документ приводит и Юрий Жук в своей книге, естественно, как аргумент в пользу версии о том, что Ленин отдал приказ об убийстве царской семьи. Обратимся к дневнику Троцкого:
«Белая печать когда-то очень горячо дебатировала вопрос, по чьему решению была предана казни царская семья". Либералы склонялись как будто к тому, что уральский исполком, отрезанный от Москвы, действовал самостоятельно. Это неверно. Постановление вынесено было в Москве. Дело происходило в критический период гражданской войны, когда я почти всё время проводил на фронте, и мои воспоминания о деле царской семьи имеют отрывочный характер. Расскажу здесь, что помню.
В один из коротких наездов в Москву, - думаю, что за несколько недель до казни Романовых, - я мимоходом заметил в Политбюро, что ввиду плохого положения на Урале следовало бы ускорить процесс царя. Я предлагал открытый судебный процесс, который должен был развернуть картину всего царствования ... по радио ход процесса должен был передаваться по всей стране; в волостях отчёты о процессе должны были читаться и комментироваться каждый день.
Ленин откликнулся в том смысле, что это было бы очень хорошо, если бы было осуществимо. Но ... времени может не хватить ... Прений никаких не вышло, так я на своём предложении не настаивал, поглощённый другими делами. Да и на Политбюро нас, помнится, было трое-четверо: Ленин, я, Свердлов ... Каменева, как будто, не было...
Ленин в тот период был настроен довольно сумрачно, не очень верил тому, что удастся построить армию ... Следующий мой приезд в Москву выпал уже после падения Екатеринбурга. В разговоре со Свердловым я спросил мимоходом:
- Да, а где царь?
- Кончено, - ответил он, - расстрелян.
- А семья где?
- И семья с ним.
- Все? - спросил я, по-видимому, с оттенком удивления.
- Все! - ответил Свердлов, - а что?
Он ждал моей реакции. Я ничего не ответил.
- А кто решал? - спросил я?
- Мы здесь решали. Ильич считал, что нельзя оставить нам им живого знамени, особенно в нынешних трудных условиях.
Больше я никаких вопросов не задавал, поставив на деле крест. По существу, решение было не только целесообразно, но и необходимо Суровость расплаты показывала всем, что мы будем вести борьбу беспощадно, не останавливаясь ни перед чем. Казнь царской семьи нужна была не просто для того, чтоб запугать, ужаснуть, лишить надежды врага, но и для того, чтобы встряхнуть собственные ряды, по казать, что отступления нет, что впереди полная победа или полная гибель.
В интеллигентных кругах партии, вероятно, были сомнения и покачивания головами. Но массы рабочих и солдат не сомневались ни минуты: никакого другого решения они не поняли бы и не приняли бы. Это Ленин хорошо чувствовал: способность думать и чувствовать массу и с массой была ему в высшей мере свойственна, особенно на великих политических поворотах ...» (Троцкий Л. Д. Дневники и письма. М., Издательство гуманитарной литературы, 1994, стр. 117, 118.)
Казалось бы, убийственный аргумент.
Но, во-первых, Троцкий делает эту запись не по горячим следам, а уже в своём «Дневнике в изгнании» за 9 апреля 1935 года. Надо понимать, что Троцкий в этот момент действующий политик и все свои тексты выверяет ещё и с политической точки зрения.
Далее интересную критику данного источника даёт сам Ю. Жук. Он отмечает, что Троцкий «…говорит и явную неправду, так как накануне убийства Царской Семьи он из Москвы, практически, не выезжал и даже 18 июля 1918 года присутствовал на заседании Совнаркома, на котором Я. М. Свердлов сделал «внеочередное сообщение» о расстреле бывшего Царя и на котором было решено оное «принять к сведению».
Юрий Жук, как профессионал, не может не отметить этого разночтения в словах Троцкого, но далее он озвучивает свою версию, о желании Ленина убить всю царскую семью, что ему бы не позволил открытый суд.
Мы же оставим эту версию на совести Жука и продолжим разбираться в этом сложном деле.
Литература.
Жук Ю. А. Вопросительные знаки в «Царском деле». - СПб.: БХВ-Петербург, 2013.