Резилиенс или сопротивляемость, чтобы это не значило
Вообще-то точно переводится résilience словом упругость, но в области психики мне кажется уместнее сопротивляемость. Пишу об этом, потому что в Париже на днях прошел конгресс, посвященный этому понятию. А опираюсь на статью в субботнем Le Monde. Не очень уверена в верности перевода некоторых научных терминов.
Это понятие отражает биологический, психоэмоциональный, социальный и культурный процесс, который способствует преодолению психологической травмы. Его популяризатором во Франции является нейропсихиатр Борис Сирюльник: " В послевоенные годы ребенок, перенесший психологическую травму считался безнадежно потерянным. До 80 годов царил полный фатализм". Сам он остался сиротой, чудом избежав депортации, поэтому всегда интересовался судьбами пострадавших детей. Ученый обратил внимание на то, что большая их часть все же способна не только выкарабкаться, но и стать в дальнейшем вполне успешными людьми. Сирюльник выделяет факторы генетические и те, которые зависят от окружения и среды. Но даже неблагоприятный генетический фон может уравновешен и нейтрализован эмоционально стабильной средой и наоборот. Младенец, потерявший ощущение защищенности, реагирует страхом на любое повседневное действие с свой адрес. Но если он попадет к надежным и любящим его людям, то его состояние быстро улучшается сначала на нейронном, а потом на эмоциональном уровне.
А что же может помешать восстановительному процессу после травмы? Одиночество, бессмысленность и стыд: "Достаточно трех недель эмоциональной и речевой изоляции для начала лимбической атрофии, вызывающей мыслительные и эмоциональные нарушения". Сопротивляемость возможна тогда, когда есть доступ к эмоционально наполненным отношениям, когда рядом есть человек, которому можно довериться и снова поверить в себя.
А еще культурные связи. Когда группа людей оказывается в незнакомой стране, им сложно выжить в изоляции внутри этой страны. Но когда они сохраняют свои традиции и культурные привычки, это изгнание можно пережить.
Это понятие отражает биологический, психоэмоциональный, социальный и культурный процесс, который способствует преодолению психологической травмы. Его популяризатором во Франции является нейропсихиатр Борис Сирюльник: " В послевоенные годы ребенок, перенесший психологическую травму считался безнадежно потерянным. До 80 годов царил полный фатализм". Сам он остался сиротой, чудом избежав депортации, поэтому всегда интересовался судьбами пострадавших детей. Ученый обратил внимание на то, что большая их часть все же способна не только выкарабкаться, но и стать в дальнейшем вполне успешными людьми. Сирюльник выделяет факторы генетические и те, которые зависят от окружения и среды. Но даже неблагоприятный генетический фон может уравновешен и нейтрализован эмоционально стабильной средой и наоборот. Младенец, потерявший ощущение защищенности, реагирует страхом на любое повседневное действие с свой адрес. Но если он попадет к надежным и любящим его людям, то его состояние быстро улучшается сначала на нейронном, а потом на эмоциональном уровне.
А что же может помешать восстановительному процессу после травмы? Одиночество, бессмысленность и стыд: "Достаточно трех недель эмоциональной и речевой изоляции для начала лимбической атрофии, вызывающей мыслительные и эмоциональные нарушения". Сопротивляемость возможна тогда, когда есть доступ к эмоционально наполненным отношениям, когда рядом есть человек, которому можно довериться и снова поверить в себя.
А еще культурные связи. Когда группа людей оказывается в незнакомой стране, им сложно выжить в изоляции внутри этой страны. Но когда они сохраняют свои традиции и культурные привычки, это изгнание можно пережить.