Сериал "Школа"
Досмотрел сериал "Школа", который начал смотреть летом.
Выскажусь осторожно.
Возможно, это самое гениальное произведение, созданное на территории Российской Федерации, начиная с 2000 года.
Возможно, это самый точный диагноз эпохи, начавшейся около 2000 года.
Почти одновременно я закончил читать "Бледный огонь" Набокова, который многие считают его лучшим романом и про который переводчик С. Б. Ильин сказал, что "эту книгу нужно прочесть по крайней мере трижды, чтобы догадаться, что в ней, собственно, происходит".
Возможно, "Школу" надо пересмотреть несколько раз, чтобы понять, что в ней, собственно, происходит.
Возможно, в ней есть не только второе дно, которое приоткрывается в самом конце сериала, но и третье дно, до которого еще предстоит добраться.
В центре сериала судьба погибшей девочки, как и в "Бледном огне" (да как и в "Котловане" Платонова), только эта смерть (эти смерти) обставлена (обставлены) таким количеством "лишних" подробностей и сюжетных линий, что точные обстоятельства ее (их) гибели тонут и ускользают от внимания. Мастерство Валерии Гай Германики в том и состоит, что на самом деле тут ничего лишнего нет, "безыскусные" натуралистические подробности, съемка как будто любительской камерой (а ля "Догма") и оговорки в незамысловатых диалогах героев, - не более, чем прием, тем надежнее прячущий жестокую истину большого искусства, чем доверчивей зритель воспринимает все происходящее с точки зрения "да тут все совсем как в жизни".
Есть в фильме и второй герой, наряду с "эмо" Аней Носовой - недоскинхед Вадим Исаев. Литературную родословную которого Германика подсказывает почти в лоб (сводя его с девушкой-скинхедкой Багирой) - он Маугли в этом мире джунглей, куда доверчиво идет прямо за смертью. Литературная родословная Ани Носовой - "Лолита" Набокова. И ее смерть в реабилитационной палате, где ласково говорящий "правильные слова" доктор щупает ее за коленки и готовит к "завтрашнему дню" - пожалуй, не менее страшная альтернатива смерти посреди джунглей.
В конце фильма школьная учительница и классная руководительница погибшей Ани Носовой и ее школьница-подружка поют под караоке "Владивосток 2000". Конец фильма, как в "Неотвратимости" Гаспара Ноэ, опрокидывается в самое начало эпохи. Оттуда, как Люкс Ориенти, она тянется темным лучом сквозь игольное ушко 2010 года в сегодняшний день, чтобы закончиться непонятно когда и чем.
Выскажусь осторожно.
Возможно, это самое гениальное произведение, созданное на территории Российской Федерации, начиная с 2000 года.
Возможно, это самый точный диагноз эпохи, начавшейся около 2000 года.
Почти одновременно я закончил читать "Бледный огонь" Набокова, который многие считают его лучшим романом и про который переводчик С. Б. Ильин сказал, что "эту книгу нужно прочесть по крайней мере трижды, чтобы догадаться, что в ней, собственно, происходит".
Возможно, "Школу" надо пересмотреть несколько раз, чтобы понять, что в ней, собственно, происходит.
Возможно, в ней есть не только второе дно, которое приоткрывается в самом конце сериала, но и третье дно, до которого еще предстоит добраться.
В центре сериала судьба погибшей девочки, как и в "Бледном огне" (да как и в "Котловане" Платонова), только эта смерть (эти смерти) обставлена (обставлены) таким количеством "лишних" подробностей и сюжетных линий, что точные обстоятельства ее (их) гибели тонут и ускользают от внимания. Мастерство Валерии Гай Германики в том и состоит, что на самом деле тут ничего лишнего нет, "безыскусные" натуралистические подробности, съемка как будто любительской камерой (а ля "Догма") и оговорки в незамысловатых диалогах героев, - не более, чем прием, тем надежнее прячущий жестокую истину большого искусства, чем доверчивей зритель воспринимает все происходящее с точки зрения "да тут все совсем как в жизни".
Есть в фильме и второй герой, наряду с "эмо" Аней Носовой - недоскинхед Вадим Исаев. Литературную родословную которого Германика подсказывает почти в лоб (сводя его с девушкой-скинхедкой Багирой) - он Маугли в этом мире джунглей, куда доверчиво идет прямо за смертью. Литературная родословная Ани Носовой - "Лолита" Набокова. И ее смерть в реабилитационной палате, где ласково говорящий "правильные слова" доктор щупает ее за коленки и готовит к "завтрашнему дню" - пожалуй, не менее страшная альтернатива смерти посреди джунглей.
В конце фильма школьная учительница и классная руководительница погибшей Ани Носовой и ее школьница-подружка поют под караоке "Владивосток 2000". Конец фильма, как в "Неотвратимости" Гаспара Ноэ, опрокидывается в самое начало эпохи. Оттуда, как Люкс Ориенти, она тянется темным лучом сквозь игольное ушко 2010 года в сегодняшний день, чтобы закончиться непонятно когда и чем.