О "флотилии свободы"
Цитата из Аверинцева:
"По-видимому, не всякая культура принимает само представление, согласно которому для нации необходимо размышлять о ее коллективной ответственности за грехи и преступления ее прошлого, исповедовать перед всем миром эти грехи и преступления. Эта идея либо есть, либо ее нет. Если она есть, она как всякая моральная идея может быть временно вытесняемой или подавляемой, но продолжает подспудную жизнь. Очевидна ее связь с той высокой оценкой обращения и покаяния, которая прямо или косвенно восходит к христианской традиции. В известной классификации, восходящей к Рут Бенедикт, все это обозначается как культура совести. Напротив, цивилизации Востока традиционно определяются культурой стыда: там человек должен “сохранять лицо”, и как раз для этого ему лучше не открывать своих неприятных тайн. Современный либерализм подчас высказывает предпочтение культуре стыда как предохраняющей от чересчур негативных эмоций; но слишком очевидно, насколько будущее европейской традиции свободы связано с культурой совести. Последняя являет особый феномен. Разумеется, сегодня и в странах Востока мы видим некоторое количество правозащитников, готовых на преследования; но я не способен вообразить, скажем, китайского Солженицына, который с такой же силой и с такой же открытостью, как его русский собрат, выступил бы перед всем миром в качестве вдохновенного обвинителя, называющего в своей судебной речи все преступления своего глубоко любимого Отечества! И мне до сих пор не приходилось слышать о какой-либо попытке поразмыслить над тем же истреблением армян у какого-либо турецкого романиста или эссеиста, даже оппозиционного. А то обстоятельство, что Солженицыну свойственно, как мы знаем, национальное чувство, доходящее до страсти, только усиливает контраст: даже это в свое время не помешало ему совершенно открыто сказать, в числе другого, и о творившейся при Сталине неправде в отношении подавленных народов…"
Собственно, у меня нет своей точки зрения на случившееся с "флотилией свободы", просто потому, что я далек от израильско-палестинского конфликта и не считаю нужным искать ответ на вопрос, который меня почти не касается. Но при этом меня настораживает, когда многим людям "все ясно" просто потому, что им было все априори ясно еще до того, как все случилось.
В той информационной войне, которая тут же вспыхнула вокруг конфликта, силы неравны по одной причине, о которой и написал в свое время С. Аверинцев. Возьмем израильскую сторону. Я знаю по крайней мере об одном еврейском диссиденде (как раз из тех, кому все ясно заранее) - а именно об Израиле Шамире - который открыто выступает против политики государства Израиль (какова бы ни была логика его аргументов, рта ему не затыкают). Но я не знаю об аналогичных палестинских или турецких диссидентах. Т. е. в мусульманском обществе, как я понимаю, действует закон круговой поруки, и те, кто нарушают негласные законы этого общества, в лучшем случае становятся беженцами в других странах, где они также предпочитают помалкивать.
Сама идея коллективной ответственности мне не очень симпатична, но, перенесенная в область индивидуальной гражданской ответственности, она, безусловно, ярко характеризует общество, состоящее либо из индивидуальностей, либо из безликой массы. Если в первом обществе есть хотя бы шансы узнать правду, то во втором таких шансов попросту нет и быть не может.
"По-видимому, не всякая культура принимает само представление, согласно которому для нации необходимо размышлять о ее коллективной ответственности за грехи и преступления ее прошлого, исповедовать перед всем миром эти грехи и преступления. Эта идея либо есть, либо ее нет. Если она есть, она как всякая моральная идея может быть временно вытесняемой или подавляемой, но продолжает подспудную жизнь. Очевидна ее связь с той высокой оценкой обращения и покаяния, которая прямо или косвенно восходит к христианской традиции. В известной классификации, восходящей к Рут Бенедикт, все это обозначается как культура совести. Напротив, цивилизации Востока традиционно определяются культурой стыда: там человек должен “сохранять лицо”, и как раз для этого ему лучше не открывать своих неприятных тайн. Современный либерализм подчас высказывает предпочтение культуре стыда как предохраняющей от чересчур негативных эмоций; но слишком очевидно, насколько будущее европейской традиции свободы связано с культурой совести. Последняя являет особый феномен. Разумеется, сегодня и в странах Востока мы видим некоторое количество правозащитников, готовых на преследования; но я не способен вообразить, скажем, китайского Солженицына, который с такой же силой и с такой же открытостью, как его русский собрат, выступил бы перед всем миром в качестве вдохновенного обвинителя, называющего в своей судебной речи все преступления своего глубоко любимого Отечества! И мне до сих пор не приходилось слышать о какой-либо попытке поразмыслить над тем же истреблением армян у какого-либо турецкого романиста или эссеиста, даже оппозиционного. А то обстоятельство, что Солженицыну свойственно, как мы знаем, национальное чувство, доходящее до страсти, только усиливает контраст: даже это в свое время не помешало ему совершенно открыто сказать, в числе другого, и о творившейся при Сталине неправде в отношении подавленных народов…"
Собственно, у меня нет своей точки зрения на случившееся с "флотилией свободы", просто потому, что я далек от израильско-палестинского конфликта и не считаю нужным искать ответ на вопрос, который меня почти не касается. Но при этом меня настораживает, когда многим людям "все ясно" просто потому, что им было все априори ясно еще до того, как все случилось.
В той информационной войне, которая тут же вспыхнула вокруг конфликта, силы неравны по одной причине, о которой и написал в свое время С. Аверинцев. Возьмем израильскую сторону. Я знаю по крайней мере об одном еврейском диссиденде (как раз из тех, кому все ясно заранее) - а именно об Израиле Шамире - который открыто выступает против политики государства Израиль (какова бы ни была логика его аргументов, рта ему не затыкают). Но я не знаю об аналогичных палестинских или турецких диссидентах. Т. е. в мусульманском обществе, как я понимаю, действует закон круговой поруки, и те, кто нарушают негласные законы этого общества, в лучшем случае становятся беженцами в других странах, где они также предпочитают помалкивать.
Сама идея коллективной ответственности мне не очень симпатична, но, перенесенная в область индивидуальной гражданской ответственности, она, безусловно, ярко характеризует общество, состоящее либо из индивидуальностей, либо из безликой массы. Если в первом обществе есть хотя бы шансы узнать правду, то во втором таких шансов попросту нет и быть не может.