Апрельский эпизод
Этот рассказ размещаю под двумя замками, только для деревенской группы френдов. Дело в том, что, во-первых, я не хочу афишировать чёрные события в моей деревне: мне ещё надо продать свой дом.
Во-вторых, не хочу, чтобы при моём появлении на Деревенском портале мне задавали лишние вопросы, типа планов на лето, и как там в Семёновском, или как там в Бурети. Рассказ о Бурети будет тоже под замком. Всё не так просто, как кажется романтикам в розовых очках.
Так что очень прошу: на ДП комментируйте осторожно, и только по той теме, которую буду описывать. А здесь - пожалуйста, можете выговориться от души.
Пожар в Семёновском
В пятницу, 11 апреля (опять илевен!) я ходила в Болото, это была очередная ходка с вещами, которые собиралась отправлять по почте в Буреть. По дороге туда я заметила большой дым в стороне Пронино-Дмитриевки, он был и вчера, немного в другом месте.
Жгут, подлецы, палят траву. Вчера пал был от Болота к Семёновскому, дошёл аж до развилки, что на бугре. Неспокойное время - апрель.
Выгрузив свои вещи у Нины Тарабаровой, я зашла в магазин, купила мясных продуктов и яблок - лекарства от железного дефицита. На обратном пути, пройдя ферму, увидела дым ещё страшнее: он был уже в стороне Семёновского. Мне оставалось полчаса ходьбы до дома, с моей короткой приводящей мышцей, которая иногда бастует.
Поднявшись от мостика на бугор, увидела, что он только что выжжен. Дальше - больше. Огонь прошёл через памятник, и там полыхнули нижние ветки ёлок. Пламя стелилось по ту сторону дороги, а мой дом расположен по эту. Но это ничего не значит, когда бушует сильный ветер. Огонь уже был и в роще, которая при входе в деревню. От рощи до моей усадьбы есть понижение, там, возможно, ещё влажно, и сильно гореть не будет.
Большой разноцветный дым был виден и на дальнем конце деревни, где начинается лес. Горело также кладбище по ту сторону оврага. Впечатление было такое, что нас окружили.
Ни одного человека в деревне я не видела и не слышала, раздавался только треск горящей травы. Позвонила в администрацию, сообщила о пожаре, там сказали, что пожарная машина послана, уже едет. Я говорю им: кладбище горит! Они: «Ох-х!»
По пути к дому я думала только о том, чтобы успеть добежать до него и забрать сумку, в которой лежали паспорт, банковская карта, наличные деньги и ключи от городской квартиры. Быстро запихнув сумку и семенной фонд (а, да, ещё успела сложить покупки в холодильник - не сгорят, так потом поем) в рюкзак, вынесла его во двор. Потом размотала удлинитель до колодца, вытащила насос, но опустить его в колодец не смогла: провод был крепко обмотан проволокой.
Взяла лопату, пошла тушить травищу - огонь подбирался к задам моей усадьбы. Он шёл таким мощным и широким фронтом, что мне одной было явно не справиться, уже не подойти, уже сильный жар. Тут я увидела, что горит поле за домом Ольги на той стороне. Они вроде обкашивают свою усадьбу.
Вернулась во двор, взяла рюкзак и, не запирая дом, хотела было эвакуироваться в калитку, но она оказалась уже отрезанной огнём. За ней полыхал первый язык пламени, дошедший до меня. Повернула в сад и побежала к колодцу через свой овраг, мимо дома Огурца, мимо старого магазина - и на перекрёсток, где обычно останавливается автолавка.
Там частично уже прогорело, а по другую сторону только начинал бушевать огонь. Ветер перекидывал горящие верхушки бурьянов. Пробежала в сторону, где прогорело, и со стороны выжженного поля наблюдала, как огонь жрёт мою усадьбу.
Эмоций не было, я их отключила ещё на подходе к деревне. Ну, что же делать: сгорит так сгорит, но мне не стоит гореть заживо в собственном доме или задохнуться в дыму.
Но где же пожарная машина? Тут я осмотрелась и увидела её на верхней дороге: стоит! И не едет к пруду набирать воду, и не едет ко мне тушить мой дом. И где все люди?
Так, мой дом, кажется, не горит, трава поутихла, а на теплицах чёрный дым - загорелись, значит, деревянные конструкции. Пора возвращаться
Показался Ярослав, мы вместе с ним побежали тушить остатки травы на моём огороде.
Ещё один мужик бежит от машины, подъехавшей к пожарным - это Саша Воронков бежит к своей усадьбе (Паниных) через плотину. На той стороне полыхают уже два бесхозных дома: бабушки Валентины Беспаловой и бывший бомжовский. Воронкову придётся обороняться от бомжовского.
Мы с Ярославом подошли к моей усадьбе: ворота горели, и деревянный забор во многих местах тоже. Сказала Ярославу, что не могу справиться с насосом. Он развязал провод, опустил насос в колодец и включил его. Вода пошла, мы стали набирать воду в вёдра и заливать огонь, который подбирался к моему сараю.
Вернее, я заливала водой за сараем, а Ярослав мокрыми ветками тушил язык пламени, шедший по огороду от теплиц. Потушив небольшой фронт за сараями, я стала заливать теплицы, потом забор и ворота. От теплиц к дому огонь не пошёл, так как там была выкошена дорожка мною, прошлым летом. Косить всю усадьбу мне не по силам.
Наполнилась бочка. Ярослав отгрёб сухую траву от моего летнего домика и убежал опять на северный край деревни. Там отбивались от огня Маша с Татьяной, Лида и Наташа, Ярославова жена.
Мне он поручил грести траву и заливать тот язык, который шёл с юга. Там полыхал в чёрном дыму бесхозный дом номер один с дубовым срубом.
Грести траву граблями я не могла: руки слабые. Ярослав забрал мои грабли, там они ему нужнее.
Черпала воду из сажалки и лила на линию огня. Немного передохнув, собрала второй рюкзачок с ценными вещами, вынесла оба в потушенную теплицу, на случай эвакуации, если подойдёт второй фронт.
Он таки подошёл, и мне пришлось тушить вдоль забора на подступах к моим ёлкам. И тут пришли трое мужчин, один из них - наш болотский админ Сан Саныч Зайцев. Передав им фронт, на минуту присела на лавочке во дворе, потом опять стала черпать воду и носить им. Они потушили фронт возле летнего домика. Одна ёлка там вспыхнула, из тех, что отросли после стрижки 2011 года. Мигом потушили, я даже не успела разглядеть, как.
К чертям собачьим надо убирать эту хвойную аллею, или хотя бы нижние ветки спилить на человеческий рост.
Загорелись развалины дома номер два, но их не стали тушить. Вокруг уже трава выгорела. Подошли ещё двое пожарных в робах и стали отбивать дом номер три. А мой дом - номер четвёртый.
Пришли ещё с северного конца деревни Маша, ТаняТ, Наташа, Ярослав, Лида. «Привет, Маша, как вы там - не пострадали?» - «Отбились».
Перефразируя крылатый стишок, можно сказать: «Где кони не скачут, там избы горят». (Не косят траву, не пашут огороды.)
Противопожарной распашки вокруг деревни нынче не было. Зато была ранняя весна после малоснежной зимы, а трава в прошлом году наросла отменная, мало съеденная козами.
Пожарная машина заблудилась, приняв заявку на слух, и уехала в деревню Пирожково вместо Пронино. Пока разобрались в ошибке, огонь подступил к Семёновскому и окружил его кольцом.
Если бы не было новых жителей - Маши, ТаниТ, Наташи, Ярослава, Лиды - наш край сгорел бы полностью, а на том краю остались бы одни Воронковы (Панины).
Итог: сгорели четыре бесхозных дома и пострадали дачные, редко посещаемые. Кладбище уцелело, там в тени, видно, было сыровато. Рядом с кладбищем уцелел дом Макуни. Дальше, на Огарёвской улице, сгорел дом, в котором обитали Толик с Галой (они сейчас в тюрьме).
На следующий день, в субботу, я съездила с соседями в Белёв и купила «пуговицу» Самсунг. Спустя сутки после пожара запечатлела общую картину Семёновского и частные картинки моей усадьбы.
Во-вторых, не хочу, чтобы при моём появлении на Деревенском портале мне задавали лишние вопросы, типа планов на лето, и как там в Семёновском, или как там в Бурети. Рассказ о Бурети будет тоже под замком. Всё не так просто, как кажется романтикам в розовых очках.
Так что очень прошу: на ДП комментируйте осторожно, и только по той теме, которую буду описывать. А здесь - пожалуйста, можете выговориться от души.
Пожар в Семёновском
В пятницу, 11 апреля (опять илевен!) я ходила в Болото, это была очередная ходка с вещами, которые собиралась отправлять по почте в Буреть. По дороге туда я заметила большой дым в стороне Пронино-Дмитриевки, он был и вчера, немного в другом месте.
Жгут, подлецы, палят траву. Вчера пал был от Болота к Семёновскому, дошёл аж до развилки, что на бугре. Неспокойное время - апрель.
Выгрузив свои вещи у Нины Тарабаровой, я зашла в магазин, купила мясных продуктов и яблок - лекарства от железного дефицита. На обратном пути, пройдя ферму, увидела дым ещё страшнее: он был уже в стороне Семёновского. Мне оставалось полчаса ходьбы до дома, с моей короткой приводящей мышцей, которая иногда бастует.
Поднявшись от мостика на бугор, увидела, что он только что выжжен. Дальше - больше. Огонь прошёл через памятник, и там полыхнули нижние ветки ёлок. Пламя стелилось по ту сторону дороги, а мой дом расположен по эту. Но это ничего не значит, когда бушует сильный ветер. Огонь уже был и в роще, которая при входе в деревню. От рощи до моей усадьбы есть понижение, там, возможно, ещё влажно, и сильно гореть не будет.
Большой разноцветный дым был виден и на дальнем конце деревни, где начинается лес. Горело также кладбище по ту сторону оврага. Впечатление было такое, что нас окружили.
Ни одного человека в деревне я не видела и не слышала, раздавался только треск горящей травы. Позвонила в администрацию, сообщила о пожаре, там сказали, что пожарная машина послана, уже едет. Я говорю им: кладбище горит! Они: «Ох-х!»
По пути к дому я думала только о том, чтобы успеть добежать до него и забрать сумку, в которой лежали паспорт, банковская карта, наличные деньги и ключи от городской квартиры. Быстро запихнув сумку и семенной фонд (а, да, ещё успела сложить покупки в холодильник - не сгорят, так потом поем) в рюкзак, вынесла его во двор. Потом размотала удлинитель до колодца, вытащила насос, но опустить его в колодец не смогла: провод был крепко обмотан проволокой.
Взяла лопату, пошла тушить травищу - огонь подбирался к задам моей усадьбы. Он шёл таким мощным и широким фронтом, что мне одной было явно не справиться, уже не подойти, уже сильный жар. Тут я увидела, что горит поле за домом Ольги на той стороне. Они вроде обкашивают свою усадьбу.
Вернулась во двор, взяла рюкзак и, не запирая дом, хотела было эвакуироваться в калитку, но она оказалась уже отрезанной огнём. За ней полыхал первый язык пламени, дошедший до меня. Повернула в сад и побежала к колодцу через свой овраг, мимо дома Огурца, мимо старого магазина - и на перекрёсток, где обычно останавливается автолавка.
Там частично уже прогорело, а по другую сторону только начинал бушевать огонь. Ветер перекидывал горящие верхушки бурьянов. Пробежала в сторону, где прогорело, и со стороны выжженного поля наблюдала, как огонь жрёт мою усадьбу.
Эмоций не было, я их отключила ещё на подходе к деревне. Ну, что же делать: сгорит так сгорит, но мне не стоит гореть заживо в собственном доме или задохнуться в дыму.
Но где же пожарная машина? Тут я осмотрелась и увидела её на верхней дороге: стоит! И не едет к пруду набирать воду, и не едет ко мне тушить мой дом. И где все люди?
Так, мой дом, кажется, не горит, трава поутихла, а на теплицах чёрный дым - загорелись, значит, деревянные конструкции. Пора возвращаться
Показался Ярослав, мы вместе с ним побежали тушить остатки травы на моём огороде.
Ещё один мужик бежит от машины, подъехавшей к пожарным - это Саша Воронков бежит к своей усадьбе (Паниных) через плотину. На той стороне полыхают уже два бесхозных дома: бабушки Валентины Беспаловой и бывший бомжовский. Воронкову придётся обороняться от бомжовского.
Мы с Ярославом подошли к моей усадьбе: ворота горели, и деревянный забор во многих местах тоже. Сказала Ярославу, что не могу справиться с насосом. Он развязал провод, опустил насос в колодец и включил его. Вода пошла, мы стали набирать воду в вёдра и заливать огонь, который подбирался к моему сараю.
Вернее, я заливала водой за сараем, а Ярослав мокрыми ветками тушил язык пламени, шедший по огороду от теплиц. Потушив небольшой фронт за сараями, я стала заливать теплицы, потом забор и ворота. От теплиц к дому огонь не пошёл, так как там была выкошена дорожка мною, прошлым летом. Косить всю усадьбу мне не по силам.
Наполнилась бочка. Ярослав отгрёб сухую траву от моего летнего домика и убежал опять на северный край деревни. Там отбивались от огня Маша с Татьяной, Лида и Наташа, Ярославова жена.
Мне он поручил грести траву и заливать тот язык, который шёл с юга. Там полыхал в чёрном дыму бесхозный дом номер один с дубовым срубом.
Грести траву граблями я не могла: руки слабые. Ярослав забрал мои грабли, там они ему нужнее.
Черпала воду из сажалки и лила на линию огня. Немного передохнув, собрала второй рюкзачок с ценными вещами, вынесла оба в потушенную теплицу, на случай эвакуации, если подойдёт второй фронт.
Он таки подошёл, и мне пришлось тушить вдоль забора на подступах к моим ёлкам. И тут пришли трое мужчин, один из них - наш болотский админ Сан Саныч Зайцев. Передав им фронт, на минуту присела на лавочке во дворе, потом опять стала черпать воду и носить им. Они потушили фронт возле летнего домика. Одна ёлка там вспыхнула, из тех, что отросли после стрижки 2011 года. Мигом потушили, я даже не успела разглядеть, как.
К чертям собачьим надо убирать эту хвойную аллею, или хотя бы нижние ветки спилить на человеческий рост.
Загорелись развалины дома номер два, но их не стали тушить. Вокруг уже трава выгорела. Подошли ещё двое пожарных в робах и стали отбивать дом номер три. А мой дом - номер четвёртый.
Пришли ещё с северного конца деревни Маша, ТаняТ, Наташа, Ярослав, Лида. «Привет, Маша, как вы там - не пострадали?» - «Отбились».
Перефразируя крылатый стишок, можно сказать: «Где кони не скачут, там избы горят». (Не косят траву, не пашут огороды.)
Противопожарной распашки вокруг деревни нынче не было. Зато была ранняя весна после малоснежной зимы, а трава в прошлом году наросла отменная, мало съеденная козами.
Пожарная машина заблудилась, приняв заявку на слух, и уехала в деревню Пирожково вместо Пронино. Пока разобрались в ошибке, огонь подступил к Семёновскому и окружил его кольцом.
Если бы не было новых жителей - Маши, ТаниТ, Наташи, Ярослава, Лиды - наш край сгорел бы полностью, а на том краю остались бы одни Воронковы (Панины).
Итог: сгорели четыре бесхозных дома и пострадали дачные, редко посещаемые. Кладбище уцелело, там в тени, видно, было сыровато. Рядом с кладбищем уцелел дом Макуни. Дальше, на Огарёвской улице, сгорел дом, в котором обитали Толик с Галой (они сейчас в тюрьме).
На следующий день, в субботу, я съездила с соседями в Белёв и купила «пуговицу» Самсунг. Спустя сутки после пожара запечатлела общую картину Семёновского и частные картинки моей усадьбы.
