ИДИОТЫ. Комедия-фарс в трех частях с возможным продолжением (2)
ДЕЙСТВО ПЕРВОЕ (продолжение)
Далее следовала наиболее цивилизованная часть действа: мы сидели, беседовали, ели и пили. Характер все это носило достаточно светский: Джеймс нахваливал капитанские prawn coctails, уговаривая уже третий, остальные занимались двумя вещами - либо уплетали за обе щеки, либо подъебывали друг друга. Когда дело касается последнего занятия, жертва почти всегда - Том, потому что его нежная душевная организация невероятно достала всех, кто с ним работает, и грех не отыграться на эту тему. Ну согласитесь - легко ли впахивать бок о бок с человеком, который постоянно ноет и жалуется? Особенно если человек это сильно моложе тебя и не имеет на самом деле никаких реальных проблем в жизни и, следовательно, оснований ее клясть денно и нощно. Менять свою жизнь Том тоже не пытается, ибо его удел - страдать. В общем, на тусовках не поржет над ним даже ленивый и он уже (кажется) привык. Особенно по этой части любят выступить Капитан и Кол, ибо пошутить жестко - их излюбленное удовольствие.
Когда коктейли кончились и Капитан удалился было в сторону кухни, чтобы готовить паэлью, случилось неожиданное: Джеймс сказал, что объелся и что пить больше не может в силу вчерашних приключений, раз пятьсот поблагодарил нас за прием, сгреб Линду, и они откланялись. Таким образом нас осталось ровно столько, что исчезла необходимость включать в меню еще и ризотто, что неминуемо сместило дальнейшие события в сторону пьянства. Примерно в это же время Кол увидел в углу гитару и, невзирая на мои предупреждения, что она наверняка расстроена и вообще на полтона ниже, бодро заиграл песни собственного сочинения. Особенно запомнился нам (и соседям, которые весь вечер слушали наш гогот и ржание) шедевр под названием “Are there any more drugs?” Это чудо Капитан даже умудрился частично заснять на телефон (см. видос ниже), что конечно же большая удача, ибо оно стоило того, чтобы остаться в истории (там была строчка “грибы заплесневели, но в принципе ты от них наверняка все равно заторчишь”).
Что было потом линейно описать уже трудно: мы постоянно ходили курить, разбившись на кучки; в какой-то момент Кол заорал, что даром, что он из Эдинбурга, ему холодно, и пригласил всех курящих и стучащих зубами обнять его и греться. Выглядело это наверняка эпично, но действительно стало теплее. Потом эту практику мы так и не оставили до конца вечера, куря кучей и хихикая. Где-то тогда же Карли умудрилась таки включить у нас отопление, чего я ни разу не делала и не знаю, как. Примерно на том же этапе (то ли до, то ли после пения) Колу пришла в голову идея для стартапа: он вещал: “Вот что объединяет нас, мужчин? Мы все ходим в паб, нам всем пора постричься и мы все ненавидим стирать свою одежду. Значит надо устроить заведение “три в одном” - bar-barbarette! (barber shop + laundrette, мужская парикмахерская и прачечная самообслуживания), чтобы можно было туда придти и пить, пока тебя стригут и стирают твои шмотки”. Гогот усиливался.
Как и на любой пьянке неминуемо настал тот момент, когда надо было идти за догоном. Гонцами вызвались мы с Марти, причем я взяла на себя самый важный организационный момент - объяснила моим драгоценным нищебродам и халявщикам, что надо скинуться, и по сколько именно. Всю дорогу в магаз и обратно (благо в десяти минутах от дома есть отличный ночник, источник многих лунных вдохновений) я о чем-то горячо втирала Марти, а он, бедный, слушал, но вот о чем - совершенно не помню.
Когда мы вернулись, картина была следующей: Капитан таки исполнил свое давнишнее желание и угостил Кола своими single-malt вискарями, никому больше не давая под предлогом, что Кол - шотландец, а всем остальным детишкам не понять. Они вальяжно расселись под эркером, откуда наблюдали за происходящим на диване. А на диване Карли опять соблазняла Тома, нисколько не смущаясь наличием рядом Рагацци. В какой-то момент Кол не выдержал и, со свойственной ему прямотой, выдал: “Том, так и когда вы с Карли потрахаетесь?” Реакция на реплику была вполне ожидаемой: возмутились Том и Карли, охуела Рагацци, пожал плечами и захихикал Марти, укатились под стол я и Капитан. Если бы не паэлья, съеденная незадолго до, ситуация наверняка бы накалилась, но сытые пьяные люди сильно отличаются от голодных пьяных в мирную сторону. Мы продолжили блуждание между гостиной и садом.
Из прочих отжегов могу припомнить, как Кол (он явно был в ударе в этот вечер) отхватил пиздюдей от Капитана, попытавшись закурить в комнате по забывчивости, потом они бегали друг за другом с ножом, причем Кол требовал, чтобы Капитан его порезал, потом он испросил разрешения поссать у нас в саду, при этом настойчиво предлагая перемахнуть через забор к соседям из уважения к нашему гостеприимству. Карли и Том все переживали нанесенное им оскорбление (которое, на самом деле, суть было озвучанием того, что думали все присутствующие - не более), и в конце-концов Карли слилась, не попрощавшись. Наконец домой засобирался и Марти (точнее не домой, а к Джесси на соседнюю улицу, ибо дома-то у него нет), мотивируя это тем, что она уже наверняка закрыла паб и ждет его, прихватил с собой смятенного Тома, и как бы вечеринка подошла к концу, но… В общем, я плохо помню, на что я отвлеклась, но Капитан и Кол пытались продолжать банкет (я внушила ему, что домой через весь город он не поедет, к счастью он даже не протестовал), оба хотели хлеба и зрелищ, а также секса, наркотиков и рок-н-ролла, да и я в общем-то не отставала, но, как обычно бывает в минуты адского угара, неожиданно наступил момент, когда все временно слегка протрезвели и поняли, что надо срочно закругляться, ибо иначе - верная гибель. По словам Капитана, я так хорошо помогала стелить постель в гостиной, что пыталась надеть наволочку вместо пододеяльника и люто материлась, что с бельем что-то не так, наверное порвалось, а Кол в это время сдался в неравной борьбе со шнурками, сказав: “Помоги мне. Я забыл, как это делается”, но вдвоем они справились и все, наконец, разошлись по коням. Время было за три часа ночи, а завтра всем надо было вставать около восьми…
to be continued...
Далее следовала наиболее цивилизованная часть действа: мы сидели, беседовали, ели и пили. Характер все это носило достаточно светский: Джеймс нахваливал капитанские prawn coctails, уговаривая уже третий, остальные занимались двумя вещами - либо уплетали за обе щеки, либо подъебывали друг друга. Когда дело касается последнего занятия, жертва почти всегда - Том, потому что его нежная душевная организация невероятно достала всех, кто с ним работает, и грех не отыграться на эту тему. Ну согласитесь - легко ли впахивать бок о бок с человеком, который постоянно ноет и жалуется? Особенно если человек это сильно моложе тебя и не имеет на самом деле никаких реальных проблем в жизни и, следовательно, оснований ее клясть денно и нощно. Менять свою жизнь Том тоже не пытается, ибо его удел - страдать. В общем, на тусовках не поржет над ним даже ленивый и он уже (кажется) привык. Особенно по этой части любят выступить Капитан и Кол, ибо пошутить жестко - их излюбленное удовольствие.
Когда коктейли кончились и Капитан удалился было в сторону кухни, чтобы готовить паэлью, случилось неожиданное: Джеймс сказал, что объелся и что пить больше не может в силу вчерашних приключений, раз пятьсот поблагодарил нас за прием, сгреб Линду, и они откланялись. Таким образом нас осталось ровно столько, что исчезла необходимость включать в меню еще и ризотто, что неминуемо сместило дальнейшие события в сторону пьянства. Примерно в это же время Кол увидел в углу гитару и, невзирая на мои предупреждения, что она наверняка расстроена и вообще на полтона ниже, бодро заиграл песни собственного сочинения. Особенно запомнился нам (и соседям, которые весь вечер слушали наш гогот и ржание) шедевр под названием “Are there any more drugs?” Это чудо Капитан даже умудрился частично заснять на телефон (см. видос ниже), что конечно же большая удача, ибо оно стоило того, чтобы остаться в истории (там была строчка “грибы заплесневели, но в принципе ты от них наверняка все равно заторчишь”).
Что было потом линейно описать уже трудно: мы постоянно ходили курить, разбившись на кучки; в какой-то момент Кол заорал, что даром, что он из Эдинбурга, ему холодно, и пригласил всех курящих и стучащих зубами обнять его и греться. Выглядело это наверняка эпично, но действительно стало теплее. Потом эту практику мы так и не оставили до конца вечера, куря кучей и хихикая. Где-то тогда же Карли умудрилась таки включить у нас отопление, чего я ни разу не делала и не знаю, как. Примерно на том же этапе (то ли до, то ли после пения) Колу пришла в голову идея для стартапа: он вещал: “Вот что объединяет нас, мужчин? Мы все ходим в паб, нам всем пора постричься и мы все ненавидим стирать свою одежду. Значит надо устроить заведение “три в одном” - bar-barbarette! (barber shop + laundrette, мужская парикмахерская и прачечная самообслуживания), чтобы можно было туда придти и пить, пока тебя стригут и стирают твои шмотки”. Гогот усиливался.
Как и на любой пьянке неминуемо настал тот момент, когда надо было идти за догоном. Гонцами вызвались мы с Марти, причем я взяла на себя самый важный организационный момент - объяснила моим драгоценным нищебродам и халявщикам, что надо скинуться, и по сколько именно. Всю дорогу в магаз и обратно (благо в десяти минутах от дома есть отличный ночник, источник многих лунных вдохновений) я о чем-то горячо втирала Марти, а он, бедный, слушал, но вот о чем - совершенно не помню.
Когда мы вернулись, картина была следующей: Капитан таки исполнил свое давнишнее желание и угостил Кола своими single-malt вискарями, никому больше не давая под предлогом, что Кол - шотландец, а всем остальным детишкам не понять. Они вальяжно расселись под эркером, откуда наблюдали за происходящим на диване. А на диване Карли опять соблазняла Тома, нисколько не смущаясь наличием рядом Рагацци. В какой-то момент Кол не выдержал и, со свойственной ему прямотой, выдал: “Том, так и когда вы с Карли потрахаетесь?” Реакция на реплику была вполне ожидаемой: возмутились Том и Карли, охуела Рагацци, пожал плечами и захихикал Марти, укатились под стол я и Капитан. Если бы не паэлья, съеденная незадолго до, ситуация наверняка бы накалилась, но сытые пьяные люди сильно отличаются от голодных пьяных в мирную сторону. Мы продолжили блуждание между гостиной и садом.
Из прочих отжегов могу припомнить, как Кол (он явно был в ударе в этот вечер) отхватил пиздюдей от Капитана, попытавшись закурить в комнате по забывчивости, потом они бегали друг за другом с ножом, причем Кол требовал, чтобы Капитан его порезал, потом он испросил разрешения поссать у нас в саду, при этом настойчиво предлагая перемахнуть через забор к соседям из уважения к нашему гостеприимству. Карли и Том все переживали нанесенное им оскорбление (которое, на самом деле, суть было озвучанием того, что думали все присутствующие - не более), и в конце-концов Карли слилась, не попрощавшись. Наконец домой засобирался и Марти (точнее не домой, а к Джесси на соседнюю улицу, ибо дома-то у него нет), мотивируя это тем, что она уже наверняка закрыла паб и ждет его, прихватил с собой смятенного Тома, и как бы вечеринка подошла к концу, но… В общем, я плохо помню, на что я отвлеклась, но Капитан и Кол пытались продолжать банкет (я внушила ему, что домой через весь город он не поедет, к счастью он даже не протестовал), оба хотели хлеба и зрелищ, а также секса, наркотиков и рок-н-ролла, да и я в общем-то не отставала, но, как обычно бывает в минуты адского угара, неожиданно наступил момент, когда все временно слегка протрезвели и поняли, что надо срочно закругляться, ибо иначе - верная гибель. По словам Капитана, я так хорошо помогала стелить постель в гостиной, что пыталась надеть наволочку вместо пододеяльника и люто материлась, что с бельем что-то не так, наверное порвалось, а Кол в это время сдался в неравной борьбе со шнурками, сказав: “Помоги мне. Я забыл, как это делается”, но вдвоем они справились и все, наконец, разошлись по коням. Время было за три часа ночи, а завтра всем надо было вставать около восьми…
Click to viewto be continued...