Что-то с сердцем
Звук из сердца вырваться будто хочет,
но горла не находит, способного выдержать это хрипенье,
и сердце внутри только булькает, только квохчет,
от боли к хребту прилипает и там останавливается,
почти без движенья.
Я ему говорю: «Глупое, не волнуйся, глупое».
Я ему говорю: «Глупое, она ж вернётся».
Но сердце снова срывается, кровью хлюпает,:
жеребенком испуганным о рёбра бьётся.
И мне его уже не приручить, понимаю, -
только бы как-нибудь не дать убиться,
исцарапаться, себя из груди вырывая,
в небеса вылупляясь мучительно, точно птица.
А там полетит, полетит, - не поймаешь -
к той, кто нечаянно так приручила,
так, что, как без неё, ты уже и не знаешь,
так, что и не знаешь, как без неё раньше было.
Сердцу я говорю: "Ну послушай.
Ты полетишь, что же будет со мною?
Так и буду стоять рваным мясом наружу?
Как береза с дуплом, с темной грудью пустою?
Там потом заведется сова или филин,
будут ухать, пугать. Муравьи заведутся.
Ну а если прогонят тебя, скажем, или
вдруг обратно захочешь? Не сможешь вернуться".
Так я с ним говорю, с глупым сердцем, часами,
объясняю, шучу, а потом мы вдвоем засыпаем,
утыкаясь в подушку, что пахнет ее волосами,
под цветком, что пыльцу ее снов рассыпает.