(no subject)
После первого тома "Исландских легенд" пришло время второго, существенно более объемистого. Господа Пауэлл и Магнуссон снабдили его не только предисловием, но и вступительным эссе на полтораста страниц.
Из предисловия: "To students of folk-lore let us point out, that many of the tales in this book have a far deeper moral and meaning that may appear on their surface, or to the reader who glances superficially over them with a view to whiling wawy a spare half-hour. ...we beg to observe, that we have made it a rule to omit such stories as border on what, in English, is called the "Shocking." But every rule has its exceptions..." И далее следуют очаровательные рассуждения о пристойности и обычаях.
В эссе - развернутые описания природы Исландии (удивительная!), нравов ее жителей (суеверные!). Описания природы, кстати, намного более поэтические, нежели в самой исландской литературе :) Дается подробная классификация всех магических существ. Среди прочего мы узнаем, что гоблины делятся на призраков, неупокоенные души или вызванных из мертвых кем-либо. Важный момент: "нечисть", которую назвали по имени, теряет магическую силу против назвавшего (это касется не только гоблинов, но и водяных лошадей, например).
Схожий мотив возникает и в сказках про магического помощника и душу в закладе (вроде тех, где девица ради сохранения репутации соглашается на сделку с кем-то странным, умеющим напрясть сто штук полотна за полчаса или что-нибудь еще эдакое, а освободиться от договора может подслушав самодовольную песенку "помощника", где он себя именует). Я почти уверена, что этот фольклорный мотив связан с самопознанием и самопринятием. "Теперь я знаю, знаю, кто ты. И я тебя больше не боюсь".
Вообще же, автор эссе в какой-то момент срывается в стиль нравоучительной литературы: "Many goblin tales exist, the analysis of which would be so horrible, that we prefer to omit all notice of them from these pages". Или: "Human fat stolen, after proper magic spells have been exercised upon it, from the churchyard, is of great use to sorcerers" - не замечательно ли, когда собиратели фольклора описывают картину мира репондентов в терминах объективной реальности? Еще чудесное: "The use of magic letters and runes in witchcraft is likewise very interesting, especially as the art is entirely lost".
Также мы узнаем о тяжком датском иге: "In the seventeenth century, when the people of the country were cramped beneath the most odious monopoly of trade by Denmark, and were starved to death by thousands, their lands being taken from them, their churches sacked, with the seal of royal authority stamping all this shame, - and what thinks modern Denmark of it? - ..." и его последствиях: "...no wonder that the fresh fountain-springs og the people's mental lifeshould grow flat and stagnant, their sparkle of wit grow dull, and the greenness of their fancy become sere and wither away".
Отдельная история пометки: так, в экземпляре, который сканировали для гуглокниг, на полях вертикальная черта напротив народного поверья: если во время родов под новорожденным разложить медвежью шкуру, то он никогда не будет мерзнуть. Читатель полуторасотлетней давности, воспользовался ли ты этим советом?.. (Лично я бы в бумажной версии отчеркнула полезнейшую информацию о том, что если в ориное гнездо со свежей кладкой подложить золото, то из одного яйца выйдет разрешающий камень, помогающий, среди прочего, в родах, а из другого - дракон).
Вообще, меня каждый раз поражают общие германо-балто-славянские, а то и праиндоевропейские мотивы. Кащеева смерть в яйце, злая мачеха, говорящие птицы - все встречаются не только на родных просторах, но и на самых далеких островах... С той, впрочем, разницей, что в Исландии злые мачехи частенько оказываются троллями.
(продолжение заметок по ходу чтения следует)
Из предисловия: "To students of folk-lore let us point out, that many of the tales in this book have a far deeper moral and meaning that may appear on their surface, or to the reader who glances superficially over them with a view to whiling wawy a spare half-hour. ...we beg to observe, that we have made it a rule to omit such stories as border on what, in English, is called the "Shocking." But every rule has its exceptions..." И далее следуют очаровательные рассуждения о пристойности и обычаях.
В эссе - развернутые описания природы Исландии (удивительная!), нравов ее жителей (суеверные!). Описания природы, кстати, намного более поэтические, нежели в самой исландской литературе :) Дается подробная классификация всех магических существ. Среди прочего мы узнаем, что гоблины делятся на призраков, неупокоенные души или вызванных из мертвых кем-либо. Важный момент: "нечисть", которую назвали по имени, теряет магическую силу против назвавшего (это касется не только гоблинов, но и водяных лошадей, например).
Схожий мотив возникает и в сказках про магического помощника и душу в закладе (вроде тех, где девица ради сохранения репутации соглашается на сделку с кем-то странным, умеющим напрясть сто штук полотна за полчаса или что-нибудь еще эдакое, а освободиться от договора может подслушав самодовольную песенку "помощника", где он себя именует). Я почти уверена, что этот фольклорный мотив связан с самопознанием и самопринятием. "Теперь я знаю, знаю, кто ты. И я тебя больше не боюсь".
Вообще же, автор эссе в какой-то момент срывается в стиль нравоучительной литературы: "Many goblin tales exist, the analysis of which would be so horrible, that we prefer to omit all notice of them from these pages". Или: "Human fat stolen, after proper magic spells have been exercised upon it, from the churchyard, is of great use to sorcerers" - не замечательно ли, когда собиратели фольклора описывают картину мира репондентов в терминах объективной реальности? Еще чудесное: "The use of magic letters and runes in witchcraft is likewise very interesting, especially as the art is entirely lost".
Также мы узнаем о тяжком датском иге: "In the seventeenth century, when the people of the country were cramped beneath the most odious monopoly of trade by Denmark, and were starved to death by thousands, their lands being taken from them, their churches sacked, with the seal of royal authority stamping all this shame, - and what thinks modern Denmark of it? - ..." и его последствиях: "...no wonder that the fresh fountain-springs og the people's mental lifeshould grow flat and stagnant, their sparkle of wit grow dull, and the greenness of their fancy become sere and wither away".
Отдельная история пометки: так, в экземпляре, который сканировали для гуглокниг, на полях вертикальная черта напротив народного поверья: если во время родов под новорожденным разложить медвежью шкуру, то он никогда не будет мерзнуть. Читатель полуторасотлетней давности, воспользовался ли ты этим советом?.. (Лично я бы в бумажной версии отчеркнула полезнейшую информацию о том, что если в ориное гнездо со свежей кладкой подложить золото, то из одного яйца выйдет разрешающий камень, помогающий, среди прочего, в родах, а из другого - дракон).
Вообще, меня каждый раз поражают общие германо-балто-славянские, а то и праиндоевропейские мотивы. Кащеева смерть в яйце, злая мачеха, говорящие птицы - все встречаются не только на родных просторах, но и на самых далеких островах... С той, впрочем, разницей, что в Исландии злые мачехи частенько оказываются троллями.
(продолжение заметок по ходу чтения следует)