ракеты и люди encore
Когда пару лет назад у нас стала намечаться семейная традиция ездить в летний отпуск на немецкое побережье Балтийского моря, я уже втайне вынашивал коварный план не ограничиться островом Рюген, но и при случае заехать на другой померанский курортный остров - Узедом. Курорты и море не сулили там ничего нового, но мне давно хотелось посетить одно отнюдь не курортное, но музейное место - Пенемюнде. В этом году этот план, наконец, удалось осуществить, и результат оказался впечатляющим: хотя я, как правило, не упускаю возможности сходить в технико-исторический музей почти где угодно, музей в Пенемюнде сразу прочно занял категорию «хочу приехать ещё много раз и серьёзно проработать тему по доступной литературе».
В каком-то смысле это, конечно, неудивительно: в Пенемюнде многие давно интересующие меня исторические и технические темы волшебным образом пересеклись и сплелись: это и история ракетно-космических программ, и общественный транспорт, и история Второй мировой войны и послевоенной Германии, и энергетика (правда, в данном случае не атомная). Но более всего меня впечатлило то, что создатели музея, во-первых, подхватили и тщательно проработали все эти темы, а не только ракетную, и во-вторых, аккуратно и без прикрас показывая судьбы разных людей, так или иначе связанных с Пенемюнде, не вписали их в какие-то заранее установленные интерпретации, а оставляют эту задачу посетителю, предоставляя ему в распоряжение огромное количество первичного материала.
Эпиграфом ко всей экспозиции музея в Пенемюнде служит известная фраза Канта про звёздное небо над головой и нравственный закон внутри - и действительно, именно размышления об их соотношении после посещения музея меня долгое время не оставляли. Это касается не только самих личностей тех же Вернера фон Брауна и Артура Рудольфа (бывших ключевыми инженерами ракетного проекта и непосредственно причастных к использованию на производстве ракет узников концлагерей, окончившейся для тысяч людей смертью), но и их последующих судеб - переезду в США в ходе операции «Скрепка», фактически освободившей их от ответственности, (несмотря на бесспорные данные об их существенной вовлечённости в нацистские преступления) и последующей успешной работе в американской космической программе; схожий вопрос касается и Генриха Любке, инженера-строителя, отвечавшего в Пенемюнде за использование заключённых концлагерей на строительных работах, что не помешало ему после войны сделать в Германии успешную политическую карьеру и стать президентом ФРГ на десять лет (1959-69). Эти истории, кстати говоря, ещё раз ясно показывают, что довольно популярное убеждение (не прошедшее в своё время и мимо меня) о безусловной нравственной заинтересованности западных союзников в глобальной послевоенной денацификации и последовательном привлечении к ответственности причастных к преступлениям, мягко говоря, действительности не соответствует: в частности, стремление к звёздному небу над головой - как площадке военного противостояния теперь уже с Советским Союзом - явно перевешивало.
Тщательно проработаны и довольно специфические отдельные истории: и про постройку между Пенемюнде и окрестными посёлками системы электричек (третьей в Германии!) для поездок рабочих (системы электрификации и большая часть путей были демонтированы в 1946 году и вывезены в СССР в качестве репараций; электрификация не восстановлена до сих пор), и про побег советских военнопленных («группы Девятаева») из Пенемнюде на угнанном самолёте, и про визиты в Пенемюнде советских специалистов под руководством Королёва и Чертока, и про построенную в 1940 г. электростанцию, поставлявшую до 1945 г. электроэнергию в основном для производства жидкого кислорода (окислителя для ракетных двигателей), а в послевоенное время снабжавшую электроэнергией весь остров Узедом и даже экспортировавшую её на материк (большая часть современного технического музея в Пенемюнде расположена на её территории). Отдельное уважение вызывает тот факт, что музей очень удачно вписали в оставшиеся инженерные сооружения, не подвергая их серьёзному косметическому ремонту: хождение по залам бывшей электростанции с аутентичными кирпичными стенами и отчасти оставшимся оборудованием, в которые вписана сама экспозиция, тоже оставляет отличное впечатление. Так что если кому-то из читателей этого текста небезразлична военная и техническая история XX века, технический музей в Пенемюнде могу горячо порекомендовать и сам намереваюсь посетить его ещё не один раз.
Фау-2, она же А4 («Агрегат 4»). Именно этот тип рукотворного объекта первым побывал в космосе, правда, при в не красящих человечество обстоятельствах.
Памятный камень о побеге группы Девятаева. Сам Девятаев неоднократно бывал в Пенемюнде и вроде бы даже в 1999 г. встретился там с лётчиком самолёта, который должен был их сбить после побега...
Вагон-цистерна для перевозки жидкого кислорода.
Расписание поездов 1943 г.
Результаты ручного интегрирования уравнений, описывающих полёт.
Панорама с крыши электростанции.
В каком-то смысле это, конечно, неудивительно: в Пенемюнде многие давно интересующие меня исторические и технические темы волшебным образом пересеклись и сплелись: это и история ракетно-космических программ, и общественный транспорт, и история Второй мировой войны и послевоенной Германии, и энергетика (правда, в данном случае не атомная). Но более всего меня впечатлило то, что создатели музея, во-первых, подхватили и тщательно проработали все эти темы, а не только ракетную, и во-вторых, аккуратно и без прикрас показывая судьбы разных людей, так или иначе связанных с Пенемюнде, не вписали их в какие-то заранее установленные интерпретации, а оставляют эту задачу посетителю, предоставляя ему в распоряжение огромное количество первичного материала.
Эпиграфом ко всей экспозиции музея в Пенемюнде служит известная фраза Канта про звёздное небо над головой и нравственный закон внутри - и действительно, именно размышления об их соотношении после посещения музея меня долгое время не оставляли. Это касается не только самих личностей тех же Вернера фон Брауна и Артура Рудольфа (бывших ключевыми инженерами ракетного проекта и непосредственно причастных к использованию на производстве ракет узников концлагерей, окончившейся для тысяч людей смертью), но и их последующих судеб - переезду в США в ходе операции «Скрепка», фактически освободившей их от ответственности, (несмотря на бесспорные данные об их существенной вовлечённости в нацистские преступления) и последующей успешной работе в американской космической программе; схожий вопрос касается и Генриха Любке, инженера-строителя, отвечавшего в Пенемюнде за использование заключённых концлагерей на строительных работах, что не помешало ему после войны сделать в Германии успешную политическую карьеру и стать президентом ФРГ на десять лет (1959-69). Эти истории, кстати говоря, ещё раз ясно показывают, что довольно популярное убеждение (не прошедшее в своё время и мимо меня) о безусловной нравственной заинтересованности западных союзников в глобальной послевоенной денацификации и последовательном привлечении к ответственности причастных к преступлениям, мягко говоря, действительности не соответствует: в частности, стремление к звёздному небу над головой - как площадке военного противостояния теперь уже с Советским Союзом - явно перевешивало.
Тщательно проработаны и довольно специфические отдельные истории: и про постройку между Пенемюнде и окрестными посёлками системы электричек (третьей в Германии!) для поездок рабочих (системы электрификации и большая часть путей были демонтированы в 1946 году и вывезены в СССР в качестве репараций; электрификация не восстановлена до сих пор), и про побег советских военнопленных («группы Девятаева») из Пенемнюде на угнанном самолёте, и про визиты в Пенемюнде советских специалистов под руководством Королёва и Чертока, и про построенную в 1940 г. электростанцию, поставлявшую до 1945 г. электроэнергию в основном для производства жидкого кислорода (окислителя для ракетных двигателей), а в послевоенное время снабжавшую электроэнергией весь остров Узедом и даже экспортировавшую её на материк (большая часть современного технического музея в Пенемюнде расположена на её территории). Отдельное уважение вызывает тот факт, что музей очень удачно вписали в оставшиеся инженерные сооружения, не подвергая их серьёзному косметическому ремонту: хождение по залам бывшей электростанции с аутентичными кирпичными стенами и отчасти оставшимся оборудованием, в которые вписана сама экспозиция, тоже оставляет отличное впечатление. Так что если кому-то из читателей этого текста небезразлична военная и техническая история XX века, технический музей в Пенемюнде могу горячо порекомендовать и сам намереваюсь посетить его ещё не один раз.
Фау-2, она же А4 («Агрегат 4»). Именно этот тип рукотворного объекта первым побывал в космосе, правда, при в не красящих человечество обстоятельствах.
Памятный камень о побеге группы Девятаева. Сам Девятаев неоднократно бывал в Пенемюнде и вроде бы даже в 1999 г. встретился там с лётчиком самолёта, который должен был их сбить после побега...
Вагон-цистерна для перевозки жидкого кислорода.
Расписание поездов 1943 г.
Результаты ручного интегрирования уравнений, описывающих полёт.
Панорама с крыши электростанции.