Кровь сознания
Вдогонку вчерашнему посту про вырусь. У Дины Рубиной в новом её романе "Русская канарейка" прочитал утром:
- Кровь?! - презрительно воскликнул старик. - Недалеко бы мы ушли, выцеживая свою дутую чистокровность сквозь сито всех гетто, погромов, крестовых походов и костров инквизиции. Нет, парень, кровь сознания - вот что имеет значение. Вот что нам удалось сохранить и взрастить в поколениях. (...)
Отдельный интеллектуал может гордо открещиваться от своей веры и своего народа, провозглашая надмирность; может, как Пастернак, страстно проповедовать идею полного растворения, может всем существом служить культуре, языку, искусству народа, в среде которого родился, вырос и живёт. Такая самоустановка порой свидетельствует о силе духа, о характере человека, об оригинальности таланта. (...) Но совсем иное дело - народ в своей целокупности: суть народа, тело народа, его пульсирующее и вечно обновляющееся ядро. Тогда ассимиляция - самое страшное, что можно любому народу пожелать. Тогда ассимиляция - растворение, исчезновение, назови как угодно - совсем не воспринимается доказательством силы или характера народа, наоборот: это свидетельство слабости, импотенции, истощения духа, одним словом, невозможности продолжать быть. (...)
Отсюда наше брезгливое отношение к выкрестам, к их предательской истовости. (...) Ведь своей частной судьбой, своим частным уходом они - пусть на мельчайшую долю, на какой-то атом, микрон, какие там ешё есть невидимые глазу частицы и величины? - ослабляют тело народа, предавая даже не саму общину, а память предков; пусть и задним числом предавая могучую волю быть своего народа, выдернутого с корнем из своей земли, отринутого всеми за какие-то мифические вины, но сохранившего главное: память и кровь сознания.
Мне почти нечего к этому добавить. Ну разве что речь идёт в нашем случае не о частных судьбах, а о многомиллионных массах народа. Но мы же страна бескрайних просторов и неисчерпаемых ресурсов, в том числе и людских.. что нам двадцать миллионов бывших соотечественников? Плюнуть и растереть. Давайте и дальше спокойно смотреть, как в их сознание вливают чужую кровь.
- Кровь?! - презрительно воскликнул старик. - Недалеко бы мы ушли, выцеживая свою дутую чистокровность сквозь сито всех гетто, погромов, крестовых походов и костров инквизиции. Нет, парень, кровь сознания - вот что имеет значение. Вот что нам удалось сохранить и взрастить в поколениях. (...)
Отдельный интеллектуал может гордо открещиваться от своей веры и своего народа, провозглашая надмирность; может, как Пастернак, страстно проповедовать идею полного растворения, может всем существом служить культуре, языку, искусству народа, в среде которого родился, вырос и живёт. Такая самоустановка порой свидетельствует о силе духа, о характере человека, об оригинальности таланта. (...) Но совсем иное дело - народ в своей целокупности: суть народа, тело народа, его пульсирующее и вечно обновляющееся ядро. Тогда ассимиляция - самое страшное, что можно любому народу пожелать. Тогда ассимиляция - растворение, исчезновение, назови как угодно - совсем не воспринимается доказательством силы или характера народа, наоборот: это свидетельство слабости, импотенции, истощения духа, одним словом, невозможности продолжать быть. (...)
Отсюда наше брезгливое отношение к выкрестам, к их предательской истовости. (...) Ведь своей частной судьбой, своим частным уходом они - пусть на мельчайшую долю, на какой-то атом, микрон, какие там ешё есть невидимые глазу частицы и величины? - ослабляют тело народа, предавая даже не саму общину, а память предков; пусть и задним числом предавая могучую волю быть своего народа, выдернутого с корнем из своей земли, отринутого всеми за какие-то мифические вины, но сохранившего главное: память и кровь сознания.
Мне почти нечего к этому добавить. Ну разве что речь идёт в нашем случае не о частных судьбах, а о многомиллионных массах народа. Но мы же страна бескрайних просторов и неисчерпаемых ресурсов, в том числе и людских.. что нам двадцать миллионов бывших соотечественников? Плюнуть и растереть. Давайте и дальше спокойно смотреть, как в их сознание вливают чужую кровь.