Максим Кантор
Из интервью
Красное на чёрном
У меня странным образом совсем другой опыт, каких-то других молодых людей я вижу, ровесников сына, детей университетских товарищей. У знакомой дети собрались в Австралию эмигрировать, другие ещё куда-то. Этот энтузиазм, что будем строить здесь, который был в конце девяностых, куда-то рассосался.
Помню, Сергея Станкевича, демократа, обвинили в краже пары холодильников. А я думаю, какой же он прекраснодушный, романтический человек. Когда люди присваивают миллиарды, семейные бюджеты равны бюджетам стран, демократ утаил два холодильника. Да он благороднейший человек, идеал и Кампанелла, вот его бы избрать символом русской демократии.
В середине девяностых он выступил с душераздирающей статьёй о том, что не надо ребята уезжать отсюда, мы всё здесь построим, причём ему хотелось срочно в Польшу скрыться, тогда ещё люди не мыслили широко, бытовали узкие понятия, морозилки какие-то, курицы мороженые.
Думаю, задор Станкевича «не уезжать» не посещает людей, готовых стать «гражданами мира». Разделилось и стратифицировалось общество, как мне кажется, очень чётко. Молодые люди, являющиеся наследниками империи, наследуют здесь понятно что, зачем куда-то ехать, когда есть чем управлять с помощью красивого макбука.
Управлять хорошо бывает из Швейцарии или Лондона с периодическими наездами на местность формального проживания. Есть и другие люди, понимающие, что ни историку, ни философу, ни любому гуманитарию здесь просто не прожить. Вот и едут в Новую Зеландию. Так что холодильники есть у всех, демократия построена.
До каких пор будет существовать класс граждан мира, неизвестно, во всех странах происходит резкое ужесточение иммиграционных законодательств. Лондон наполнен нашими людьми, у которых история приобретения огромных средств является предметом судебных разбирательств. Такие граждане мира ни в коем образе не могут быть образцом либерального, свободолюбивого мышления для наших граждан. Но таких людей мир принимает легко.
А простому человеку приехать в Лондон, получить визу и остаться там работать практически невозможно. Это простое наблюдение превращает демократию во что-то другое, в колониализм, например. Демократия и была тем строем, при котором колониализм расцвёл как никогда.
Польские и украинские гастарбайтеры не голосуют в Лондоне, где они кладут кафель. За счёт таджикских рабочих строятся квартиры менеджеров в Москве. Что это такое? Это рабский труд. Разница в том, что при любом дефолте бедняк выбрасывает свой символический капитал в виде бумажек под названием акции, облигации и ГКО на помойку и сам идёт туда рыться, а у богатого символический капитал всегда остаётся в виде земель, яхт и домов.
Тот, кто символически владеет половиной Сибири, как раз во время кризиса и дефолта всегда может ещё прикупить и половинку Никарагуа.
Беседовал Дмитрий Лисин
15.12.10
Красное на чёрном
У меня странным образом совсем другой опыт, каких-то других молодых людей я вижу, ровесников сына, детей университетских товарищей. У знакомой дети собрались в Австралию эмигрировать, другие ещё куда-то. Этот энтузиазм, что будем строить здесь, который был в конце девяностых, куда-то рассосался.
Помню, Сергея Станкевича, демократа, обвинили в краже пары холодильников. А я думаю, какой же он прекраснодушный, романтический человек. Когда люди присваивают миллиарды, семейные бюджеты равны бюджетам стран, демократ утаил два холодильника. Да он благороднейший человек, идеал и Кампанелла, вот его бы избрать символом русской демократии.
В середине девяностых он выступил с душераздирающей статьёй о том, что не надо ребята уезжать отсюда, мы всё здесь построим, причём ему хотелось срочно в Польшу скрыться, тогда ещё люди не мыслили широко, бытовали узкие понятия, морозилки какие-то, курицы мороженые.
Думаю, задор Станкевича «не уезжать» не посещает людей, готовых стать «гражданами мира». Разделилось и стратифицировалось общество, как мне кажется, очень чётко. Молодые люди, являющиеся наследниками империи, наследуют здесь понятно что, зачем куда-то ехать, когда есть чем управлять с помощью красивого макбука.
Управлять хорошо бывает из Швейцарии или Лондона с периодическими наездами на местность формального проживания. Есть и другие люди, понимающие, что ни историку, ни философу, ни любому гуманитарию здесь просто не прожить. Вот и едут в Новую Зеландию. Так что холодильники есть у всех, демократия построена.
До каких пор будет существовать класс граждан мира, неизвестно, во всех странах происходит резкое ужесточение иммиграционных законодательств. Лондон наполнен нашими людьми, у которых история приобретения огромных средств является предметом судебных разбирательств. Такие граждане мира ни в коем образе не могут быть образцом либерального, свободолюбивого мышления для наших граждан. Но таких людей мир принимает легко.
А простому человеку приехать в Лондон, получить визу и остаться там работать практически невозможно. Это простое наблюдение превращает демократию во что-то другое, в колониализм, например. Демократия и была тем строем, при котором колониализм расцвёл как никогда.
Польские и украинские гастарбайтеры не голосуют в Лондоне, где они кладут кафель. За счёт таджикских рабочих строятся квартиры менеджеров в Москве. Что это такое? Это рабский труд. Разница в том, что при любом дефолте бедняк выбрасывает свой символический капитал в виде бумажек под названием акции, облигации и ГКО на помойку и сам идёт туда рыться, а у богатого символический капитал всегда остаётся в виде земель, яхт и домов.
Тот, кто символически владеет половиной Сибири, как раз во время кризиса и дефолта всегда может ещё прикупить и половинку Никарагуа.
Беседовал Дмитрий Лисин
15.12.10